Его одурманивающие поцелуи вскоре заставили ее забыть все свои возражения. Особенно когда он целовал ее в шею и продолжал двигаться дальше. Когда он наконец сомкнул губы на ее соске, она выгнулась навстречу ему и издала самый неловкий стон. Но она ничего не могла с собой поделать, ей было так хорошо.

Он не закончил с ней, по-прежнему продолжал целовать ее тело. Вплоть до пупка. Ниже.

Добравшись до края ее белого кружевного нижнего белья, он стащил его вниз зубами. Кора охнула, ее грудь тяжело вздымалась, когда противоречивые эмоции боролись за господство: страх, возбуждение, но больше всего желание.

Желание ее мужа, мужчины, которого она любила. О боже, как же она его любила!

Это вертелось на кончике языка, когда он стянул с нее нижнее белье и спустил его вниз по ногам, полностью ее обнажая.

Она не испытывала ни смущения, ни стыда.

Потому что она любила его.

Ей хотелось прошептать это ему на ухо. Ей хотелось кричать об этом с крыши небоскрёба.

Она любила это божество и хотела, чтобы об этом узнал весь мир. Она улыбнулась ему, когда он помассировал ее икру и посмотрел на ее тело.

Он не улыбался. Он выглядел задумчивым, как будто глубоко погрузился в свои мысли.

— Маркус?

Он не ответил, стягивая с нее высокие чулки, затем потянул за лодыжку и...

Она нахмурилась, когда он вытащил еще один красный шарф из изножья кровати.

— Подожди, Маркус. — Она попыталась поднять ногу, но он с безжалостной силой прижал ее к кровати, массируя на ходу икру.

Когда он посмотрел на нее, его глаза горели яростью. — Ты сказала, что доверяешь мне.

И что она могла на это ответить?

Поэтому она отпустила ногу, пока он связывал сначала одну лодыжку, потом другую, пока она не оказалась распростертой на кровати, как жертвенная девственница.

Она ожидала, что Маркус заберется наверх и накроет ее, согреет своим телом и успокоит ее страхи от этого положения своими одурманивающими поцелуями.

Но вместо этого он встал с кровати. Звякнуло стекло. Кора вытянула шею. Маркус стоял у буфета, наливая себе виски.

— Что ты делаешь? — Она потянула за свои путы. Со стаканом в руке Маркус подошел к краю кровати, его лицо было наполовину в тени. В промежутках между глотками его скульптурные губы не выражали ни улыбки, ни недовольства.

— Маркус, — позвала она, задыхаясь. — Пожалуйста. Что...

— Если бы только Деми Титан могла сейчас увидеть свою маленькую девочку.

Что? Как...

По коже Коры побежали мурашки. Она никогда не говорила Маркусу, как зовут ее мать. Не говоря уже о фамилии ее матери по мужу. Мама снова взяла свою девичью фамилию Вестиан, когда они переехали в Канзас.

Но откуда Маркус узнал...

Он шагнул на свет. Каменное выражение его лица заставило Кору похолодеть — Сюрприз, женушка. — Он сделал большой глоток из своего бокала. — Ты только что вышла замуж за большого злого волка.