Его взгляд скользнул по мне, замечая умело уложенные волосы, откровенную униформу, высокие серебристые сапожки с пушистыми помпонами и такими заостренными носками, что я понятия не имела, как чирлидерши в них выступали. Моя грудь вздымалась и опускалась от тяжелого дыхания под его оценивающим взглядом, и мои руки инстинктивно дернулись, чтобы прикрыться, но я заставила себя держать ладони вдоль боков. Я готова была поклясться, что на его губах промелькнула тень улыбки. Или это была ухмылка? Все лучше, чем холодное пренебрежение, наверное. И все же молчаливое или скрытное поведение было не в духе Криса, так что я не знала, как реагировать на его новые повадки.

Наконец, Крис мотнул подбородком, показывая туда, где Пенни пыталась научить Брюкву давать пять и получала взамен кучу собачьих поцелуйчиков, и сказал:

— Миленький щенок. Твой?

Я кивнула.

— Да, кое-кто привел его в мою жизнь, желая мне лучшего, — каким-то образом мой голос звучал ровно, даже игриво, хотя мой желудок словно стиснули тисками, а сердце трепетало как мотылек, пойманный в грудной клетке.

— То есть, ты оставишь его себе? — спросил он.

— Я назвала его Брюква. Ну, вообще-то, это сделала моя мама, но я также подумала, что кличка подходит, потому что Брюква похоже на Ревень, и поскольку обе собаки происходят из одной родословной... — «Прекрати нести чушь». — Мы можем поговорить где-нибудь в укромном месте? — вокруг нас собралась небольшая группа, и я не хотела, чтобы у этого разговора были зрители.

Крис изучал меня своими пронизывающими карими глазами, которые видели меня насквозь, и я подавила желание поерзать под его пристальной оценкой.

— Нет, думаю, это место ничуть не хуже любого другого, — сказал он спустя несколько долгих мгновений, и та малая уверенность, что у меня еще оставалась, испарилась.

Часть меня (ладно, большая часть меня) надеялась, что, увидев меня в этой нелепой униформе, он избавит меня от страданий и поцелует, но очевидно, я принимала желаемое за действительное, потому что он явно не собирался упрощать мне извинения. Не то чтобы я его винила. После того, как я с ним обошлась, я вообще удивлена, что он со мной разговаривает.

Я зажмурилась, сделала глубокий вдох, выровняла свое дыхание, затем посмотрела на него.

— Ты был прав.

Его брови слегка приподнялись.

— Насчет чего?

— Насчет меня, — сказала я. — Мое мнение о тебе было ошибочным, Крис.

— Вот как? — переспросил он, скрещивая руки на груди. — Ты довольно быстро посчитала меня высокомерным засранцем и подумала, что мои намерения были умышленно плохими.

— Я знаю. Я ошиблась... и была эгоисткой, — я сглотнула, и мое горло попыталось подавить нервозность, которая угрожала охватить меня. — Я посмотрела твое интервью на «Лицом к лицу».

— И?

— Я думаю, что это было впечатляюще и очень смело, — я хотела добавить, что горжусь им, но не знала, как сказать так, чтобы это не прозвучало снисходительно, так что промолчала и вместо этого сказала: — Но я здесь не поэтому.

— Тогда почему ты здесь, Хейзел?

Сейчас или никогда, пора выложить все. Я сделала глубокий вдох и начала озвучивать то, над чем работала весь день.

— Я думала, что ты был для меня риском, Крис. Нырок и стремительное погружение, волнительное и будоражащее, но такое опасное. Отношения с тобой ощущались как свободное падение, а я испытала, какой жестокой может быть земля, — я помедлила и всмотрелась в черты Криса, ища какие-то признаки того, что мои слова на него повлияли, но ничего не увидела. Тем не менее, я продолжила: — Я представляла тебя как карикатуру человека, который заботится только о себе, потому что это давало мне легкое основание не быть уязвимой с тобой. Потому что так было комфортно.

Я ждала его ответа, но он молчал, глядя на меня серьезным, непреклонным взглядом. Достаточно, чтобы сказать мне, что он слушает, но недостаточно, чтобы выдать его мысли.

— Я так долго убеждала себя, что мне нужно пустить крепкие, стабильные кони, которые уберегут меня, поддержат и никогда не подведут, — я прикусила краешек губы, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки. — Меня ужасала мысль о том, чтобы совершить ошибку и пожалеть о чем-то, отдать тебе мое сердце и испытать боль, и поэтому я использовала твое эго и уверенность в себе в качестве щита. Но это было несправедливо.

Крис опустил скрещенные на груди руки, выражение его лица смягчилось, а тон голоса чуть изменился, когда он сказал:

— Это было немножко справедливо. Нельзя сказать, что я простой в обращении или нетребовательный, — он провел рукой по волосам. — У меня было немало моментов, когда я вел себя в точности как мужчина, которым ты меня считала.

