ГЛАВА 31

Мэтт

Когда я возвращаюсь в кабинет, всё снова в порядке; точнее в беспорядке, но это мой беспорядок. Патриция сделала настоящее волшебство, убирая всех и все. Шары и букеты отправились к моим пациентам. Поздравительное печенье, кексы и фрукты разошлись по разным комнатам отдыха в госпитале. К концу дня я стану всеобщим любимым доктором. Усмехаюсь от этой мысли. Когда мой офис возвращается в прежний вид, кажется, что этого утра и не было, но это не так.

— Телефоны разрываются, — говорит Патриция, просовывая свою голову и показывая целую кучу сообщений для меня. — Я думаю, все на земле пытаются связаться с вами, но я говорю, что вы сильно заняты, чтобы говорить с ними. Доктор Лопез на первой линии, он не поверил мне.

Я медленно иду к телефону. Поскольку он для Бэйли как отец, доктор Лопез не тот человек, с кем я хочу сейчас разговаривать, но не могу игнорировать его. Он такой вежливый, что, если понадобится, будет ждать на линии весь день.

Я продолжаю стоять, когда включаю первую линию, приветствую его с узлом волнения в моем желудке.

— Доктор Рассел! — говорит он, его тон полон волнения. — Это ли не человек часа!

Мне становится неловко жарко.

— Привет, доктор Лопез, рад вас слышать. Как вам живётся на пенсии?

— О, хорошо. Немного скучно, но Лаура говорит, что я все ещё приспосабливаюсь к такому медленному темпу. На самом деле, у меня появилось около десяти хобби — гриль, садоводство, столярное дело, — и ни одно мне ещё не нравится.

Я издаю небольшой смешок.

— Послушай, — продолжает он. — Я слышал о гранте. Какое достижение. Ты, наверное, вне себя.

Вне себя? Подавлен, как черт.

— Это замечательно.

Доктор Лопез скептически гудит. Возможно, мне нужно проявить больше энтузиазма.

— Мне все утро звонили по поводу тебя. Я действительно горжусь тобой.

— Спасибо, что позвонили. Это много для меня значит.

— Пока мы разговариваем, я собирался спросить, как дела у Бэйли? — Вот он, вопрос, который заставляет моё сердце упасть. Должно быть, я слишком долго раздумываю, потому что он смеётся. — Не говори мне, что ты ее уже выгнал? Прошло всего несколько месяцев.

— Нет, — быстро выкручиваюсь я, — Не прогнал. Она все ещё работает на меня.

Я слышу улыбку в его голосе, когда он продолжает:

— Хорошо. Рад это слышать. Я надеюсь, ты найдёшь ей позицию, прежде чем уедешь в Коста-Рику. Последнее, что я слышал, что правление ищет другого хирурга, поскольку ты теперь уходишь, но, если это не подходит для Бэйли, скажи ей позвонить мне. Я могу разузнать у нескольких своих старых коллег. Я беспокоюсь о ней, — он вздыхает. — Ты ведь не слишком ее напрягаешь, не так ли?

Сильно ее напрягаю? Ну, только что я предложил ей переехать в другую страну вместе со мной — как тебе такой стресс?

— Нет. Я с ней мягок, — вру я.

— Почему-то я в этом сомневаюсь, — смеётся он. — Ну, хорошо, я могу сказать, что ты не можешь сейчас говорить. Ты, наверное, занят сейчас так же, как и всегда, поэтому не буду задерживать, но, пожалуйста, передай Бэйли моё сообщение и скажи ей, что я с Лаурой думаем о ней. И прими ещё раз мои поздравления. Работа, которую ты будешь делать в Коста-Рике повлияет на многие жизни. Ты должен гордиться.

Его слова увеличивают мою вину в десять раз.

Закончив разговор, я сижу за своим столом, смотрю в окно. Интересно, как я мог так сильно облажаться. Только сегодня утром я проснулся на кровати рядом с Бэйли. Сейчас мне повезёт, если она ответит на мой звонок. Когда Патриция напоминает мне по внутренней связи, что я уже на несколько минут опаздываю на консультацию, я вздыхаю и встаю, чтобы пойти в конференц-зал.

