Глава 24

Уоттс

Я проснулся, когда часы показывали всего пять утра и удивился, что Кэтрин тоже не спит. Она лежала спиной ко мне, опираясь на локоть.

Придвинулся ближе, и она через плечо бросила на меня взгляд. Я успел заметить покрасневшие глаза, прежде чем она снова отвернулась.

— Ты плакала? — спросил я.

— Нет.

— Что случилось? Не можешь уснуть?

Она замешкалась с ответом.

— Я вообще не спала.

Я предположил, что ее внутренние часы сбились.

— Не хочу спать, — добавила она.

Я рассмеялся, думая, что она просто не хочет терять ни секунды из отведенного на пребывание здесь срока.

— Тебе стоит поспать. Теперь у нас есть все время мира. Мы можем заняться, чем тебе только захочется. Прошлым вечером я думал о том, что за все проведенное вместе время не пригласил тебя на настоящее свидание и мне стоит исправить это как можно скорее.

Она глянула через плечо.

Я улыбнулся.

— Звучит отлично, — отозвалась Кэтрин, и я знал, что она говорит правду.

Однако в ее голосе все еще сквозило уныние, и я не понимал, было ли оно вызвано усталостью.

— Что не так, Кэтрин? Поговори со мной.

— Я боюсь, что если усну, после пробуждения все это окажется сном, — отвернувшись, призналась она.

От ее слов мое сердце сжалось. Я поцеловал ее плечо, подвигаясь ближе, пока наши тела не соединились.

— Все по-настоящему. Я настоящий. Это место настоящее. — Я на мгновение прервался, потом продолжил: — ты обещала доверять мне. Поверь, это реальность. Мы — это по-настоящему.

Она кивнула.

— Поспи немного, — прошептал я. — Когда проснешься, я буду рядом.

Я поцеловал Кэтрин в макушку. Ее мягкие волосы пахли клубникой. Мы вернулись с балкона и собирались поесть. Однако не в силах больше сопротивляться, я потянул ее на кровать и начал стремительно раздевать. Потом мы поели, снова занялись любовью и приняли душ. Вскоре после этого я заснул.

Мы лежали в тишине, и не прошло и пары минут, как я заметил, что ее дыхание изменилось. Замедлилось и стало размеренным.

Кэтрин уснула.

Я знал, что не смогу.

Теперь наступила моя очередь бодрствовать, но у меня не оставалось надежды на то, что все происходящее не сон.

Это по-настоящему. Все это наяву. Я осознавал реальность, потому что небольшая боль все еще присутствовала, такая, которую невозможно ощущать во сне.

Я ощущал ее, думая о том, что как-нибудь на днях найду возможность в одиночку посетить могилы своих родных. Когда-нибудь я возьму туда с собой Кэтрин, если она захочет, но в этот раз должен сделать это сам.

Мне было больно даже думать о том, что испытала Кэтрин в своей жизни.

Но эти ощущения постепенно сходили на нет.

Мы оба прошли через ужасные события, и мало кому среди темного царства удается без усилий найти луч надежды.

Тем не менее, не вышло бы игнорировать то, что все потери и душевная боль свели нас вместе. Два человека родились на расстоянии океана друг от друга. Два человека оказались в изоляции из-за совершенно разных событий. Два человека, каждое решение которых — даже самое незначительное — приводило их друг к другу.

Наши жизни разбились вдребезги не по нашей вине, и когда мы нашли друг друга, это стало началом процесса, который соберет все воедино. Больше не одиноки и не разбиты. Теперь вместе и без единого осколка.

Я не знал, что принесет завтрашний день. Мне не удалось бы контролировать разрушение мира вокруг нас. Мне лишь оставалось взять по контроль свою реакцию, если такое произойдет.

Я коснулся губами обнаженного плеча Кэтрин, целуя, вдыхая свежий запах ее кожи.

Ведущие на балкон французские двери оставались открыты всю ночь. К утру ветер немного поутих, но все равно развевал занавески, заставляя их подниматься и опадать. Я смотрел, как начинался рассвет, освещая начало нового дня.

И крепко обнимал Кэтрин, зная, что вместе мы всегда найдем дорогу сквозь тьму.