И мне это в ней нравилось. Но иногда я её стыдилась. Но в основном между нами была любовь, любовь и ещё раз любовь.

Ну, кроме тех моментов, когда она говорила что-то типа:

— А вот и новый день, постарайся не убить нашего босса, — она распахнула тяжелую дверь, и мы не спеша зашли внутрь.

— Эй, он первый начинает.

Она и бровью не повела, и сказала:

— О, я уверена, что это он. Если хочешь пообщаться на эту тему, можем потом обсудить это во время нашего перекуса рыбками-крекерами с соком, а потом вы с ним можете удалиться по своим делам.

Я покосилась на неё.

— Это что — шутка уровня начальной школы?

— Ммм, я думаю, скорее детского сада. Но серьёзно, Кай? Он первый начинает? Единственное, что начинает Уайетт, это пожар у тебя в трусах.

Жвачка, которую я жевала, вдруг застряла у меня в горле, и я начала задыхаться. Обхватив руками стену, я наклонила голову и откашлялась несколько раз, пока смертельный кусок "Орбита" не сместился. Затем я обратила свой самый злой взгляд на подругу.

— Что прости?

Она погрозила пальцем.

— Можешь даже не притворяться, что между вами двумя не происходит ничего странного.

Странного? О, чёрт.

— Это самая нелепая вещь, которую ты когда-либо говорила. Мы ненавидим друг друга.

Она не купилась на мой сердитый тон и повернула голову так, чтобы я увидела, как она закатила глаза.

— О, да. Вы очень сильно друг друга ненавидите.

Проигнорировав её намёк, я решила не бить свою лучшую подругу по руке, но высказать всё, что я о ней думаю:

— Я тебя ненавижу.

Она толкнула меня плечом.

— Это на самом деле означает, что ты меня любишь, — промурлыкала она, улыбаясь от уха до уха. — Видишь как всё запутанно? Ты говоришь одно, но имеешь в виду другое. Может быть, Уайетт не понимает, что ты имеешь в виду?

Я медленно выдохнула и сильно постаралась не засмеяться от её бредовой мысли. Её это только раззадорило. И мне даже ничего не пришлось делать.

Она прошла к своему рабочему месту и начала готовить продукты на сегодня. К счастью, на этом её подколы по поводу Уайетта закончились.

Ох.

А я как раз вспомнила, что теперь, когда я здесь, мне надо найти Уайетта и поговорить с ним наедине.

Я оставила свою работу и отправилась искать его.

— Ты куда? — крикнула мне в след Диллон.

Не оглянувшись, я сказала:

— Ты хочешь знать?

— Он в кладовке, — сказала она более тихим голосом.

— Откуда ты знаешь?

Она кивнула на кухонные часы.

— Он занят инвентаризацией.

Ну конечно, сейчас было самое подходящее время, чтобы подсчитать всё то, что должно было быть заморожено и понять, чего у нас нет или что надо было докупить.

Я развернулась и пошла в противоположном направлении от его офиса в гигантскую кладовую.

— В этот раз лучше кусать его без свидетелей.

Я подняла средний палец и пожелала подхватить ей какую-нибудь сыпь в неудобном месте. Как тебе такое, всезнайка?

Уайетт сидел на корточках и протянул руку куда-то вглубь полки, когда я нашла его. Я содрогнулась, но не из-за холода. Когда он был так близко, даже воздух менялся. Он стал более напряжённым, наэлектризованным и он усиливал каждую мою нервную эмоцию.

Он повернул голову, когда дверь открылась. Он кивнул, давая понять, что заметил меня, и продолжил доставать остатки продуктов.

— Эй, Уайетт. Мы можем поговорить минутку?

Он развернулся и посмотрел прямо на меня, его глаза были тёмными, неясными, и при плохом освещении кладовой я не могла прочитать, что в них.

— Последнее время нам приходится много разговаривать.

Его наблюдение заставило меня поёжиться. Я не знала, как на это ответить. Или что об этом думать.

Нам действительно приходилось много разговаривать в последнее время. Это было нормальным явлением для шеф-поваров и их су-шефов.

Но Уайетт и я не были нормальными, как и наши недавние разговоры. Наверное, мне было бы и правда лучше покинуть этот ресторан, и чем быстрее, тем лучше. И в особенности из-за того, что я не знала, как назвать то, что между нами происходило. Потому что это не было нормальным, приемлемым или даже обычным для нас с ним.

— Я могу подойти в другое время...? — робко предложила я.

Он медленно встал, и также медленно приблизился, сантиметр за сантиметром, пока не навис надо мной.

— Можно сейчас.

Откашлявшись, я на секунду запаниковала, испугавшись, что мой голос всё ещё похож на мужской. Обычно мой утренний голос исчезал после двух чашек кофе и фитнесс-батончика, но сейчас я почему-то боялась использовать его. Это не было для меня привычным поведением.

Чёртовы Диллон и Вера проникли в мои мысли. Меня вполне устраивало то, что я ненавидела Уайетта, пока они ничего мне не сказали. И теперь из-за мнения других людей я сомневалась в том, что не выношу его. Тупо. Это было тупо. Я хотела снова стать нормальной.

Это означало, что мне надо было не обращать внимания на своих друзей, и сконцентрироваться на обычном статусе наших с ним отношений — мы были врагами. Непримиримыми, заклятыми, кровными врагами.

