Но в Выборге больших расстояний нет, и уже через десять минут Вероника подошла к дверям пирожковой на Вокзальной улице.

Маленький зальчик кафе ей сразу понравился. Там действительно постарались создать атмосферу домашнего уюта. Скатерти в веселую пеструю клетку, тюлевые занавески, цветы в горшках на подоконнике, стулья с изогнутыми спинками. И пахло совсем как в детстве - свежими пирогами, яблоками, корицей. Вот только столики тосковали, сдвинутые к стене, а стулья воздевали ножки к потолку.

"Похудеешь тут, как же", - подумала Орлова, заказывая сладкий пирожок и кофе. Но ей нужно было разговориться с буфетчицей, а Орлова на своем опыте знала, что с покупателями продавцы охотнее общаются. Да и ароматы стояли такие аппетитные, что устоять было невозможно.

Буфетчица из местных хорошо знала постоянных посетителей. Кафе находилось на отшибе от туристических троп, и ходили сюда в основном местные жители. Выборг - не Питер, где порой даже соседи по лестничной площадке друг друга в лицо не знают. И женщина сразу вспомнила симпатичного молодого человека из дома напротив, заходившего к ней за расстегаями и кулебяками с капустой...

***

- А потом его "скорая" увезла, я в окно видела, вот ужас-то. На всякий случай со сменщицей все помыли, продезинфицировали, сами проверились; Бог миловал, здоровы. Ох, жалко парня, такой приветливый был, вежливый, врач, приехал от этого вируса лечить, и сам не уберегся.

По словам буфетчицы, Константин до самой госпитализации выглядел здоровым, чувствовал себя прекрасно, поэтому ее и потрясло то, что его подкосило так быстро и тяжело. "Ох, вирус этот, как кистенем бьет", - вздыхала женщина.

"Наум был прав, - Вероника не спеша шла по Вокзальной улице к центру, - уж очень резко Нестеров заболел... Разве так бывает?"

***

Вход в больницу был ограничен, но не было преград, способных надолго остановить Веронику. У журналистки были знакомые во всех нужных сферах. И, прочитав категорический запрет на посещения корпуса, где лечили больных новым коронавирусом, Ника села на скамейку, вытянув отяжелевшие после долгой ходьбы ноги и достала телефон...

В стороне чуть поодаль зеленел парк Монрепо. "Наверное, и он сейчас закрыт. А как мы любим в нем гулять с Лилей и Тасей!.. Таська все шутила насчет острова Людвигштайн, который то и дело закрыт: мол, неужели там страшнее, чем у нее на работе"... Тенистые аллеи, почти дикий лес, серые валуны, изгибистые мосты, белоснежные беседки... "И когда уже можно будет снова спокойно ходить куда хочется, загорать на пляже и пить кофе за столиком, а не на ходу? Надеюсь, что скоро..."

Тренькнул телефон. Пропуск уже был готов.

- Не имей сто рублей, а имей сто друзей, - мурлыкала Ника, подходя к воротам.

Охранник встретил ее очень вежливо, попросил положить сумочку на ленту, а его напарница провела прибором-искателем вдоль тела посетительницы. Хотя Ника из-за жары надела на себя тонкое льняное платьице, под которым нельзя было утаить даже зажигалку, секьюрити соблюли все нормы.

Потом Орлову заставили пройти через рамку кварцевателя и надеть маску, перчатки и бахилы. Человек в защитном костюме, респираторе и круглых очках приложил ей ко лбу градусник и сказал веселым женским голосом:

- Ай, молодца, 36 и 5, хоть в космос!

"Несли они много пробоин, скрываясь в ночных облаках, - вспомнила одно из стихотворений военных лет Вероника. - Сидел за приборами воин в своих марсианских очках...". И это ее обеспокоило. Обычно как только она начинала вспоминать лирику военных лет, вскоре случалось что-то экстремальное и опасное. Интуиция таким образом предупреждала Веронику об угрозе. В прошлом году они с Виктором и Наумом читали стихотворение о последних пяти минутах тишины 22 июня 1941 года, а вскоре им пришлось схлестнуться с группой диверсантов, готовящих масштабный теракт в монастыре в пасхальную ночь...

***

Главный врач больницы, перепрофилированной сейчас под эпидемиологический центр, встретил журналистку тоже в "скафандре".

- Чем обязан вашему визиту, госпожа Орлова? - он повертел в пальцах Никину визитку. - Хотя в принципе, это вопрос риторический: ваши коллеги сейчас у нас частые гости...

- Константин Нестеров, - ответила Вероника.

- Это сотрудник или пациент? Сейчас у нас более напряженный график, чем обычно, и трудно все удержать в памяти.

- И то, и другое. Его перевели из Москвы в ваше учреждение, но он заболел и оказался здесь уже как пациент. К тому же, он, якобы, нарушал режим самоизоляции после приезда из столицы, заразил бывшую жену, а она передала вирус коллегам. Сейчас молодая женщина арестована и ее собираются судить за создание угрозы массового заражения. Она тоже наблюдалась в вашей больнице...

- Да, теперь я вспомнил, - кивнул главврач. - Константин и Олеся Нестеровы... Сейчас у нас лежит еще гражданский муж Нестеровой, Николай Баринов, - "космонавт" побарабанил пальцами по столу и полистал файлы на экране компьютера. - Состояние стабильно тяжелое, пациент под аппаратом. Хуже ему не становится, но и лучше - пока тоже нет.

