– Я тоже тебя люблю, – тихо сказала Элиза, прикасаясь пальцами к его губам. – Ты делаешь меня такой счастливой.

Роум снова поцеловал ее, даже когда обвил ее ноги вокруг своих бедер. Расположил свой член у ее входа, а затем глубоко вошел.

– О, да. О, я скучала по тебе, Роум. – Девушка выгнулась над кроватью, ее дыхание дрожало.

Он тоже скучал по ней. Скучал по ее сладкому телу, ее прекрасной улыбке, ее сияющим глазам. Роум снова завладел ее ртом, даже когда начал входить в нее с каждым ударом ударяясь в тугую хватку ее киски. Это не было долгим, нежным обольщением. Это было заявление, он ставил свои права на Элизу. Элиза принадлежала ему.

Ее бедра яростно поднялись навстречу его, она задыхалась с каждым ударом.

– Да, – говорила она ему каждый раз, когда он погружался глубже. – Да, да.

Роум протянул руку между ними и положил большой палец на ее клитор, ее движения вызывали трение в самых чувствительных местах.

Крики Элизы стали громче, Роум накрыл губами ее рот, заглатывая пронзительные крики «Да, да!» когда яростно вонзался в нее, требуя себе. Как только он почувствовал, что она начала судорожно сжиматься вокруг него от собственного оргазма и стала еще более влажной, чем прежде, Роум кончил, простонав ее имя и свою любовь ей в ухо.

Некоторое время спустя они лежали, прижимаясь друг к другу в постели, сплетая пальцы и разговаривая. Ее голова покоилась на его груди, и Роум мог честно сказать, что никогда в жизни не был так доволен.

– Ты должен был сказать мне, – пробормотала Элиза, рисуя круги на его груди кончиком пальца. – Я показала тебе свои шрамы. Ты должен был показать мне свои.

– Просто... мне трудно доверять людям. – Роум вздохнул, прижимая ее к себе.

– Неужели? – поддразнила она. – Расскажи мне, на что это похоже.

– Я серьезно. – Он пощекотал ее бока, и Элиза извивалась, смеясь. – Думаю, когда ты облажался так много раз, то просто начинаешь ожидать, что все подумают, что ты мусор только из-за того, кто ты есть. – Роум пожал плечами. – Люди слышат «бывший заключенный», и их разум отключается. Не имеет значения, кто я в этот момент или даже то, что я сделал. Я грязное животное, которое не должно быть на улице.

– В общем, люди ведут себя как мой брат, – нахмурилась Элиза.

– Я все еще не могу винить твоего брата, – сказал Роум, поглаживая ее мягкую кожу. – Он думал, что делает самое лучшее для своей юной, красивой, невероятно наивной младшей сестры. Я бы сам спрятал тебя от себя.

– Это не значит, что он попытается завладеть нашими жизнями. – Элиза скорчила ему рожу. – Есть разница между заботливым и властным, и Грант должен это понять. Он слишком заботливый, даже когда мне это не нужно. Хотя отчасти это его личный багаж. Его бывшая жена оставила его с несколькими проблемами. – Она поцеловала его кожу. – У всех нас есть проблемы. Это не значит, что мы можем использовать их как оружие.

– Мне все равно, пока у меня есть ты, и ты хочешь меня.

– Я всегда хочу тебя, – сказала Элиза, скользя рукой вниз по его животу, чтобы обхватить его теперь уже покоящийся член. От ее прикосновения он тут же зашевелился, и девушка издала негромкий звук благодарности. – Но не беспокойся о моем брате. Я с ним разберусь.

– Почему это меня беспокоит?

– Потому что ты никогда не видел меня на тропе войны. – Элиза погладила его быстро удлиняющийся член, дразня его до полного стояка.

– Я не хочу вставать между тобой и твоим братом, детка, – сказал Роум. – Давай просто оставим это в прошлом, хорошо? – На самом деле, он даже не хотел думать о ее брате, пока Элиза держала руку на его члене.

– Нет. Он был несправедлив к тебе, и я заставлю его понять это, – сказала она.

В ее голосе прозвучала упрямая нотка, заставившая его разочарованно вздохнуть.

– А что, если он втянет в это дело твоих родителей, и они все пойдут против меня? Я не хочу становиться между тобой и твоей семьей.

Элиза скользила кончиками пальцев по головке его члена в рассеянном движении, сводя его с ума. Роуму потребовалось все его самообладание, чтобы не схватить ее за руку, сжать в кулак и не начать трахать ее тугое тепло.

– Мои родители?

– Да. Разве они не будут возражать, что их милая, невинная дочь встречается с бывшим заключенным? – У Роума и раньше были стычки с родителями.

Они всегда заканчивались плохо.

– Они будут просто в восторге, что я с кем-то встречаюсь. Не знаю, заметил ли ты, но я пережила немного сухой период, – поддразнила Элиза. – Как бы то ни было, моя мать сейчас топит свои горести по поводу моего отъезда в шопинг-пьянке, а отец в восторге от моей давно назревшей независимости. Больше всего они будут рады, что я счастлива. В конце концов, они любят Бренну, а к ней нужно немного привыкнуть.

– У тебя на все есть ответ, не так ли? – Роум перекатился на кровати, перевернул ее на спину и прижал к себе.

– Да, – ответила она, глядя на него сияющими глазами. – Они увидят, как ты меня радуешь, и ничего не смогут с собой поделать. Они будут обожать тебя, как и я.

