Глава 20

Вторник, ночь.

Оуэн наклонился вперед, уперев локти в бедра, зажав ладонями нос и рот, глаза широко открыты от шока. Мы перебрались на диван. В какой-то момент моего признания он плеснул нам бурбона на два пальца. Несмотря на пару глотков, хрустальные бокалы для виски стояли нетронутыми на кофейном столике.

Когда стало очевидно, что я закончила свою историю, он нахмурился и тряхнул своей головой.

— Я не куплюсь на это.

— Ты не веришь мне? — Мой голос прозвучал грубо и скрипуче, подобно наждачной бумаге по дереву.

— Нет, не то. — Он опустил руку на мое плечо, затем прикоснулся к щеке. — Я имею в виду, что я не верю, что ты убила его.

— Он был под моим влиянием, Оуэн.

— Как долго продолжается эффект? Несколько минут, секунд?

— Где-то так, — медленно кивнула я, до конца не уверенная.

— Где был убит твой отец?

— Угол Третьей и Центральной. А что?

— Это, как минимум, в пятнадцати минутах ходьбы отсюда. Твоё влияние спало бы уже к тому моменту. — Он махнул рукой, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. — Он был, скорее всего, пьян, и он только что убил твою маму. Думаю, он был в бегах.

Мой подбородок задрожал. Я прижала руку к своему животу и потрясла головой, все ещё отрицая, как бы мне ни хотелось верить его точке зрения. Господи, как же хотела верить его доводам.

— Я знаю, Молли. Это больно. Но давай обдумаем это.

— Его бы не было там, пересекающего ту улицу, если бы я не послала ему принуждение покинуть нас первым делом, — возразила я.

— Ты не знаешь этого. Есть большая вероятность, что он специально вышел перед той машиной.

— Ты думаешь, он покончил с собой?

— Не думаю, что ты должна исключать это, — пожал он плечами. — Также не думаю, что ты должна винить себя в его смерти. Здесь присутствует слишком много посторонних факторов. Также как… — Он замолчал, и уголок его рта приподнялся. Он похлопал по своей груди. — Также как и я, наверное, не должен винить себя в смерти Энрике. Он хотел зайти в воду, и не имеет значения, как сильно я следил не ним, он бы нашёл способ, как сделать это.

— Но все равно больно.

— Да, это так.

— Когда-нибудь ты станешь прекрасным отцом, — сказала я ему честно.

Его брови приподнялись.

— Ты так думаешь?

— Да. Мой отец... он был ужасным человеком, но он не заслуживал такой смерти.

— Он убил твою мать.

— Я знаю, и он должен был сесть в тюрьму за это.

— Мэри ведь не знает об этом, не так ли? — Оуэн приподнял мою руку и прижался губами к костяшкам пальцев.

— Не думаю. Вот почему я держала свой разум закрытым от неё все эти годы.

— Спасибо за то, что помогла мне понять, что происходило с тобой тогда, — искренне сказал он.

— Это всё равно ничего не меняет между нами. — Я выскользнула из его руки.

— Тогда ты не могла бы обьяснить мне, почему ты думаешь, что мне не безопасно быть рядом с тобой?

Я встала, вытирая потные ладони о джинсы. Я чувствовала себя обнаженной, мои эмоции были слишком близко к поверхности.

— Слушай, Оуэн, мы можем поесть? Я голодна, и мне нужно много чего сделать завтра.

— Хорошо. — Он почесал подбородок и поднялся на ноги. — Однако ты все ещё должна мне объяснение.

Я была уверена, что Оуэн сделает все, что сможет, чтобы вытащить его из меня, что было еще одной причиной, по которой нам с Кэсси нужно было уехать. Потому что, когда я взглянула на него, стоящего передо мной, я признала, что никогда не прекращала любить его. Все эти двенадцать лет моя любовь просто томилась на тихом огне.

И это испугало меня. Потому что, когда-то я уйду, я сомневалась, что смогу выбросить боль и вину, как сделала это ранее.

***

Оуэн подкинул больше поленьев в огонь. Я наполнила наши тарелки, и мы поели на полу, забыв о роскошной столовой. Он сохранял наш разговор легким, делясь историями обо всем, начиная от того, насколько сложно было найти запчасти, которые были нужны Полу для его «Триумфа ТR7», заканчивая шалостями его собак.

Когда мы опустошили наши тарелки, я отнесла их на кухню. Оуэн последовал за мной, неся наши стаканы с водой. Часы на духовке показывали восемь сорок пять.

— Мне нужно идти, — сказала я Оуэну. — Кэсси скоро будет готовиться ко сну.

Оуэн вылил остатки воды и отставил стаканы в сторону.

— Как ты относишься к тому, что рассказала мне? — Он прислонился спиной к краю кухонного стола, скрестив руки на груди, и изучал меня.

Я заглянула внутрь себя, обнаружив привычные стыд и грусть. Но я также чувствовала что-то новое. Облегчение. Легкое послабление груза, который я так долго носила. Вопросы Оуэна заставили меня посмотреть на трагедию с другого ракурса. Возможно, мой отец сбегал. Возможно, он был слишком пьян, чтобы остановиться и оглянуться на подъезжающие машины. Или, возможно, как предположил Оуэн, он специально вышел перед машиной, поражённый горем из-за того, что он сделал с моей мамой.

Мои губы слегка изогнулись.

— Я чувствую себя нормально. Честно, — добавила я, когда увидела, как он поднял бровь. — А ты?

Он скрестил лодыжки.

— Удивительно, но все в порядке.

— У меня тоже. — Я потянулась и дернула за манжет рукава его рубашки, прежде чем позволила своей руке повиснуть у моего бока.

