Глава 1. Корни и начинания.

Добро пожаловать в фермы холма Франклин, Теннесси.

Основано в 1854

Владелец Джон С. Гудвин III.

“Добро пожаловать в Ад”— такой знак был бы уместнее, учитывая, что мой отец просто вырвал меня из Западной Вирджинии и перевез в Теннесси за два дня до начала моего последнего года в старшей школе.

Мой отец не мог отказаться от этой возможности работать в качестве главного конюха на ферме его мечты: готовить лошадей для Кентукки Дерби и Кубок заводчиков, а я не хотела быть злой дочерью, которая топнула ногой и отказалась переехать.

Но это совсем неважно, потому что мой дом там, где мой папа. Но это все еще отстой, потому что мне пришлось бросить мою работу на неполный рабочий день по тренировке лошадей. Я бы получила должность с полной занятостью, когда окончила старшую школу, а теперь мне придется начинать все сначала.

Я ввожу код сигнализации, небесные белые ворота распахиваются, и я решаюсь самостоятельно пройти полмили до Хиллкрест, где расположен дом персонала. Мой новый дом мечта клаустрофоба. Хиллкрест присоединен к гигантскому белому особняку, где несколько кресел-качалок по всей террасе дают широкий обзор и ждут кого-то, чтобы сесть.

Раньше в Западной Вирджинии только мы с папой и она-которую-нельзя-называть жили в нашем трейлере. Сейчас же мы делим дом с шестью другими работниками и их детьми. Чтобы убежать, я прогуливаюсь по центру города Франклина утром, но я без цента в кармане, поэтому мне нечего делать, как просто слоняться, и последняя вещь, которая мне сейчас нужна, заработать репутацию странной девочки, которая слоняется без дела.

Таким образом, я здесь, вернулась в ад, собирая все свое мужество, чтобы пойти и поговорить с главным тренером о получении работы в качестве тренирующего наездника, чтобы я могла бы немного зарабатывать. Раньше я тренировала скаковых лошадей на трассе и казино в Чарльстоне. Но это был совершенно другой уровень — лошади, на которых я раньше ездила, были, как будто ты ведешь Форд, а эти — как Феррари. Черт, королева Англии держит лошадей в тридцати минутах от себя.

Что если тренер подумает, что я неквалифицированная? Или халтурщица? Я езжу с четырех лет и до сих пор. Просто подойди к нему, Саванна! Самое худшее, что он может сделать — это отказать... тогда я снова буду слоняться без дела. Я делаю вдох и выдыхаю, понимая, что задерживала дыхание, и ощущаю запах кукурузного хлеба, свежести прачечной, грязи, елок и, конечно, лошадиного помета.

Я смогу это сделать.

Я бросилась вниз по дороге, когда неожиданно раздался высокий протяжный звук. Моей первой мыслью было — торнадо! Но небо голубое, как яйца малиновки. Секундами позже я заметила коричневое и белое пятна, мчащиеся поперек поля. Гонщик. Два парня на пони его преследуют. Он должно быть сбежал!

Я бегу к лошади также зигзагообразно, как убегающий. Лошадь выглядит заинтересованно. Но не настолько, чтобы замедлиться. Гонщик бросился мимо меня, когда я крикнула: “Стой!” и побежала за ним. Лошадь сделала круг и вернулась обратно. Я держала руку поднятой:

— Эй, там!

Лошадь замедлилась до рыси, изучая меня, выражение её лица было настороженным и заинтересованным. Затем она атаковала меня. Я протягиваю руку и хватаю лошадь за узду. С жесткой хваткой, я толкаю её от себя, показывая кто здесь босс. Именно тогда я замечаю, что на коне надето седло.

— Ты сбросил своего наездника?

Внезапно он становится на дыбы и начинает бить копытами. Когда лошадь возвращается на четыре конечности, я снова встаю перед её мордой:

— Эй!

Конь съеживается, склоняя голову.

Однажды всадник сказал, что я хороша с лошадьми. Папа же сказал не слушать, когда мужчины говорят такие вещи, потому что они просто хотят забраться ко мне в трусики. Я хороша с лошадьми, а папа со словами – нет.

Я подтверждаю, что это мальчик, затем хлопаю его по шее, проверяя гравировку на его узде. Его имя Звезда Теннесси.

— Ты, конечно, быстрый! – говорю я жеребенку, лаская его нос. Он красавец: светло-коричневая гнедая лошадь с белыми пятнами. Феррари. Я никогда не ездила на таком хорошо сложенном жеребенке в Чарльстоне.

Затем с поля за пределами усадьбы приезжает парень верхом на лошади. Я не отвожу взгляда от наездника, даже когда Звезда Теннеси пытается вырваться.

Я не встречала сына владельца, но я видела, как он ездил вокруг, как царь этого места. Что технически, я думаю, является правдой. Когда мы приехали два дня назад, главный по персоналу мистера Гудвина сказал мне, что семья Гудвин очень приватная и персоналу не разрешается быть в поместье. Мы были проинструктированы держать дистанцию с семьей Гудвин. Также я не хочу, чтобы папу уволили на третий день работы, так что я не заговорила с парнем.

