- Гостиница "Виктория", ну надо же, - развеселился Виктор, прочитав название над парадным, - ты обо мне вспомнила, выбирая место проживания?
- Я вспомнила о тебе, увидев в интернете рекламу отеля "Морской" где-то на юге, в курортном городке, - ответила Вероника.
- Интересно, надо будет погуглить, - Морской поцеловал Нику, - может, поедем туда, когда утихнут пандемианские страсти...
В вестибюле из круглосуточного бара им навстречу вышла Римма Чибисова. С гневными красными пятнами на щеках она кому-то выговаривала на ходу, обернувшись к бару:
- И извольте запомнить, что капуччино надо не лениться готовить по всем правилам, чтобы "шапка" сразу же не опадала, иначе это не кофе, а бурда! Если работаете в приличном месте, научитесь добросовестно относиться к своим обязанностям!
Обернувшись, она увидела Морского. Вздрогнув, женщина осеклась на полуслове и нервно закашлялась. Виктор спокойно заполнял анкету.
- Римма, в людных местах сейчас лучше не кашлять, - заметил Наум, - а то линчуют или упекут в обсерватор прежде, чем ты успеешь объяснить, что тебе плохой капуччино не в то горло пошел.
- Спасибо за заботу, Наум, - Римма нервно достала из сумочки бутылочку "Виин" и сделала несколько жадных глотков. - У тебя с ним что, дела? - негромко спросила она, кивнув в сторону Виктора.
- Нет, он приехал к своей девушке, - еще не зная, кто именно нанял киллера на мотоцикле, Наум на всякий случай решил расставить акценты по местам. Покушаться на подругу Витьки-Святоши решится только полоумный идиот-самоубийца, а Римма никогда не была ни полоумной, ни идиоткой, и суицидальными настроениями тоже не страдала.
Чибисова смерила взглядом Веронику:
- Орлова из "Телескопа" - подруга Морского? Удачный выбор, причем для обоих. Спокойной ночи, Наум, - развернувшись на алых каблуках, Римма удалилась.
Гершвин только хмыкнул. Римма всё оценивает со своей "колокольни". В первый раз она вышла замуж за своего босса, чтобы получить вожделенную высокую должность, а потом заводила либо выгодные и перспективные отношения, либо интрижки с не слишком обремененными моральными принципами подчиненными. И разве ей дано понять, что связывает Нику и Виктора?
"Главное - я ее предупредил", - адвокат тоже направился к лифтам. Ему не терпелось поскорее добраться до номера и начать читать дневник Нестерова. И нужно было продумать следующую встречу с Маргаритой Сидоренко. Теперь-то он прижмет дамочку к ногтю и заставит поведать и о видеосъемке, и о человеке, который ей за это заплатил. А может, еще съездить в отделение полиции, где сидит в КПЗ Ратников? "Предложу ему свои услуги с большой скидкой. Может, парень хоть перед адвокатом разговорится?" - Наум вошел в свой номер.
Приняв душ и переодевшись в легкую летнюю пижаму, он сел у окна и открыл серо-голубой ежедневник.
Время уже подходило к полуночи, но, сидя у окна, можно было не зажигать свет. "Когда я в комнате своей пишу, читаю без лампады", - вспомнил Наум строки Пушкина о таких ночах. Белая ночь и фонари на набережной давали возможность легко читать рукописный текст.
А вот Олеся сейчас в СИЗО, где всю ночь не гаснут галогеновые лампы, от которых устают и воспаляются глаза, а от монотонного жужжания болит голова. "Даже белые ночи у нее украли, - подумал Наум, - ладно, ушлепки, за дело взялся я, - сегодняшняя удача и планы на завтра воодушевляли его. - И не будь я Гершвин, если в ближайшее время не вытащу Олесю, а вас не отправлю лет на десять в полярную ночь!"...
***
- Какой идиот нанял киллера, чтобы задавить Орлову мотоциклом?! Отвечайте!
Бледная от гнева Римма прохаживалась по гостиной своих апартаментов, испепеляя взглядом стоящих навытяжку юриста Аркадия и секретаршу Глафиру.
- Мы можем узнать, кто это сделал, - сказал Аркадий. - Думаете, кто-то из ваших?
- Извольте потрудиться! - длинный острый ноготь едва не полоснул его по лицу. - Мне такая самодеятельность не нужна!
- Мы выясним, кто это сделал, Римма, - подала голос Глафира.
Щеголяя своей европеизацией, Чибисова заставляла всех называть ее по имени - на "вы", но без отчества. "Отчество отдает самоварами, сушками и расписными шалями, - поджимала губы она. - А я не купчиха из Китай-города!".
- Во-первых, Орлова известна в журналистских кругах, - слегка сбавила тон Римма, - если с ней что-то случится, сюда слетятся ее коллеги и все грязное белье наружу вытряхнут, ничего утаить не удастся. Во-вторых, она много лет дружит с Наумом Гершвином...
- Прощелыга, - прошипел Аркадий.
- Что? - обернулась к нему начальница.
- Ничего, я молчал.
- Может и прощелыга, но лучший в своей профессии, - назидательно сказала Чибисова, - и, если во что-то вцепится - не успокоится, пока не размотает весь клубок. А если он вцепился в кого-то - зубы разожмет только на трупе. Уж я-то его хорошо знаю!