— Это уже неважно, потому что ты не такой, и я это знаю. В любом случае, я была лишь наполовину права. Ты действительно риск (ты живешь на полную катушку, не сдерживаясь), но в то же время ты — моя страховочная сетка. Постоянно здесь, прямо рядом со мной, — я сделала смелый шаг в его сторону. — Как бы я ни любила Брюкву, то, откуда он происходит, и часть детства, которую он мне возвращает, я еще сильнее люблю то, что ты нашел его. Даже когда мы не были вместе, когда я вела себя ужасно, непреклонно и боялась, ты все равно думал о том, что мне нужно. Ты сосредотачиваешься на лучшем для меня, не ожидая почестей или похвалы, и прости, что я так поздно это поняла.

Я сделала глубокий вдох и рискнула посмотреть ему прямо в глаза. Крис слегка улыбнулся.

— Я не всегда буду делать все правильно, Хейзел, — тихо сказал он. — Хоть я и упорно трудился, чтобы стать мужчиной, достойным тебя, все равно будут времена, когда я буду лажать, раздражаться или злиться. Что тогда? Ты закроешься? Опять оттолкнешь меня?

Я покачала головой.

— Я не могу гарантировать, что этого никогда не случится, но я могу гарантировать, что я буду стараться. Я осознала, что если перестраховываться и защищать себя, сторониться сложного и дискомфортного, то я просто отрежу себя и от плохого, и от хорошего, и если я когда-нибудь собираюсь взять от жизни максимум, мне нужно принять это все. Без риска не будет и награды. Я научилась этому у тебя.

— Вот как? — в его голосе зазвучали нотки надежды. Это стало для меня достаточным поощрением, чтобы сделать еще один шаг, сокращая расстояние между нами.

Я кивнула.

— Ты отстаиваешь свои убеждения, вкладываешь душу и идешь к тому, чего желаешь — и ты уговариваешь меня делать то же самое. Ты спрашивал у меня, чего я хотела бы для себя, если бы позволила себе иметь это. Я хочу приключений, веселья и жизни на полную громкость. Я хочу тебя, — я подцепила пальцем край его джерси, желая ощутить связь с ним хотя бы через сетчатую ткань, и к моему шоку, он не отодвинулся, а наоборот, наклонился ко мне. Мое дыхание сбилось. — Я люблю тебя, Крис, несмотря на твое ужасное пение, любовь к диснеевским мелодиям и сомнительные склонности к поеданию собачьих печенек. Я люблю тебя всего.

Едва эти слова слетели с моих губ, как он поднял меня, заставив обхватить ногами его талию, и поцеловал меня так, что я почувствовала себя бесстрашной, но в то же время уравновешенной. И я до мозга костей была убеждена, что это правильно. Крис был для меня домом и свободой, страстью и целью, недостающей частичкой в моей жизни.

Я услышала щелчки камер. Кто-то засвистел, другие захлопали в ладоши, а кто-то крикнул нам уединиться. Мне было плевать на все это.

Крис оторвался, ослабив свою хватку, и мое тело скользнуло вниз, пока сапожки не встретились с травой. Он запустил пальцы в мои волосы и отстранился, осматривая меня более тщательно, чем прежде, и в этот раз трепет в моем животе зародился на от страха.

— Не могу решить, то ли ты пытаешься помучить меня, то ли вознаградить, Грант. Униформа горячая — и я не раз представлял тебя в ней — но на «игрушечном драйве» для детей? Где я ничего не могу сделать? — Крис провел мозолистым пальцем по моей скуле, глядя на меня так напряженно, что по спине пробежали мурашки.

— Раз уж ты напомнил, — сказала я, крепче вцепившись в его джерси. — Я по чистой случайности знаю, где мой дядя хранит запасные ключи от раздевалок стадиона...

— Ох, ты теперь будешь проблемной во всех отношениях, да? — сказал он с усмешкой.

Я пожала плечами.

— Твое влияние, твоя вина.

Крис рассмеялся.

— Проклятье, я люблю тебя, Хейзел Грант.

Медленное и сладкое томительное ощущение охватило меня после этих слов. Прежде чем я успела ответить, он снова поцеловал меня.

— Мы можем наконец-то бросить толпу и уединиться где-нибудь? — пробормотала я ему в губы, затем отстранилась и посмотрела вниз, когда что-то маленькое, но решительное врезалось в мою ногу.

Брюква шлепал лапой по моей лодыжке, развесив уши и язык, и поводок волочился за ним. Крис опустился на колени, чтобы погладить его.

— Нам придется поработать над твоими манерами, малыш, прежде чем ты встретишься с Оливкой, и она-то поставит тебя на место.

Пенни кинулась к нам.

— Простите, Брюква убежал, и я не успела его поймать, — просипела она, запыхавшись. — Видимо, твой зверь требует внимания, Хейзел.

— Брюква не единственный, кому нужно внимание Хейзел, — сказал Крис, взяв поводок и обвив рукой мою талию. — Вообще-то, она как раз собиралась показать мне кое-какие чирлидерские движения. В особенности махи ногами и шпагат, — он подмигнул мне, провел ладонью по моему бедру и ниже, задержавшись на изгибе попки.

Затем Крис прижался губами к моему виску и еще раз прошептал на ухо, что любит меня. Клятва в том, что в будущем ждали хорошие вещи — неизвестный, но увлекательный путь.