- А сама-то? - весело парировал Морской. - На тебе нет не только маски!.. - он крепче прижал к себе Веронику, поглаживая ее спину.
В 34 года всемогущий хозяин края, Виктор Морской, "Витька-Святоша", выглядел, как двадцатилетний юноша - невысокий, худощавый, гибкий, с задорно блестящими серыми глазами и озорной улыбкой. Свои густые темно-русые волосы он гладко зачесывал назад и стягивал в тугой пучок.
С Морским Вероника познакомилась два года назад. Приехав в отпуск в Краснопехотское, она тут же нашла тему для нового расследования. А потом к ней обратился "местный Каупервуд", как прозвали Виктора давние друзья Вероникиной мамы, хорошо знающие его семью. Успешный молодой бизнесмен собирался бороться на выборах за кресло губернатора. И тут же в городе началась серия таинственных происшествий, которые молва тут же связала с именем Морского. Узнав, что в город приехала известная петербургская журналистка, которая тоже заинтересовалась происходящим, Морской обратился к ней. Ему хотелось выяснить, кто это решил замазать его репутацию перед выборами.
Деловитая энергичная Вероника - статная, с короткой стрижкой и яркими голубыми глазами на загорелом лице - заинтересовала Виктора. До сих пор у него не было времени на длительные отношения, да и ни одна из его кратковременных пассий не могла удержать его интерес дольше, чем на месяц-другой. А Веронику ему хотелось видеть снова и снова. Их отношения длились уже почти два года. И за месяц, прошедший после той прогулки в парке и ночи в доме на Купеческой улице Вероника соскучилась по Виктору. Но у обоих есть дела, которые нельзя бросить или отодвинуть. А значит, надо ждать, когда появится новая возможность для свидания. Чтобы не думать об этом, надо занять себя делом. И новое расследование для разворота в "толстячке" будет очень кстати.
Наум был хитер: по телефону он не сообщил никаких подробностей, но заинтриговал Веронику до предела. И ей уже казалось, что "Ласточка" едет слишком медленно...
Гершвин был очень успешным и популярным в Ленобласти адвокатом. Он тоже умел находить интересные, сложные и порой опасные дела - и блистал. С ним не заскучаешь. В Новоминской он выследил наркодилера, который устроил лабораторию посреди болота и участвовал в захвате логова. В Синеозерске год назад Наум переоделся монахом, выслеживая опасного диверсанта. Что же с ним произошло сейчас?
***
Выборг встретил Веронику совсем не северной жарой. Небо было девственно-чистым и ярко-синим, как мейсенский фарфор. Закинув за плечи рюкзачок, девушка надела солнечные очки и вышла на площадь.
Скучающий у выхода полицейский, здоровяк, похожий на викинга с древней гравюры, проводил Орлову заинтересованным взглядом, задержавшись на ее пышной груди и крепких ногах. В узких "рваных" джинсах и алой "поло" Ника выглядела очень эффектно, а ее лицо и руки золотились от первого загара.
Любимый книжный магазин на вокзале был закрыт. "Ну вот, и книгу не купишь", - подумала девушка. Но кофейня в зале ожидания работала. И из пирожковой тянуло соблазнительным ароматом. С вокзала Вероника вышла с двумя пирожками в пакете и стаканчиком отменного двойного эспрессо. Кофе оказался крепким, в отличие от того, который готовили на вынос в питерских кофейнях. Почему-то весной все бариста перешли на американо и латте, и Вероника чуть ли не впервые за два месяца получила возможность насладиться любимым крепким кофе.
Наум ждал ее у дверей вокзала. Высокий смуглый мужчина с густыми седеющими черными волосами, орлиным носом и пронзительными черными глазами. Тонкие усики, солнечные очки в модной оправе; ворот тонкой черной рубашки расстегнут, и на загорелой шее поблескивает золотая цепочка. "Стрелки" летних бежевых брюк заглажены так, что о них можно порезаться. Аромат любимого Наумом "Ориентала" Вероника ощутила еще в дверях. Наум больше напоминал голливудского супермена, чем преуспевающего юриста.
- Привет, - Наум убрал телефон в карман и шагнул навстречу Веронике, - как добралась? Да сними ты этот намордник, тут с этим посвободнее!
Ника стянула маску и сунула ее в карман.
- Диалог двух собак на площадке для выгула, - рассказала она новый анекдот. - "Смотри: все люди в намордниках!" "Да-а! Теперь-то они поймут, каково нам!".
- Точно, - усмехнулся Наум. - А я слышал шутки о моде на загар-2020: верхняя часть лица подрумянилась, а нижняя - белая. Вот так, раньше следы от купальника обсуждали, а теперь новый тренд: следы от маски! Ты устала с дороги? Тогда сразу пойдем в гостиницу. Или предпочитаешь пройтись по набережной, размяться после электрички?
- За час в "Ласточке" я ничуть не устала, и от прогулки не откажусь.
