— Будь осторожна, — говорит Рори. — Он кусается.

Звезда положил свой подбородок мне на плечо, я почесала его загривок. Он очень мускулистый, что подсказывает мне поверить, что конюхам сложно его чистить. Он, наверное, плохо себя ведет, когда его моют. Рори схватил лопату, зачерпнул навоз, потом бросил мимо меня в тачку.

— Ты такой красивый мальчик, — говорю я Звезде. Он нюхает мою руку, фыркает и пытается укусить меня за предплечье. Я разоблачаю его как раз вовремя. Чистокровные жеребцы не питомцы: они кусаются, как акулы.

— Нет! — говорю я.

Звезда смотрит мне в глаза, и я пристально вглядываюсь в его, бесстрашно позволяя бросить мне вызов снова. Наше соревнование продолжается где-то больше минуты. Я удивлюсь, если он заглянул мне в душу и нашел там что-то, о чем я не знаю. Дорожки боли проходят сквозь меня, когда я думаю о Муншадоу и о том, как я испугана сблизиться с другой лошадью, учитывая, что случилось с Муншадоу. Наконец Звезда разрывает зрительный контакт, наклоняясь вперед, дернув меня за волосы, начинает ржать.

— Я выиграла, — говорю я ему, царапая его морду. Ему это нравится.

Я помогаю его помыть и проверить подковы и, наконец, узнаю, что он двухлетний жеребец. Рори подтвердил, что Звезда, в самом деле, Феррари среди лошадей, потомок Назруллы и Мановара, очень известных гоночных лошадей с давних пор. Пять лет назад его предок – отец – почти выиграл «Тройную Корону»⁶. Мы никогда не видели таких лошадей, как Звезда в Чарльстоне, потому что на тех гонках нет такого огромного денежного приза. Те гонки для лошадей-минивэнов: они делают свою работу хорошо, но они не бросающиеся в глаза или особенные. Единственной по-настоящему особой лошадью, которую я знала, была Муншадоу.

Я вздохнула и последовала за Рори к выходу из стойла.

— Эй, хочешь сегодня развлечься? — спросил он. — Мы можем сходить на вечеринку. Я представлю тебя людям.

— Как друзья или это свидание? — я не пугливая в плане отношений с парнем, которого я буду видеть каждый день на ферме, но это может стать неудобным очень быстро.

— Просто друзья. Ты, примерно, на фут ниже меня. Я сломаю себе шею, пытаясь поцеловать тебя.

Я решила, что мне нравится Рори Витфилд.

— Да, конечно. Сегодня звучит хорошо.

Джек неожиданно появился в конюшне.

— Витфилд, не мог бы ты оставить нас, пожалуйста?

Рори кивнул и направился к выходу без всяких слов. Джек поймал мой взгляд, мы стояли в относительной тишине. Эти проклятые пронзительно чирикающие птицы не хотели замолкать.

— Я хочу извиниться за мое поведение сегодня утром, — сказал Джек. — Папа сказал, что джентльмены не заигрывают с персоналом.

Одно очко мне, я была права. Его отец дергает за веревочки марионетки.

Погодите. Он заигрывал со мной?

Биение моего сердца вышло из-под контроля. Он милый, но я никогда не смогу доверять ему. Я уверена, что все, о чем он заботится, – это только его состояние, как отвратительный мистер Кейтс из Чарльстона.

Джек продолжил.

— Этого не случится снова.

— Рада узнать, — говорю я, копируя его мега профессиональный голос.

Он выглядит шокировано на один миг, а потом выходит из стойла.

— Не могла бы ты мне помочь подготовить Клубнику к загрузке в ее трейлер?

— Конечно, — я двигаюсь к стойлу кобылы. — Куда ты ее везешь?

Джек залился краской.

— Я везу ее на случку в Лотус Фармс.

Я сдержала порыв смеха, представляя, что Джеку придется стоять и смотреть, как две лошади делают свои дела. Он ухмыльнулся моей реакции, но она растаяла моментально. Очевидно, что управляя конюшней, тебе не дозволено улыбаться.

Годовалый жеребенок вытолкнул голову из стойла, чтобы увидеть, что происходит. Я открыла замок стойла Клубники, вынула ее угощения и поменяла на другие.

— Джек, есть что-то, что мне нужно знать о Звезде перед завтрашней гонкой? Например, что мне следует делать во время разминки?

— Звезда боится чего-то, и никто не может выяснить, чего именно. Даже твой папа и Гил не знают. И если они не могут понять, то боюсь, мы никогда не узнаем, — говорит Джек, придерживая свинцовый повод Клубники.

Много лошадей боится глупостей. Я знала мощного жеребца, который был испуган одуванчиками.

— Какой рекорд Звезды в этом году? — спрашиваю я. — Я не видела его упомянутым в Daily Racing Form.

Морщинка залегла на его лбу.

— Он не занимал мест и не показал себя пока что.

— Сколько гонок он прошел?

— Шесть.

С происхождением Звезды, он должен был показать себя к данному моменту. Я чувствую досаду, кормя Клубнику лакомством.

Джек кивает моей реакции.

— Я пытаюсь получить несколько побед перед Dixiana Derby в октябре.

— Какой приз?

— Завтрашний – семьдесят тысяч долларов. Dixana Derby – пятьсот.

Я присвистываю.

— Сколько стоила случка, в результате которой появился Звезда?

Джек приводит в порядок шляпу, отводя глаза.

— Больше полумиллиона долларов.