- Хорошо, что в Выборге нет такой катастрофической ситуации, когда на двух больных - один аппарат ИВЛ, - поежилась Вероника, вспоминая недавний сюжет в теленовостях, - и врачам не приходится делать такой ужасный выбор.

Конечно, она, в силу профессии, не воспринимала безоговорочно на веру все, что пишут или говорят ее коллеги. И хотела надеяться, что эта новость была преувеличена. Уж очень она пугающая.

- Бог миловал, - согласился врач. - Мы пока справляемся, держим ситуацию под контролем, - он суеверно постучал пальцами по столешнице.

- Я бы хотела поговорить с сотрудниками, которые лечили Константина, наблюдали Олесю и сейчас лечат Николая. Если это можно.

***

Лечащий врач, у которой наблюдался Николай Баринов, судя по голосу из-под респиратора - женщина средних лет, не горела желанием беседовать с прессой. Дежуря вторые сутки, она очень устала и Веронику встретила хмуро. На вопросы журналистки Лариса Геннадьевна, как назвалась женщина, отвечала скупо и отрывисто, давая понять, что ей некогда разводить длинные беседы. Да, Баринов поступил к ней в отделение с характерными симптомами - повышенная температура, кашель, поражение легких. Сейчас он на искусственной вентиляции. Да, его удалось стабилизировать, но положительной динамики пока нет. Нет, увидеть его никак нельзя, это исключено.

Провожая Орлову, молоденькая медсестричка шепнула, что доктор Иванцова торопится к новому больному. Накануне привезли совсем молодого парнишку в крайне тяжелом состоянии. Положение усугубляло то, что после перенесенной в детстве операции на почках у парня был почти нулевой иммунитет и организм самостоятельно не мог сопротивляться вирусу.

"Может, это программист Павел из колледжа? - Вероника вспомнила, как накануне увидела "скорую" возле места работы Олеси и испуганных сотрудников на крыльце.

- Его, кажется, прямо с работы привезли? - спросила она. - Из медицинского колледжа?

- Да, - ответила медсестра, - прямо на рабочем месте хватануло, да как страшно, еле довезли. Хорошо, что бригаду вовремя вызвали; еще бы пять минут - и не спасли бы.

- Очень плох?

- Делаем все возможное, - не стала делать прогнозов девушка.

Ника хорошо знала это профессиональное суеверие врачей и больше вопросов не задавала.

Доктор Красов, который пытался вылечить Константина и наблюдал потом Олесю, был дома. Он отдежурил две смены и рано утром уехал отдыхать. "Не люблю тормошить людей в выходные дни, но обстоятельства вынуждают, - узнав адрес Красова, Вероника пробила его по гугл-карте. - Красов; кажется, в "Яме" так звали зловредного доктора из песенки "ночных бабочек"...

Она заторопилась в частный сектор.

Пользуясь хорошей погодой, жена доктора, молодая энергичная женщина, развешивала белье на просушку во дворе. Рядом в просторном вольере возился малыш в голубом летнем костюмчике. Чуть поодаль рыжий котенок играл с лежащей в траве толстой овчаркой. Он упорно пытался вскарабкаться к ней на спину, но каждый раз скатывался на землю. Устав от этой возни, собака лениво гавкнула, оттолкнула шалопая лапой и, вздохнув, ушла на крыльцо. Котенок попытался поймать ее за пышный, как у лисы, хвост, но промахнулся и проехался на животике.

- Авва, - комментировал малыш. - Мява. Тетя.

Женщина закрепила прищепками на шнуре маленький пододеяльник с принтами медвежат и обернулась.

- Вам помочь? - спросила она у Орловой.

- Я бы хотела поговорить с Андреем Ивановичем.

- А он на рыбалку пошел, на остров Двойник, - ответила Красова, просмотрев протянутое через калитку Никино удостоверение. - Это тут неподалеку. Там есть затишек у Зеленой аллеи, Андрюша любит там рыбачить.

"Снова-здорово, опять пешком топать. Вроде город маленький, а нагулялась сегодня изрядно!"

- Спасибо, - кивнула Вероника. Забыв о ноющих ногах, она выстроила на телефоне маршрут и зашагала в заданном направлении.

***

Поплавок на ровной водной поверхности был неподвижен. Хозяин спиннинга, невысокий крепыш лет тридцати, жевал бутерброд, откинувшись на спинку раскладного походного стульчика.

- Андрей Иванович, - окликнула Вероника.

- Мы знакомы? - обернулся мужчина.

- Орлова, "Невский телескоп", - Вероника раскрыла удостоверение. - Извините, что беспокою вас в выходной день, но не отниму у вас много времени...

- Пишете о пандемии? - Красов убрал недоеденный бутерброд в сумку-холодильник и встал. - Присаживайтесь, пожалуйста. Слушаю вас.

Вероника с наслаждением вытянула исцарапанные ноги. Для длительных переходов по лесополосе и высокой траве ее платьице не очень-то годилось, но кто же знал, куда ее занесет. Она внимательно посмотрела на Красова. Круглое открытое лицо, прямой взгляд. На солнце разрумянился; видно, в эти месяцы на природу выбирается редко. В Питере на остановках многие рекламные щиты сменились плакатами "Спасибо тебе, доктор!", где было много таких лиц - простых, но открытых, ясных, одухотворенных. Самоотверженные люди, стоящие на передовой в борьбе с болезнью. И Ника сразу почувствовала уважение к этому человеку.