Дверь в комнату бабули была приоткрыта. Я осторожно открыла её и проскользнула внутрь, стараясь не шуметь. В свете лампы из коридора бабушка спала на спине, подушка обнимала её шею и голову. Мягкий храп вибрировал в воздухе комнаты. Я стояла над ней, откидывая тонкие пряди волос, покрывавшие её лоб. Пока она спала, её глаза двигались под тонкими веками. Губы рефлекторно сжимались.

Почему столько лет назад ты закрылась от меня, бабуля? Я поймала себя на том, что задаюсь вопросом. Что ты от меня скрываешь?

Глубина беспокойства о бабушке, которой я никогда ранее не чувствовала, заставила меня внимательно посмотреть на неё, используя чувства, передающиеся по наследству женщинам в нашей семье. Ярко-желтый исходил от её тела подобно лучам солнца. Я резко выдохнула, воздух густой, как пар, застрял в горле. Я и забыла, какими красивыми были её цвета. Видеть их снова было подобно тому, как мы пили горячий шоколад за кухонным столом, когдя я впервые увидела ее.

Я подняла свой взгляд на её спящее лицо, её веки тоньше и более фиолетовые, нежели кожа на её руках. Барьеры, которые она продолжала воздвигать, ослабли с её усталостью. Её цвета мерцали, блекли. Желтый менялся, мутировал с коричневым, создавая горчичный. Это придало её ауре дымовую завесу, что означало только одно. Болезнь.

Бабуля. Я погладила её руку, когда реальность всей ситуации обрушилась на меня, оседая в моём животе. Я не могла остаться в Пасифик-Гроув. Без снов Кэсси моим единственным оружием против предсказания Кэсси было избегание. Мы с ней чувствовали себя лучше, когда я находилась подальше от береговой линии. Но я также и не могла оставить бабушку, не тогда, когда она была больной, как я и предполагала.

Что же делать? Что же делать?

Вопрос вертелся в моей голове подобно водовороту, угрожающему затянуть меня в себя.

Ещё одна ночь, рассуждала я. Это всё, в чем я нуждалась. Ещё одна ночь, когда Кэсси сможет видеть сновидения. Ещё одна ночь, чтобы понять было ли вообще вариантом попросить бабушку переехать с нами. Возможно, она уже слишком больна.

В тихой темноте комнаты бабули я мысленно помолилась, надеясь, что все уладится к пятнице.