Он оттолкнулся от стола и заправил мои волосы мне за ухо. Моя кожа потеплела там, где его пальцы коснулись мочки моего уха.

— Пойдём, — сказал он. — Я провожу тебя до дома.

Снаружи дождь прекратился, и успокоился ветер, оставляя ночной воздух свежим и пахнущим морем. Над нами сверкала россыпь звёзд за очерченными светом луны тучами.

— Думаешь, у нас перерыв от дождя? — спросила я, смотря вверх.

— Может быть, немного завтра, но следующий фронт будет в четверг.

Мы поднялись по лестнице к фиолетовому дому бабули в викторианском стиле и вошли под тусклый свет лампы на крыльце. Мягкий свет просачивался сквозь занавески изнутри дома.

— Говоря о четверге, — начал он, прислонившись к дверному косяку, пока я открывала дверь. — У меня в Сан-Хосе конференция для строителей на целый день. Мы с командой пойдём на ужин после неё, поэтому меня не будет дома допоздна. Обычно собаки прекрасно справляются сами по себе в течение дня, но так как Кэсси, кажется, они нравятся, и она заинтересована в зарабатывании денег, то не хотелось бы ей поиграть с ними и накормить их ужином?

— Эти собаки немного велики для восьмилетки. — Я вытащила ключ из замка, и не сводила взгляд с ручки.

— Наверное, я спрашиваю, сможешь ли ты проверить их, пока меня нет. — Он сверкнул улыбкой. — Я собираюсь запереть их внутри, потому что у меня не будет возможности починить ворота до этих выходных. Их нужно будет выпустить хотя бы раз или два.

— Хорошо. Мы с Кэсси зайдем утром. Ты сможешь показать нам, что делать.

— Спасибо, — сказал Оуэн. Он откинул волосы, которые закрывали мое лицо, мне за плечо, уговаривая меня взглянуть на него. Он обхватил мою челюсть, поглаживая большим пальцем щеку, скользя к моим губам.

— Оуэн. — Мой рот приоткрылся.

— Я скучал по тебе, Молли.

Его лицо приблизилось, ресницы затрепетали, закрываясь, и, будь я проклята и мое чертово сердце, но я не отклонилась и не остановила его. Я вздохнула, когда его губы коснулись моих.

Поцелуй был не долгим и не глубоким. Но это тронуло мою душу. Я скучаю по тебе тоже! Слова всплыли в моей голове.

Он прервал поцелуй, едва тот начался. Я потянулась за ним, поднимаясь на носочки, наши губы разомкнулись, когда он полностью выпрямился. Я опустилась на пятки.

— Спокойной ночи. Увидимся утром.

Я молча смотрела, как он уходит, все ещё пошатываясь от его поцелуя и историй, которыми мы поделились. Когда он исчез за оградой между его и бабушкиным дворами, я зашла в дом.

Внутри я нашла Сэди и Франсин, они убирали кухню.

— Где Мэри? — спросила я, немного тревожась.

— Привет, Молли, — поздоровалась Сэди через плечо. Она помахала рукой, одетой в мокрую резиновую перчатку. — Мэри пошла в постель. Она почувствовала себя нехорошо.

— Правда? — Я повернулась к лестнице, мой лоб сморщился от беспокойства. Бабуля покинула свою собственную вечеринку. — С ней миссис Фелтон?

— Она ушла несколько минут назад. — Франсис тряхнула головой.

Она ударила влажным полотенцем по столешнице, отодвинув чайную чашку, которая стояла у нее на пути.

У меня перехватило дыхание. Сердцебиение участилось, я взяла чашку и понюхала влажные чайные листья. Грязные носки.

— Это Кэсси. — Франсин кивнула на чашку в моих руках. — Она сказала, что Мэри делает это для нее, что это помогает ей спать. Надеюсь, ты не против того, что я сделала немного.

— Где Кэсси? — Я поставила чашку с громким стуком.

— Наверху, готовится ко сну, — ответила Сэди. — Она была замечательным помощником сегодня вечером.

Я ничего не сказала Сэди. Я побежала навверх, перепрыгивая через две ступеньки.

— Кэсси! — Я последовала за светом в ванную комнату в коридоре.

Она стояла у раковины в пижаме и чистила зубы. Зубная паста пенилась у неё изо рта.

— Привет, мамочка, — сказала она, пытаясь держать пасту во рту.

— Привет, Кэсс. — Я прислонилась к дверному косяку. — Ты повеселилась сегодня вечером?

— Ух-хух. — Она выплюнула пасту в раковину и прополоскала рот, подставив ладонь под проточную воду. — Бабуля почувствовала себя плохо и поэтому она рано легла спать.

— Я слышала. А ты? Как ты себя чувствуешь?

— Бабулин чай по-настоящему противный. Он заставляет мой живот чувствовать себя странно. Мне пришлось попросить миссис Смайт сделать мне немного, потому что бабуля забыла. — Она постучала зубной щеткой по полотенцу, чтобы высушить ее, затем убрала щетку в свою косметичку.

— Вообще-то я попросила бабушку не давать его тебе. Я надеялась... — Её сны покажут ей больше о предсказании. Но я остановилась, увидев удивленное выражение ее лица.

— Бабушка сказала, что для меня опасно не пить его.

— А она сказала почему? — Я моргнула. Это тревожно.

Она медленно покачала головой.

— Ты почитаешь мне сказку?

— Конечно, дорогая. — Я поцеловала её в лоб, желая поговорить об этом утром с бабушкой. — Иди, выбери книгу. Я хочу проверить бабушку.