— Что такое? — он скрестил руки и посмотрел на меня. Я вдруг почувствовала себя очень нервно.

Я укусила его за палец и даже не могла снова стать его заклятым врагом. Как же это было глупо.

— Я хотела убедиться, что могу не выходить в воскресение.

Его лицо нахмурилось.

— Какой сегодня день?

— Пятница.

— И ты хочешь выходной в воскресение?

Я содрогнулась от резкого тона его голоса, но постаралась скрыть это.

— Нет, это и так мой выходной. Я просто хочу убедиться, что это так и останется.

— Эй, если тебя нет в расписании, то не о чем беспокоиться.

— Это ты так говоришь, — я добавила смелости своему взгляду и позволила ему увидеть, что я нервничаю, так как у меня всё равно не получалось это скрыть. — Но у меня не было ни одного выходного в течение месяца. Может чуть больше.

Мускул на его лице дёрнулся.

— Ты жалуешься?

Я сглотнула.

— Не формально.

Его голова наклонилась, и если бы это был кто-то другой, я была бы готова поклясться, что он скрыл улыбку.

— Хорошо, ты хочешь выходной в воскресенье. Я понял.

— Спасибо.

— Я имею в виду, это один из самых загруженных наших дней. И если ты не чувствуешь себя обязанной приходить, то я полагаю, что не могу тебя заставить.

На складе было темно, он был освещён всего несколькими лампочками, и этого было не достаточно, чтобы понять, правда ли его дьявольские глаза сверкнули, или я себе это придумала. Он что дразнил меня? Или сказал это на полном серьёзе?

— У меня другие планы, — сказала я спокойно. — В противном случае, я бы пришла. Ты это знаешь.

— Конечно. Всё нормально. Ты можешь заниматься другими вещами помимо работы.

Я пожала плечами.

— Мы оба знаем, что это не правда, — одна из его бровей приподнялась, и я могла бы заключить, что он приготовился ругаться. — Это не потому, что ты эксплуататор. Хотя вообще-то, ты именно он и есть. Это из-за нашей деятельности. Мы сами на это подписались.

Уайетт провёл рукой по лицу и кивнул.

— Я думаю, всё так и есть, — он опять повернулся к полкам и начал передвигать вещи, определяя их на нужные места. Было удивительно то, как быстро всё приходило в беспорядок. По своей природе мы очень придирчиво и дотошно относились к нашему имуществу. Но одного беспокойного рабочего вечера хватало, чтобы все наши усилия пошли прахом. Вчера вечером кто-то явно забыл про свои обязанности на складе.

Надеюсь, это была не я.

— Ещё раз спасибо, Уайетт. Во все остальные вечера по выходным я буду здесь, — я улыбнулась ему в затылок. — Можешь на меня рассчитывать.

Он посмотрел на меня через плечо.

— Ага, спасибо.

Я постояла дольше, чем это было необходимо, удерживая его взгляд и размышляя над тем, что я, чёрт побери, должна была сказать. Он никогда не благодарил меня раньше. Он никогда не показывал, что вообще замечал меня. Как бы я для него ни старалась.

— Ты делаешь хорошую работу, — эти слова вылетели у меня изо рта, прежде чем я успела проглотить их. Просто было что-то уязвимое в том, как он посмотрел на меня. И мешки у него под глазами казались темнее и больше, чем вчера, и он не наорал ни на кого из нас из-за склада. Вместо этого он сам разбирал его. Это была не его работа. Он был главным шеф-поваром. Он не должен был опускаться так низко.

Он сдвинул брови.

— Что ты имеешь в виду?

— Это, — я раскинула руки, показывая на склад, кухню, и на всю эту чертовски огромную работу, которую он делал. — "Лилу".

— Тебе не обязательно...

— Ты не понял, — уверила я его. — Я говорю так не потому, что хочу, чтобы ты почувствовал себя лучше. Ты делаешь всё, что в твоих силах. И, как видишь, ресторан ещё не сгорел дотла, и столики у нас зарезервированы на четыре месяца вперёд, и ты не довёл никого до слёз за последние три недели. Уайетт, ты не облажался.

Уголок его рта приподнялся в полуулыбке, и предательская бабочка запорхала в низу моего живота. И, похоже, она ещё и полыхала, потому что по моему телу быстро распространилось тепло, и я почувствовала головокружение.

Очевидно, в этом была виновата бабочка.

— Шесть месяцев, — пробормотал он низким голосом.

— А?

— Столики зарезервированы на шесть месяцев вперёд.

Я сделала всё возможное, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица, но мои глаза округлились, а брови приподнялись, чем выдали меня. Я откашлялась, и попыталась отшутиться.

— Вот видишь. А я что говорила.

Другой уголок его рта приподнялся, и его широкая улыбка сразила меня. Это что за магия такая? Чёрт побери, Уайетт улыбался не достаточно часто. Ему следовало делать это чаще. Кто же знал, что такой страшный человек мог быть таким красивым?

— То есть ты думаешь, что Киллиан выбрал правильного парня для этой работы?

А вот и яд, который убил всю магию его улыбки. Я закатила глаза, и поняла, что мне гораздо легче сердиться на него.

— Давай не будем сходить с ума. Может он и выбрал правильного парня, но правильным человеком для этой работы была я, — я улыбнулась, чтобы смягчить свой удар.