- Да, "Ласточка" - не то, что старая электричка, которая трюхала, как беременная улитка, и каждому столбу кланялась, - крякнул Наум, - три часа приходилось добираться, сдуреешь в дороге. "Ласточки" очень экономят время. Да и условия не сравнить. Но и в них всякое бывает, - Гершвин пригладил тонкие усики. - Я сдуру выехал в воскресенье, по поводу чего в дороге сказал в уме много слов, которые цитировать не буду. На счастье, я приехал на вокзал заранее и сел у окна. Тем, кто сидел у прохода, сумки чуть ли не на головы ставили, да еще на "Удельной" моего соседа шуганула с места милейшая особа с двумя крикливыми шилопопами и одним личинусом в эргорюкзаке...
- Сочувствую... Только не называй так младенцев, - попросила Ника. - Ты ведь тоже в свое время им был...
- Ладно. С младенцем. Так вот, отвоевав место и наплевав на рекомендацию садиться в шахматном порядке, чтобы была дистанция, дама начала "строить" весь вагон: не ходите, не стойте, не дышите - "здесьжедети". Меня попробовала оттеснить от окна: ее высочества, видите ли, желают лицезреть пейзаж. На что я ответил, что я тоже хочу любоваться пейзажем, и что кто первый сел, того и место...
- Теперь сочувствую ей, - Ника достала сигареты. - Не с тем связалась.
- Это верно, я всегда нахожу, что ответить так, чтобы вопросов больше не возникало. И заодно попросил ее гигиенические процедуры и прием пищи инфанту на месте не устраивать - для этого в поезде есть специально отведенные помещения. От меня она отстала, и тут же насела на контролера: чего он вперся в вагон, и так яблоку негде упасть, он что, не видит, что тут дети сидят, она на него жалобу напишет во все инстанции. Тут же к ней подключились другие такие же клуши, и бедного парня затюкали почти до обморока. Молодой еще, необстрелянный, - посочувствовал работнику железной дороги Наум.
- И ты в стороне не остался?
- Да, я объяснил дамам, что молодой человек исполняет свои профессиональные обязанности, а вот они препятствуют ему в этом, и сами рискуют нарваться на большой штраф. Это сразу их успокоило, и остаток пути мы проехали спокойно.
Вероника рассмеялась. Наум виртуозно умел расписывать самые обычные житейские истории и был остер на язык.
- Тебе бы рассказы писать, - сказала она.
- Уволь, эпистолярный стиль у меня годится только для апелляций, прошений и заявлений. Раз ты так хочешь, пойдем на набережную, там, на свежем воздухе, я изложу тебе дело, над которым работаю.
- Хорошо.
- И позволь мне твой рюкзак.
- Он не тяжелый.
- Ника, мне воспитание не позволяет идти налегке, когда рядом дама с кладью.
Ника не нашла, что возразить, и Гершвин снял с ее плеч рюкзачок.
- Ты - уникум, - сказал адвокат, перетянув плечевые лямки. - Обычно женщины берут с собой в поездку неподъемные чемоданы...
- И Ираида тоже? - спросила Вероника, сделав селфи на фоне гигантской буквы W, установленной на площади напротив входа в вокзал.
- Пройденный этап, - фыркнул Наум, - она не смогла пережить того, что на процессе по делу Вильского и его жены мы были по разные стороны баррикад, и я выиграл. Если бы вышло наоборот, ее душу грело бы сладостное чувство победы, превосходства надо мной. А так вышло наоборот. Да и такую дрянь, как Анна Вильская, я не взялся бы защищать ни за какие деньги. Я адвокат, а не продажная девка, у меня есть принципы.
Они миновали заправочную станцию и спустились на набережную. Залив был непривычно пуст без круизных лайнеров и прогулочных лодок.
- Тут дальше на асфальте написаны библейские речения, - оживился Наум, - и украшены очень необычными граффити. Сейчас я тебе их покажу. Настоящие шедевры стрит-арта. Радует взгляд после наших тротуаров, на которых живого места нет от объявлений "кисок-сосисок". Здесь несколько лет назад тоже попытались, было, запустить стартап, но объявления так и выцвели, и больше не возобновлялись.
- Ты и Ираиде это озвучил, насчет принципов и продажных девок? - спросила Вероника, остановившись возле "Мальчика с кошкой", своей любимой скульптуры в Выборге. Упитанный гранитный карапуз обнимал стоящую на задних лапах такую же крупную кошку.
- Намекаешь на то, что я сам все испортил, обидев Ираиду? Нет, Ника, наши отношения осознанно прекратил именно я и не жалею о своем решении. Ираида любит подавлять, подчинять и доминировать и ей все равно, кого защищать, лишь бы платили, - Наум погладил гранитную кошку. - Непримиримые противоречия, как говорится! Может, кому-то и уютно под каблуком, но не мне. Угождать вздорной бабе, лишь бы она в награду ублажала по ночам? Это не мое. И, если женщина хотя бы раз попыталась так меня "построить", отлучив от тела за непослушание - все, до свидания! Лузер в таком случае будет униженно добиваться прощения, валяться в ногах и таскать даме дорогие подарки, а я лишь откланяюсь.
Ника хмыкнула и устроилась на огромной, в советском стиле, скамье.
- А что? - плюхнулся рядом Наум. - Ты же своего Витька таким образом не дрессируешь? Сама же говорила, что презираешь подобные бабские штучки.