Он только засмеялся, что рассердило меня ещё больше.

— Ты такая самовлюбленная, Кайа. Я никогда не встречал таких людей.

Я снова закатила глаза и развернулась, чтобы уйти со склада.

— Да, и, кстати, пожалуйста.

Его рука резко рванула вперёд к моей талии и загородила мне выход. Ощущение от прикосновения его тёплой руки в прохладном воздухе склада прокатилось по моем телу, разжигая и без того уже опасный огонь внутри меня.

— Это свидание?

Повернув голову, чтобы посмотреть на него, я попыталась осмыслить его вопрос.

— Ты о чём?

Он, однако, не смотрел на меня. И хотя его рука держала меня за талию, он не хотел встречаться со мной глазами.

— В воскресенье вечером. Тебе для этого нужен выходной?

У меня перехватило дыхание, и я потеряла способность произносить слова. Почему он хотел знать? И что я должна была ответить? Я не могла сказать ему правду. Вера попросила меня не распространяться о нашем рандеву. Кроме того, я не хотела, чтобы он знал о моей подработке в "Сарите". Если мой выходной в воскресенье значил для него так много, я не могла представить, как сообщу ему о том, что ухожу насовсем. Особенно в этом его бессонном состоянии.

Но я также и не могла соврать ему. Во-первых, рано или поздно он обо всём бы узнал. Мне в любом случае пришлось бы уведомить его за две недели и признаться о своём переезде на другой конец города.

— Это не свидание, — призналась я. — Но это договоренность, которую я не могу отменить.

Он посмотрел на меня, подняв голову. Его бездонные глаза насыщенного карего цвета шокировали меня. Они были такими глубокими, что я даже отшатнулась. Это было похоже на то, как если бы у меня случилась передозировка шоколадом. Мой желудок сжался от приторной сладости, которую мне не следовало так жадно вдыхать.

По иронии судьбы, он поймал меня той же рукой, которая заблокировала мне выход. В противном случае, я бы упала прямо на попу.

Он не заметил моей неуклюжести, и я была благодарна этому доброму жесту с его стороны.

Когда он убедился в том, что я не упаду снова, он убрал руку и отошёл, позволив мне пройти.

— Хорошо.

Я немного задержалась, но он снова повернулся к полкам. Разговор был окончен. Ему надо было делать свою работу, и у него не было времени на меня.

Ну, хорошо. У меня не было необходимости оставаться с ним ещё дольше. Он благословил меня на выходной в воскресенье. Именно за этим я сюда и ходила. И это была победа.

Тогда почему у меня было ощущение, что я проиграла?

Я прошла через резиновые занавески, висевшие у входа в склад, и потёрла свои руки, пытаясь остыть. Или согреться. Или пригладить свои волоски на руках, которые встали дыбом. А может всё вместе.

Господи, Уайетт. Какого чёрта?

Самым шокирующим во всём разговоре было то, что я ожидала, что Уайетт даст заднюю. Я ожидала, что он уверит меня, что моя личная жизнь его не касалась. Или что я могу встречаться, с кем захочу.

Но он ничего из этого не сказал.

Теперь я анализировала каждое слово и искала скрытые смыслы, и мне не нравилось, что он заставлял меня думать о нём ещё больше.

Но в то же время я также ненавидела его всё меньше. И это ещё больше обескураживало.

Я потёрла виски, чувствуя приближающуюся головную боль. Вечер воскресенья, казалось, был так далеко. Мне надо было отдохнуть от этой кухни. Мне надо было разобраться со своей головой.

И своим либидо.