Я должен был сказать доктору Лопезу правду о моей ситуации с Бэйли и попросить его совета. Он хорошо её знает. Возможно, он мог сказать мне, как действовать дальше. Потом эта мысль вызывает у меня улыбку. Да, конечно. Более чем вероятно, в первую очередь я получил бы знатный подзатыльник за то, что в первую очередь обидел ее чувства.

По общему мнению, я не очень хорош в сердечных делах. Я усовершенствовал каждую операцию на позвоночнике, описанную в учебниках, но, когда дело доходит до сердца, я полный идиот. Хорошо, что я не занимаюсь кардио.

Провожу остаток дня, пытаясь оставаться сосредоточенным и делать свою работу. После того, как я смешал дела двух пациентов и почти провел предоперационный осмотр другого человека, решил попросить Патрицию отложить все остальное в моем графике и уйти пораньше. Это был первый раз, когда я взял отгул.

Патриция настолько сбита с толку, что спрашивает у меня, не нужно ли мне лечь в больницу.

— Ты умираешь?

Я совершенно не знаю, что мне делать, когда возвращаюсь домой. В последние несколько недель я проводил все свободное время у Бэйли. Мой холодный, тихий дом слишком хорошо передаёт моё настроение. Я включаю в гостиной телевизор только из-за фонового шума. Проверяю свой телефон, чтобы посмотреть, звонила ли она, и когда не вижу пропущенных, проверяю свою почту. Она набита поздравлениями. Продолжаю прокручивать, нахожу письмо от Виктории и не обращаю внимания. У меня и так полно забот. Все, о чем она со мной хочет поговорить, может подождать. К слову, у меня не один ребёнок. Это двойня!

Я думаю о том, чтобы позвонить Бэйли, но не уверен, что это хорошая идея.

Она попросила немного пространства. Ей нужно время, чтобы все обдумать, и возможно, это не такая уж и плохая идея. Я буду уважать её внимание, но буду использовать свое время с умом.

Мне нужно многое сделать.

Этот грант очень важен для меня, потому что в прошлом моя работа за границей была ограничена недельными медицинскими командировками. Я собирал добровольцев, и мы ездили в Национальную детскую больницу в Сан-Хосе, Коста-Рика. Там мы осматривали лист ожидания, заполненными сотнями детей, нуждающихся в операции. Каждый из них был достоин, как и предыдущий, но из-за ограниченных средств и времени мы могли работать только с некоторыми из них.

Этого было недостаточно.

Я хотел сделать больше, и сейчас, с этим гарантом, я могу.

Я не переезжаю в Коста-Рику навсегда. Моя цель побыть там год или два. Я воспользуюсь помощью, чтобы открыть клинику и обучить там хирургов и персонал больницы.

Однако не смогу сделать это самостоятельно. Мне нужна команда вокруг меня. Некоммерческая организация, с которой я сотрудничаю, пришлёт несколько человек, а в больнице будут хирурги и ординаторы, но я бы хотел иметь свою команду хирургов, люди, которые уже знают мои методы, люди, которым могу доверять.

Люди, как Бэйли.

С этой мыслью беру блокнот, карандаш и чашку кофе и иду работать в мой домашний кабинет. Я не собираюсь покидать это место до конца вечера. Мне нужно сделать настолько чертовски убедительное предложение, что Бэйли не сможет отказаться. Мне нужно все досконально объяснить, чтобы больше не было сюрпризов.

Я исследую все, от вариантов обучения для Джози до съёмных домов возле больницы. Я звоню своим контактам в некоммерческую организацию, и они передают полезную информацию.

Разговариваю с другом друга, который заведует педиатрическим отделением Национальной детской больницы, и спрашиваю совета по поводу школ, когда понимаю, что я не ел с завтрака, а уже половина девятого. Беру телефон с собой на кухню и продолжаю разговаривать, пока делаю себе бутерброд с арахисовым маслом. После перекуса бросаю горсть шпината в рот для здоровья, затем возвращаюсь к работе.

Я не переживаю из-за того, что Бэйли не позвонила.

Я не волнуюсь, что она, возможно, уже решила не приходить.

Я не считаю, что она не простит меня за то, что скрывал это так долго.

Вместо этого продолжаю делать. Продолжаю гуглить. Продолжаю печатать. Продолжаю менять этот гребный вордовский шрифт на что-то дружелюбное и безопасное. Я ищу что-то, что скажет: «Это предложение — хорошая идея. Послушай своего парня. Переезжай в Коста-Рику».