Я свищу снова, но на этот раз громче, заставляя его нервно смеяться. Заплатить за рождение Звезды – все равно, что заказать самое дорогое блюдо в меню. Максимальная средняя цена за случку чистокровных жеребцов двести-триста тысяч долларов. Я представляю доходы Гудвинов, когда владельцы других конюшен хотят случку их кобылы с жеребцом из Кедар Хилл.

— Это один из тестов отца. Он дает мне бюджет и хочет увидеть, что я буду с ним делать. — Джек качает головой. — Я надеюсь, что Звезда, по крайней мере, займет место завтра. В противном случае, я потеряю чертову кучу денег отца... и провалю его тест.

— И потом ты не получишь наклейку, а? — шучу я. Должно быть мило иметь деньги, с которыми можно играть.

— Я хочу, чтобы мой отец знал, что я могу управлять конюшней. Я не хочу его разочаровывать. — Он одаривает меня грустной улыбкой, говоря искренне об упорной работе, и я чувствую острую боль в груди за него.

Успешная лошадь приносит доход. И Звезда даже не отработал деньги за сено и подковы.

— Я уверена, что ты сделал правильный звонок насчет случки. Разведение обычно решает задачу. Звезда бежал так быстро сегодня, он, возможно, пробежит также и в Цинциннати или завтра.

Джек тихо посмеялся, и перед тем как понять, что я делаю, я протягиваю руку и беру его за запястье, чтобы показать, что я поддерживаю его. Он кашлянул. Затем я отдергиваю мою руку. Черт.

Я нервно облизываю губы, надеясь, что мое навязчивое поведение не повлияет на то, даст он мне работу или нет.

Он снимает свою шляпу, открывая взъерошенные светлые волосы, которые вьются вокруг воротника его рубашки. Мы стоим так близко, что я могу увидеть красную краску на его прядках.

— С тобой легко разговаривать, — говорит он, переворачивая его ковбойскую шляпу в своих загорелых руках. Они сильные и мозолистые, будто он перетаскал много рабочих тачек. Его большие голубые глаза взглянули на меня.

— Джек! — выкрикнула девочка. Он снова надел свою шляпу в то время, как маленькая девочка, выглядящая как будто ходит в среднюю школу, подбежала к нему.

Она зацепилась за его локоть, как подлиза.

— Я еду с тобой в Кентукки!

— Ты не можешь поехать, дорогая, — ответил Джек, оборачивая свою руку вокруг ее. — Ты еще не встречалась с Саванной? Это моя сестра Шелби.

Шелби поздоровалась, но продолжила надоедать старшему брату.

— Я хочу быть с Клубникой.

Джек взглянул на меня.

— Шелби думает, что Клубника принадлежит ей, но папа сказал бы обратное.

— Я была с Клубникой с тех пор, как она была жеребенком! – говорит Шелби. — И я не оставлю ее сегодня.

— Там нет ничего, что ты должна видеть, — говорит Джек мягким голосом.

— Ну же! Я видела, как коровы делают это на ферме Витфилдов.

Лицо Джека напряглось.

— Витфилды позволили тебе смотреть на это?

— Э, хорошо, Трэй и я смотрели на это однажды. Его родители не знали...

— Мне придется поговорить с Трэем. — говорит Джек, опираясь руками на бедра.

— Нет, не делай этого, — завыла Шелби. — Моя жизнь будет кончена!

Трэй, наверное, один из братьев Рори. Джек шепнул мне:

— Шелби влюблена в него.

— Нет, не влюблена, — она колотила Джека кулаками по груди.

— Нет причин быть жестокой, — говорит Джек. — Мы все влюбляемся время от времени.

— Как ты влюблен в Эбби Винчестер? — дразнит Шелби.

— Я не влюблен в Эбби Винчестер, хорошо? Прекрати об этом. — Джек избегает моего пристального взгляда.

— Она така-а-ая милая, — говорит Шелби мне. — Она сказала мне, что выиграла конкурс красоты в своей стране.

— Конечно, она выиграла. — Пробормотала я.

— Если я не могу поехать с тобой и Клубникой, возьмешь меня сегодня посмотреть фильмы, Джек?

— Я бы хотел, дорогая, но у меня уже есть планы, — неожиданно он фокусируется на часах. — Мне нужно идти, если я хочу вернуться вовремя. Увидимся, Саванна.

Он уходит, не сказав больше ни слова, ведя Клубнику и свою сестру к трейлеру. Но затем он мельком оборачивается, улыбается и машет. Я превращаюсь в лужицу.

С кем у него сегодня планы? У него свидание? И, что важнее всего, почему меня это заботит?

Дети Гудвинов не такие, как я ожидала... я поняла, что они проводят много своего времени, распивая чай и смеясь над любыми шутками.

Я открываю дверь в стойло Звезды и медленно приближаюсь к лошади, продолжая узнавать его.

— Итак, здесь только я и ты... хочешь рассказать мне, почему сбрасываешь своих наездников? — он испустил фырканье и подтолкнул мою руку, пытаясь ее укусить.

— Эй, нет! — я оттолкнула его морду от себя. Уверена, он был высокомерным, но я каждый день предпочитаю людям лошадей. Лошади никогда не вешают этикетки на твою одежду.

Табуны напоминают старшую школу: они имеют свою собственную движущую силу. Всегда есть жеребец или мерин, который думает, что он лучший. Вне пастбища лошади запугивают друг друга около воды или еды; лошади с преимуществами наедаются перед тем, как другие сделают маленький глоток или укусят, и есть лошади, которые незаметно пытаются сломать эту систему. Таких всегда искусают и лягнут. Всегда есть один или два нарушителя спокойствия, который валяется в грязи или посмеивается над молодыми кобылами.