— В любом случае Эвелин была права, — продолжила она. — Тебе было бы неплохо немного расслабиться, попробовать разные штучки, которые находятся за пределами зоны твоего комфорта, немного пожить.

— Мне не нужно «немного пожить». У меня очень насыщенная полноценная жизнь, — проговорила я, наблюдая за тем, как капельки конденсата стекают по краям моего стакана.

— Как и у собак, которых мы спасаем. Мы привозим их, дрожащими и напуганными, и с нашей помощью они успокаиваются, находят свою точку опоры и учатся доверять. Но щенкам не весело в стенах приюта. Они находят это, когда делают первые нетвердые шаги по ту сторону, двигаясь к чему-то большему. Поэтому нет, Хейзел, — сказала она, качая головой, прежде чем допить свой напиток. — То, что у тебя есть, это очень безопасная, предсказуемая жизнь.

— Это несправедливо, — скрестив руки на груди, я отвела взгляд, рассматривая группу девушек-студенток и парней из братства, все одетые в одежду с греческими символами, веселящиеся и флиртующие около бильярдных столов, а потом снова посмотрела на Пенни.

— Это не так? Ладно, я расскажу, как пройдет сегодняшний вечер. Ты ограничишься двумя бокалами мартини. Почему двумя? Потому что три означает, что ты не сможешь вести автомобиль, а ты не будешь звонить в Uber, потому что, боже упаси, если кто-то тебе неизвестный выяснит твой адрес, — сказала она, выгибая бровь, и тем самым давая мне возможность возразить ей. — Поэтому ты выпьешь два своих коктейля очень медленно, словно это тягучая патока, а потом оставишь меня здесь, чтобы я подцепила какого-нибудь придурка и что-то натворила, в чем ты могла бы принять полноценное участие, но ты этого делать не будешь.

Я открыла рот, чтобы возразить, но она подняла руку, чтобы я молчала, будучи уже в ударе, продолжила.

— Ты придешь домой, переоденешься в одну из тех потрепанных пижам, которые я пыталась выбросить бесчисленное количество раз из-за того, что они дырявые, включишь ТВ-шоу «the Property Brothers» по телевизору, съешь целую пинту мороженого «Ben & Jerry’s» и в одиннадцать завалишься спать, потому что тогда сможешь встать рано утром на следующий день для того, чтобы привести в порядок приют, прежде чем проделаешь все тоже самое заново, — наконец закончила она. — Скажи мне, в какой части я ошиблась?

— Я предпочитаю джелато, — сказала я, ненавидя себя за то, что вела себя как капризный ребенок.

Пенни фыркнула.

— Ах, да, ну конечно, как я могла забыть тот случай с вишневым «Cherry Garcia» производства «Phish Food» четыре года назад? Ты купила одну пинту не маркированного мороженого от «Ben & Jerry’s» и навсегда отказалась от этого лейбла.

— Ты не можешь осуждать меня, — сказала я. — Это явно было не тем, что я хотела, ожидала или за что заплатила.

— Именно это фактически подводит итог для твоей жизненной философии: один удар, и ты все игры. Ты отказываешься от того, чтобы двигаться с места, и не даешь людям права на ошибку. Что полностью лишило тебя возможности иметь настоящие отношения. кроме как со мной, Эвелин, твоим дядей и собак в приюте.

— За исключением того, что я уже испытала эти «настоящие отношения», о которых ты говоришь, и к чему это меня привело, Пенни? Каждый парень, с которым я встречалась, оказывался мошенником.

Она кивнула, как будто соглашаясь со мной в этом вопросе.

— Я согласна с тобой, что Джефф был лживым мудаком и явно не был тем, кто подходил тебе, но Марк был довольно порядочным парнем.

Она сейчас сказала это всерьез?

— Он наврал о том, что у него вышла пластинка! — сказала я, проводя пальцами по волосам от чувства разочарования. — И если он обманул в этом, то мог обмануть во многих более серьезных вопросах.

Пенни не понимала, потому что происходила из семьи, где все были слишком вовлечены в жизнь каждого. Не было никаких секретов, лжи или скрытых мотивов, и, хотя она могла жаловаться о навязчивой помощи со стороны Ри, но на самом деле Пенни никогда не задавалась вопросом, в каких отношениях она была со своей бабушкой. Она могла себе позволить принимать все таким как оно есть. Я такой возможности не имела.

— Было одно публичное обвинение в пьянстве, которое Марк заработал во время своего второго года обучения в Университете Колорадо — за несколько лет до встречи с тобой — и еще, даже после его неоднократных извинений в сокрытии этой информации, ты даже не попыталась выслушать его, — Пенни подняла глаза к потолку и сделала глубокий вдох, как будто я раздражала ее. — А сейчас ты применяешь правило одного удара к Крису.

Я покачала головой, отмахиваясь от ее слов.

— Крис намеренно поцеловал меня на глазах у Андреа Уильямс, чтобы отомстить мне за то, что я говорила своему дяде, поэтому не обвиняй меня в том, что я веду себя неразумно. Именно он предал мое доверие, и теперь ему придется смириться с последствием своих поступков.

— Ты права. С его стороны это было неправильно. Это даже не обсуждается. Но, Хейзел, ты так искусна в том, чтобы во всем сохранять стабильность — в личной жизни, в профессиональной сфере — и я понимаю зачем, на самом деле понимаю, но есть место случайности, — сказала она, выражение ее было мягким и полным сожаления. — Ты не можешь игнорировать все, что подрывает этот порядок. Это опасно.

— За исключением того, что Крис не опасен для меня, — сказала я, мои слова были вымученными, мой собственный рот возражал против этой лжи.

— Черт побери, это не так! — Пенни хлопнула ладонью по столешнице бара. — Он пугает тебя тем, что принуждает попробовать что-то, чего ты в обычной жизни избегаешь, и знаешь, что? Я рада. Из-за того, что кто-то бросил тебе вызов, заставил увидеть серость твоего черно-белого мира. Жизнь — это то, что переживается во всех цветах. Ты так много теряешь. И я обещаю тебе: в один прекрасный день ты поймешь, что хорошие люди — так же как и плохие — могут сделать тебя лучше, сильнее. Если ты им позволишь это.

Возможно Пенни была права, но то, что она предлагала, было очень рискованно. Потому что единственный известный мне способ узнать, что именно кто-то мог привнести в мою жизнь, — это подпустить его достаточно близко к ней, чтобы он разрушил ее и мое сердце в том числе.