– Подожди, – замер Роум. – Ты сказала, что переехала сюда навсегда?

– Я купила студию в центре города. Я собираюсь делать семейные фотографии и пин-ап снимки, – кивнула ему Элиза.

– Я думал, ты хочешь делать фотографии для журнала?

Она говорила об этом несколько раз, когда они обсуждали ее будущее.

– Я тоже так думала, пока не села и не задумалась по-настоящему. Потом я поняла, что мечта мне нравится больше, чем реальность. Ты не против остаться в Блубоннете, если я это сделаю? – Элиза криво улыбнулась ему.

– Я последую за тобой, куда бы ты ни пошла, – поклялся Роум. – Ты просто показывай дорогу.

– Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. –Роум наклонился и нежно поцеловал ее приоткрытые губы. – И... просто для ясности. Никакого ребенка?

– Никакого ребенка, – согласилась Элиза. – Это тебя радует или огорчает?

– На самом деле немного и то и другое. Я испытываю облегчение, но в то же время... Я вроде как не возненавидел эту идею. – Он поцеловал ее в верхнюю губу в форме бантика. – А ты?

– Не думаю, что я уже готова, но через несколько лет? Я не прочь завести семью. Думаю, что хотела бы иметь с тобой детей.

Роум никогда особо не задумывался о собственной семье. Но маленькие мальчики с ее улыбкой и маленькие девочки с ее шелковистыми каштановыми волосами? Смешно, как приятна была эта мысль. Он никогда не испытывал особых чувств к семье в прошлом, но создать ее с Элизой?

Звучало довольно хорошо.

***

На следующее утро они вместе приняли душ и, по настоянию Элизы, отправились в главный домик, чтобы встретиться с ее братом. Как ни странно, Роум нервничал. Когда-то давно не имело значения, что думал о нем такой парень, как Грант. Они будут тереться друг возле друга, пока все не станет слишком плохо, и Роум уйдет.

Кроме того... Роум вернулся. Мнение Гранта имело значение, потому что он был семьей Элизы. Несмотря на то, что Элиза была полна положительных слов и утверждений, что все будет хорошо, Роум не был так уверен. Он не понимал, как такой человек, как Грант, может открыться такому человеку, как он, и просто смириться с тем, что его сестра встречается с Роумом.

Но Элиза одарила его еще одной сладкой решительной улыбкой, и он понял, что ни в чем не может ей отказать.

Когда они вошли в главный коттедж, Бренна сидела на углу стола Гранта, одетая в боксеры и старую, потрепанную футболку. Грант был одет в нечто похожее на дорогой свитер и наклонился к Бренне. Было ясно, что они о чем-то напряженно шепчутся. Они отодвинулись друг от друга, когда Роум и Элиза вошли в домик.

Грант встал.

Элиза взяла руку Роума в свою, сжала ее и направилась к брату.

– Смотрите, кого я нашла, – небрежно сказала она.

– С возвращением, – медленно произнес Грант с непроницаемым лицом.

Бренна спрыгнула со стола Гранта и бросилась через комнату, широко раскинув руки.

– Ура, это же Роум! – Она бросилась к нему в объятия, что удивило его. Роум бросил на Элизу веселый взгляд и неловко похлопал Бренну по спине.

– Привет, Брен.

– Похоже, план «задний проход» все-таки сработал, а? – Она отпустила его и подошла к Элизе, толкнув ее локтем.

Элиза густо покраснела.

– Задний проход? – спросил Роум.

– Да. Бет Энн предложила Элизе привлечь твое внимание, сказав, что она залетела. Я предположила задний проход, но это могло заставить тебя бежать в другом направлении.

– Прекрасно, – сухо сказал Грант. – Почему бы нам всем не присесть и не поговорить минутку, хорошо?

– Я поставлю кофе. – Бренна щелкнула пальцами. – Никому не двигаться! – Она бросилась обратно на кухню.

– Она немного взволнована, увидев тебя снова, Роум. – Грант бросил на нее терпеливый взгляд, а затем указал на диваны у массивного камина.

Роум готов был поспорить, что Бренна была единственной. Ему нравилась Бренна. Она была необычной, но невероятно дружелюбной, и он подозревал, что его никогда бы не наняли, если бы не она.

– Я тоже рад снова ее видеть.

– Мы с Роумом хотели сегодня утром поговорить с тобой, – сказала Элиза твердым голосом. – Обо всем.

–Ну что ж, – Грант направился к диванам.

Элиза еще раз слегка сжала его руку и последовала за братом к диванам. Они с Роумом сели напротив Гранта и неловко уставились друг на друга.

– Итак, – сказал Грант.

Он сложил руки на коленях и выжидающе посмотрел на них.

У Роума было странное чувство непослушного ребенка, сидящего перед расстроенным родителем ... что было довольно иронично, учитывая его воспитание.

– Я хочу задать тебе несколько вопросов. – Элиза подалась вперед на диване и прямо посмотрела на Гранта.

– Валяй.

– До того, как ты узнал о прошлом Роума, ты считал его плохим работником?

– Элиза, дорогая, – начал Роум, потянувшись к ней.

– Нет, я хочу знать ответ на этот вопрос. – Она отмахнулась от него. – До того, как ты узнал о прошлом Роума, ты считал его плохим работником?

Роум наблюдал, как челюсть Гранта заметно сжалась. Он расслабился, когда Бренна вышла из кухни, держа поднос с четырьмя кружками кофе на нем, и начала расставлять их перед каждым человеком.