Глава 9

Нет, нет, нет, нет. Все это какая-то большая ошибка. Или ей это снится. Да, наверное, так. Осталась еще ночь перед свадьбой, и ей снится кошмар. Это предсвадебный мандраж, и ее разум играл с ней, выдумывая самое худшее.

— Эй, — Маркус провел кончиками пальцев по внутренней стороне ее бедра. — Останься со мной. Это очень важно. Не хочу, чтобы ты что-то пропустила. — Он склонился над ней, скривив губы. — Дыши. Ты должна помнить, что нужно дышать.

Она втянула воздух, замерев, глядя ему в лицо. Мощная челюсть и серые глаза с полуприкрытыми веками. Прекрасное тепло, которое она любила, исчезло, сменившись маской. Той же самой жесткой, угрожающей маской, которую он показывал всем остальным, но теперь он использовал ее на ней.

— Маркус, остановись, — она дернула шарфы, связывающие ее запястья и лодыжки. — Ты меня пугаешь.

— Хорошо, — пророкотал он, и это первый раз с тех пор, как он связал ее, когда она увидела что-то похожее на эмоции в его глазах. Пальцем провел вниз по ее голой ноге, заставляя ее судорожно подергиваться. Напоминая ей, что она связана и обнажена. Впрочем, она и не нуждалась в напоминании. — Тебе следовало бы испугаться.

Он обошел кровать и поставил стакан на столик. Засунув руки в карманы, он внимательно посмотрел на нее. Его тень падала на ее тело. — Моя сестра была напугана, когда головорезы твоего отца схватили ее на улице, бросили в грязную комнату и изнасиловали.

Казалось, что весь кислород исчез из комнаты. У Коры зазвенело в ушах, зрение затуманилось, она сузила глаза, глядя на суровое лицо Маркуса. — Что?

— Они связали ее... точно так же. Она была хорошей девочкой. Самой прекрасной душой на планете. Она всех любила. Никогда не выходила за рамки дозволенного. И он хладнокровно убил ее. Твой отец.

Кора мотала головой из стороны в сторону. — Нет. Нет, ты меня с кем-то перепутал. Мой отец погиб в автокатастрофе, а мама...

— Твоя мама спрятала тебя, когда тебе было четыре года, чтобы защитить от меня, — усмехнулся он. — Но потом, после всех лет, девушка, вылитая Деми Титан, возвращается в мой город, только вместо брюнетки у нее светлые волосы ее папы Титана.

У Коры отвисла челюсть. Нет, то, что он говорил, не могло быть правдой. Но выражение его глаз, холодная ярость — ненависть — он определенно думал, что это правда.

Кора лихорадочно обдумывала, что он ей рассказал. Возможно ли это?.. Неужели мама действительно пряталась все эти годы, чтобы защитить ее?..

Кора метнула взгляд на Маркуса, который так самодовольно сидел перед ней. Даже если то, что он говорил, правда, она не могла себе этого представить, но даже если это было... — Я ничего не сделала ни тебе, ни твоей сестре. Я впервые слышу об этом.

Маркус покачал головой и взял свой стакан, проглотив остатки напитка, затем со стуком поставил его на стол. — Я выгляжу так, как будто мне не все равно, твою мать?

Кора вздрогнула от его грубого ругательства. Он никогда не говорил с ней на таком языке.

— Моя сестра тоже ничего не сделала. Я живу по кодексу. — Он обхватил ладонью щеку Коры, и она отпрянула от его прикосновения. Он позволил ей. — Согласно моему кодексу, ты была бы неприкосновенной. Но твоя семья нарушила все святое в ту ночь, когда похитила Кьяру. И есть только один способ выровнять весы. И прежде чем убил твоего отца, я посмотрел ему в глаза и сказал, что его маленькая девочка будет следующей.

Кора почувствовала, как ее глаза расширились настолько, что она даже не осмелилась моргнуть. Ее отец не погиб в автомобильной катастрофе. Маркус убил... Маркус убил... и ее убьет.

— Ты убьешь меня? — прошептала она.

Маркус слегка скривил губы в улыбке, которую она любила всего полчаса назад. — Нет, ангел. Разве это будет весело? — Он провел кончиками пальцев по ее щеке. — Зачем мне убивать тебя, если я могу тебя удержать? — Она утонула в его пристальном взгляде.

— Нет, — пробормотал он. — Ты не получишь смертный приговор. Ты получишь пожизненное заключение. Смерть быстра. Но страдание... страдание может длиться вечно.

Она выдохнула. Кора тяжело дышала, когда ее тело напряглось, словно окаменело.

— Дыши, малышка. — Маркус положил большую руку ей на грудь. — Дыши.

Она судорожно вздохнула, глядя в его темно-серые глаза. В Маркусе было что-то такое, чему она хотела повиноваться.

— Я не хочу, чтобы ты причинил мне боль, — прошептала она.

— Я знаю, ангел. — На мгновение его лицо смягчилось, стало противоречивым. — Я тоже не хотел причинить тебе боль.

У Коры екнуло сердце от надежды. — Но почему?..

— Во вселенной существует порядок. Все имеет свое место. — Он устроился рядом с ней, читая лекцию, как профессор. — Все взвешено на весах, — он поднял обе руки ладонями вверх. — Все должно быть сбалансировано. Свет и тьма. День и ночь. Хорошее и плохое. — Он опустил руки. — Преступление и наказание.

Кора шевельнула губами, но не вырвалось ни звука. Она встретилась взглядом с Маркусом и растворилась в нем.

— Когда твой отец, — его голос дрожал под тяжестью гнева, — сделал то, что сделал, все пошло наперекосяк. Не на своем месте. Всегда есть расплата. Я очень долго ждал этого дня.

— Но я ничего не сделала.

Он отвел взгляд. — Ты не слышишь меня. Кто-то должен ответить за то, что он сделал. Я нашел свою сестру... — Он закрыл глаза, и сердце Коры екнуло. Потому что это все еще Маркус. И боль на его лице была такой реальной. — Ее глаза были открыты. Избитое, сломанное тело. Они такое творили с ней. То, что никогда не следовало делать. Ангелы плакали…

— Мне очень жаль, — прошептала она. Это вырвалось само собой. