— Ах, ты ж мелкий говнюк. — Рэйф было дернулся вперед, но в ту же секунду его лицо исказила гримаса боли и он, резко вскрикнув, упал на колени.

— Рэйф! — Нина бросилась на помощь и Итан инстинктивно последовал за ней, но Рэйф оттолкнул его.

— Не трогай меня. Я в порядке, — рыкнул Рэйф.

Блядь, серьезно? Итан, беспомощно всплеснув руками, отошел от брата на почтительное расстояние и остановился рядом с Дексом. Лишний шум им сейчас ни к чему. Удивительно, что до сих пор не выгнали.

— Ты как? Что случилось? Может позвать кого-нибудь? — спросила Летти.

— Говорю же, со мной все нормально.

Рэйф все еще стоял на коленях, по его лицу градом катился пот. Почему он так упрямо отказывается от помощи? Ведь даже со стороны было понятно, что нормальным это состояние назвать никак нельзя.

— Скажи им, — взмолилась Нина, обхватывая его лицо ладонями.

— Нина, — предостерег Рэйф.

Нина замотала головой.

— Нет. Мне не нравится такое дерьмовое отношение к тебе.

— В том то и смысл, — вставил Декс. — Пусть перестанет вести себя как мудак, тогда к нему и не будут относиться как к мудаку.

— Пошел ты, Дейли. Мне плевать на ваше мнение.

Итан подумал, что поведению брата должно быть какое-то объяснение. Не просто так он уже несколько минут не может встать. Ему бы очень хотелось помочь, но он понимал, что Рэйф наверняка снова оттолкнет его.

— Это я уже понял, — буркнул Декс.

— Рэйф, так нельзя. — Нина с искренним беспокойством провела пальцами по его волосам, но Рэйф сердито замотал головой. Он с трудом поднялся на ноги и, морщась на каждом шагу, захромал к выходу.

— Пойду возьму себе кофе. А вы что хотите то и делайте.

Когда Рэйф пошатываясь вышел за дверь, Себ вернулся на свое место и тяжело вздохнул.

Декс переключился на Нину.

— Как ты можешь встречаться с этим?

— А вам лишь бы к нему придраться.

— Придраться? Да он сам делает все возможное, чтобы прослыть среди окружающих образцовым мудаком. Что говорить, если собственные братья считают его таким.

— Это потому, что он напуган и зол. Каждый день он мучается от ужасных болей и пока его мир рушится, остальным плевать. Ведь говорить гадости за спиной куда более увлекательное занятие.

Декс возмущенно ахнул.

— Эй! Я никогда не говорил о нем гадости за спиной. Если у меня возникали претензии, я предпочитал высказывать их в лицо. Мне очень жаль, что у него проблемы. Но если бы он сначала попытался все объяснить, а не кидался бы на всех, как бешенный пес, то ему не пришлось бы проходить через все в одиночку.

— Он не одинок, — горячо возразила Нина. — У него есть я. Это я просыпаюсь посреди ночи от его криков. Обнимаю его, когда он от боли лишается чувств. Держу стакан воды, когда он приходит в себя, потому что после приступа его так трясет, что он не может делать это самостоятельно. Вы же хотите видеть в нем лишь мудака. Никто не может разглядеть парня, который бросил школу и учился по вечерам, а днем пахал на двух работах, чтобы прокормить семью и оплатить больничные счета отца и младшего брата.

Итан застыл на месте. Он все никак не мог понять какая часть откровений Нины поразила его больше. Правда о том, что в настоящий момент происходит с его братом или то, что он предпочел ее от них скрыть.

Нина повернулась к Итану со слезами на глазах.

— Вас с Себом постоянно злило то, что его никогда не было рядом, но вы ни разу не задавались вопросом почему? Он делал все для семьи. Без жалоб, упреков и нытья, потому что не хотел заставлять вас чувствовать за это вину. Когда Себ подал заявление в THIRDS как думаешь, кто поручился за него? А когда ты тоже захотел стать агентом, кто сделал все, чтоб тебя приняли? Не спорю, THIRDS достаточно инклюзивны, но, когда стоит выбор кого принять на должность взрывотехника, тебя с твоими психологическими проблемами или другого кандидата с чистым резюме, кому, думаешь, отдали бы предпочтение? Итан, тебя хотели посадить перебирать бумажки. Именно Рэйф выбил это место для тебя. Он не хотел к своему брату особого отношения и убедил руководство в том, что ты достаточно компетентен, чтобы справится с этой работой. — Нина повернулась к Себу и ее лицо смягчилось. — После того случая с Хадсоном, когда все наперебой требовали твоего увольнения, как думаешь, кто дошел до самого верха, чтобы отвоевать тебя? Рэйф поставил на кон свою репутацию, чтобы тебе дали второй шанс. — Нина решительно вытерла слезы.

— В последнее время состояние Рэйфа сильно ухудшилось. Конечно, он делает все возможное, чтобы его не… — она сделала глубокий вдох и тихо произнесла: — Ему работать в поле осталось всего года два. Ну, может три… если повезет. Таков вердикт врачей. Недалек тот час, когда Рэйф, как и его отец, окажется в инвалидном кресле. Он унаследовал синдром Ахерона. И с этим уже ничего не поделать.

Сердце Итана оборвалось, и он замотал головой. Нет. Этого не может быть.

— Вот почему он постоянно злой. Нельзя слишком долго носить такое в себе. Симптомы у него проявились еще в колледже, но он предпочел не обращать на них внимания, потому что тогда они не приносили ему больших хлопот. Три года назад… начались сильные боли. Настолько сильные, что закрывать глаза на это уже не получалось. Его это сильно подкосило.

Итан не мог поверить своим ушам. Его сердце болезненно сжалось в груди. Себ вскочил, но Итан замотал головой. Развернувшись, он вышел из палаты и облегченно вздохнул, когда Келвин не последовал за ним. Он хотел поговорить с Рэйфом наедине, чтобы не сомневаться в словах Нины. Итан попытался отогнать от себя мысли о том, что Рэйфа ожидает такая незавидная судьба. В свое время врачи назвали причиной его селективного мутизма и нарушения в психике именно то, что Итану почти ежедневно приходилось наблюдать за страданиями их отца. Но не это напугало его больше всего. А то, что он однажды заметил в отцовских глазах промелькнувшую на мгновение покорность судьбе. Всего на секунду отцом овладело отчаянье и стало понятно, что больше всего на свете он хочет прекратить свои страдания. Итан запомнил это на всю жизнь несмотря на то, что впредь отец не выказывал подобной слабости.

Он завернул за угол и нашел своего брата, опирающимся на стену коридора, ведущего в кафетерий. Рэйф тут же выставил перед собой руку.

— Я не нуждаюсь в твоей жалости. И со своими проблемами разберусь сам. До этого же как-то справлялся.

Рэйф попытался уйти и захромал дальше, но Итан успел схватить его за руку. Пожалуйста, не уходи.

— Отъебись от меня, Итан. Не надо делать вид, что тебе не все равно. Вы с Себом давно дали понять, что я не часть вашего маленького клуба. А то, что однажды я стану сраным калекой, как ты или наш отец, ничего не меняет.

Итан вздрогнул. Слова причиняли боль, но он понимал, что брату наверняка сейчас больнее. Он шагнул вперед и заключил Рэйфа в объятья, не обращая внимания на его слабое сопротивление. Рэйф был намного сильнее, так что если хотел бы, то давно бы вырвался. Итан прильнул к брату и тихонько шепнул ему на ухо:

— Прости.

Рэйф замер. Это был первый раз, когда Итан заговорил с ним. Вообще. Рэйф горячо обнял брата в ответ и, крепко сжав его в своих объятьях, уткнулся лицом в широкое плечо. Видеть Рэйфа таким уязвимым было странно. Он в любой ситуации старался держать лицо, изображая стойкость и бесстрашие. Никогда и ни перед кем до этого он не показывал своей слабости. И сейчас Итану было тяжело и непривычно слышать тихие всхлипы брата на своем плече.

Немного придя в себя, Рэйф отстранился и вытер слезы. Его лицо приобрело привычное суровое выражение, но в глазах еще можно было разглядеть отчаяние и страх. Он откашлялся и поправил рубашку.

— Меня всегда злило то, что с Себом ты можешь говорить, а со мной нет. Понимаю, я не такой весельчак, как он и меня никогда не бывало рядом, но просто знай, это не потому, что я не хотел. Я просто не знал, как тебе помочь и меня это убивало. Ненавижу чувствовать свою беспомощность. Себ всегда знал, что делать, когда ты был напуган или расстроен. А со мной все становилось только хуже.

— Но это не значит, что ты мне не нужен, — мягко сказал Итан.

Рэйф кивнул.

— Спасибо. Для меня это многое значит.

— Это правда? Ты болен тем же, что и отец?

Рэйф сделал глубокий вдох и кивнул. Он указал в сторону большого фонтана в центре холла, и они присели на выложенный плиткой парапет.

— Диагноз мне поставили уже давно, но я долго не мог принять его и делал вид, что ничего не происходит. Я видел страдания отца и как он изо дня в день принимает лекарства, которые так и не смогли избавить его от инвалидного кресла. Видел, как страдает мама и вся наша семья и ничем не мог помочь… Это меня просто убивало. Так что новость о собственной болезни привела меня в ярость. Умом я понимал, что поступаю неправильно, срываясь на вас с Себом, но меня распирало от злости. Я ведь старший и должен заботиться о семье. А тут такое.

— Отец с матерью в курсе?

Рейф покачал головой, плотно сжав губы.

— Не знаю, как сказать об этом маме. Ей и так несладко приходится из-за отца, а теперь еще и это… — Он кивнул на коридор, ведущий в отделение интенсивной терапии.

— Он спасал Себу жизнь.

— Знаю. И я понимаю, что и тогда он не был виноват. Просто меня злило, что Себ страдает из-за этого. — Рэйф невесело усмехнулся — Кажется, в последнее время, единственное чувство, которое я испытываю — это злость. Тогда ненавидеть Хадсона за его поступок было так просто. За то, что разбил Себу сердце, за то, что бросил его, когда тот был особенно уязвим и беззащитен. И это после того, как Себ рискнул ради него жизнью и карьерой. Тогда я не понимал своего брата. Как можно было так глупо подставиться? Теперь понимаю.

— Нина?

На лице Рэйфа появилась улыбка, которая тут же согрела Итану сердце. Его брат очень редко улыбался и в такие моменты будто становился другим, не похожим на того сурового териана, который вечно злиться на весь мир.