Тем не менее, он красив. Я должна организовать журнал “Ковбои GQ”, и он будет на обложке каждый месяц. Волнистые волосы кудрями торчали из-под его ковбойской шляпы. Его белоснежная рубашка без единого пятнышка была застегнута на все пуговицы и заправлена в джинсы, а рукава были закатаны до локтей. Три охотничьи собаки, которые всегда следуют за ним и были связаны друг с другом, обнюхивали мои джинсы. Прошлым вечером горничная, хихикая, сказала мне его имя: Джек Гудвин. И ему семнадцать, как мне. Он учится в старшей школе Ста Дубов, в той же, в которую я иду в понедельник.

— Звезда! – говорит он, плавно спешиваясь, — Ты слишком умный, ты знаешь это?– ругает он лошадь, затем хватает узду, которую я отпустила. Два помощника подъезжают на пони, и Джек молча передает поводья Звезды одному из них, и прежде чем его увели, он ударяет его по боку.

— Если бы я не любил эту лошадь настолько сильно, я бы отправил её перевозить туристический багаж в Нью-Йорк, — говорит Джек с медлительностью жителей Теннесси. — Это научило бы её не пытаться сбросить седока и убежать прочь.

После того, как он убеждается, что крепко держит свою лошадь, он поворачивается ко мне. Его голубые глаза расширяются, улыбка расползается на все лицо.

— Спасибо, что поймала Звезду. Это было невероятно, как ты загнала его в угол без угла. Я в жизни ничего подобного не видел.

— Без проблем.

— Итак, что я могу сделать для тебя? – он сдвигает свою ковбойскую шляпу в преувеличенной манере и улыбается снова, обнажая идеально ровные белые зубы. За сомкнутыми губами, я провожу языком по моим зубам, слегка изогнутым посередине. — Ты немного опоздала на экскурсию. Она в восемь, а уже почти полдень.

Он думает, что я здесь для экскурсии?

— Нет, нет, — говорю я, начиная объяснять, но потом он снова показывает свою суперкрутую улыбку. Это заставило мое горло сжаться, а сердце начало биться быстрей. Этот парень горяч, но я не люблю парней, которые получают все, что хотят без всяких усилий. Я работала чертовски усердно, чтобы получить мою работу наездником в Чарльстоне. Также я буду усердно работать, чтобы получить себе должность здесь.

— Та-а-ак, – протягивает Джек, поглаживая гриву жеребца. — Ты хочешь личную экскурсию? Ну, знаешь, чтобы отблагодарить тебя за то, что поймала мою лошадь.

Личная экскурсия? Типа я и Джек наедине? Папа убьет меня за то, что я нарушила правило личной жизни Гудвинов. Кроме того, зависать около таких людей, как Джек не для меня.

— Я здесь не для экскурсии, я...

— Я не знал, что мама ждет кого-то в гости на этих выходных, – говорит Джек. – Я надеюсь, она не планирует еще один модный показ для благотворительности, потому что я едва пережил прошлый.

— Мы не встречались.

Он толкает мою руку, усмехаясь.

— Я знаю. Я бы запомнил тебя. Я Джек Гудвин.

Я быстро пожимаю его руку

— Саванна, — что за игрок. — Я должна добраться до дома.

Я отступаю, и Джек идет за мной.

— Подожди! Я провожу тебя.

Он проводит меня? Как банально.

Лошадь издает громкий звук копытом на тротуаре. Это молодой жеребец (возможно не старше пяти лет) был черно-белым, будто Роки Роад¹. Я не могу устоять и касаюсь его носа.

— Кто это?

— Это мой братан, Вригли.

— Твой братан?

— Моя сестра говорит, что я становлюсь идиотом, когда рядом девушка.

Это была самая большая нелепость, которую я когда-либо слышала. Я ощущаю дерзкую уверенность, излучаемую его загорелой кожей.

— Так почему же Звезда сбежал? – спросила я.

— Два маленьких енота забрались на изгородь. Их удалось прогнать, но не раньше, чем табун жеребят и кобыл начали кричать. Я думаю, поэтому Звезда сбежал.

— Должно быть, — что угодно испугает лошадей, пока они молоды. Особенно если они чистокровные. Папа говорит, они сумасшедшие из-за скрещивания. Чистокровные с родословной лошади хуже, чем европейские королевские лошади с родословной.

Когда мы достигаем вершины холма, в поле зрения появляются трассы и сараи.

— Мы на месте, – сказал Джек, глядя на меня.

Несколько парней-берейторов² верхом ездили по двум тренировочным дорожкам. На лугу, вне трасс, расположены стога сена и сад, полный подсолнухов и овощей, – между тренировочными дорожками и особняком. Самая большая из шести конюшен больше, чем Волмарт. Конюшня, в которой работал мой отец в Западной Вирджини лачуга по сравнению с этой.

Вригли начинает фыркать мне в волосы и водит своей мордой о моё лицо.

— Ничего себе! – говорит Джек. — Вригли не любит никого, кроме меня. Мой отец не седлает его из-за того, что Вригли слишком упрям и неприятен.

— Может твой отец просто ленивый и не хочет ездить на нем, — я поцеловала морду лошади. — И быть упрямым путь к освобождению от всего этого.

— Возможно.

— Твой отец позволил оставить Вригли, хоть он и не ездит на нем? – Уход за чистокровной лошадью в год стоит больше, чем новый пикап.

— Я люблю его и верю, что мы можем обучить его. — Джек гладит шею лошади. — Ты очень хорошо ладишь с лошадьми. Твой отец владеет фермой?

Я снова смеюсь.

— Мой? Владеет фермой? – Вригли снова толкает меня и начинает ржать. Так он говорит “привет”. — Здравствуй, — говорю ему в ответ.