Римма еще пару раз прошлась туда-сюда перед юристом и секретаршей и заключила:
- А в-третьих, Орлова - возлюбленная, или, как сейчас говорят, девушка Виктора Морского. Кто такой Витька-Святоша, я думаю, вы сами знаете...
Аркадий и Глафира потрясенно молчали.
- И он только что приехал в Выборг, - заключила Римма, - я сейчас видела, как он регистрировался на рецепшен.
- Блин! - сорвалось у Аркадия. - Извините, дамы.
- Вот именно блин, - продемонстрировала свою лояльность и "продвинутость" Римма. - Можете быть свободны. И я как можно скорее желаю знать, кто это бежит впереди паровоза и нанимает киллеров! У меня на работе слабоумным не место.
- Что будем делать? - спросила Глафира, когда они с Аркадием поднялись в ресторан, чтобы выпить по коктейлю.
- Черт, не знаю! - Аркадий нервными глотками пил свой "Лонг-Айленд". - Ратников ведь должен был просто напугать Орлову, проехать рядом, слегка задев ее - чтобы дамочка поняла: в этот раз не сбили, а в следующий могут и переехать, если не перестанет совать нос не в свои дела. А для ментов это было бы обычное дело, не повод задницу от стула лишний раз отрывать: подумаешь, идиот на мотоцикле напугал идиотку на тротуаре! Ищи его теперь, свищи.
- Да и байкеры у нас в почете, - Глафира неторопливо смаковала "Амиго". - Скорее, прохожую сочли бы виноватой: дома, дескать, надо сидеть, сопеть в маску, а не шляться по тротуарам, когда там хочет покататься байкер! Так ей и надо; напугали, переживет...
- И кто ожидал, что там окажутся эти идиоты с мопедами, - зашипел Аркадий, - пьянь малолетняя! А ему надо было с ними схватываться? Обозлился, дурак, что из-за них байк разгрохал, полез ножом махать!
- В полицию, как я узнавала, - секретарша заказала себе еще порцию "Бифитера", - уже побежали мамаши этих юных гуляк с заявлениями, требуют наказать по всей строгости обидчика их деточек.
- Ага, расстрелять, повесить, четвертовать и кастрировать на Красной площади, чтобы не мешал их сыночкам и доченькам квасить на поребрике, - Аркадий допил "Лонг-Айленд". - Ладно, - после крепкого коктейля голос юриста слегка "поплыл", - сам вляпался, сам пусть и выбирается. А нам надо подумать, кого сделать крайним.
- А Ратников не сдаст заказчика?
- Он не идиот и понимает: за "хулиганку" статья мягче, чем за заказуху. И будет держаться этой версии.
***
Несмотря на позднее время и усталость, Морской в номере сразу же включил скайп на ноутбуке и открыл связь с мэрией Краснопехотского.
Вероника наблюдала за ним, выйдя из ванной и расстилая постель. Ее удивляло, как увлеченность любимым делом заставляет Виктора забыть обо всем. Хотя ей-то чему удивляться? Разве она сама не такая?
Зная, что Веронике больше нравится спать одной в своей постели, Морской решил лечь на диване в гостиной. Закончив с делами, он с наслаждением потянулся:
- Ну, вот, разгон всем устроил и хвосты накрутил. Теперь можно до утра выдохнуть.
- Как тебе Питер? - спросила Ника.
- Я там был всего несколько часов, так что впечатлений негусто. Кафе работают только на вынос; повсюду листки "До особого распоряжения" и таблички "Аренда", всюду - маски... В большом городе последствия ЧС более заметны. Но меня порадовала креативность твоих сограждан, - развеселился Морской, - маски с принтами! Люди не унывают ни при каких обстоятельствах.
- Питер выдержал блокаду, а после такого испытания людей трудно напугать или повергнуть в уныние.
- Надо и нам запустить выпуск масок с принтами, - Виктор пружинисто вскочил и прошелся по номеру. - Молодежи понравится, охотнее носить будут. Да и душевный настрой поднимет.
- То, что стало забавным, уже не может внушать страх, - Ника взбила подушку. - Это правильно - не давать людям цепенеть от страха.
- Если бы страх еще не нагнетали, - ответил Морской, - а то из каждого чайника гудят, как набат: все плохо, будет еще хуже, никуда не спрячешься от новой напасти... Всю весну это продолжалось! Я, как мог, боролся не только с ростом заболеваемости, но и с паникой, с этим обреченным оцепенением после каждого выпуска новостей. Запуганный человек перестает соображать рационально, и это даже в войну понимали - рисовали на немцев карикатуры, писали юморески, чтобы над ними посмеялись и перестали бояться.
- И это тоже была борьба, - согласилась Вероника, - на фронте с врагом сражались физически, и еще добавляли сатирой - приучали людей верить в победу, помогать фронту, укреплять тыл, не впадать в отчаяние. Может, это и приблизило победу.
Они помолчали, вспомнив мемориал в парке Краснопехотского - "Никто не забыт и ничто не забыто", где были выбиты золотом имена троих старших братьев Татьяны Ивановны Орловой, и прадеда Виктора. Он был на девять лет моложе, чем сейчас его правнук.
- Конечно приблизило, - подтвердил Виктор. - Если бы людям тогда с утра до ночи втемяшивали, что враг всемогущ, беспощаден и спасения от него нет, надо только спрятаться в подвале, захватив с собой побольше харчей и ведро для неотложных нужд и не высовываться, пока не скажут, что можно, еще неизвестно... - он не договорил.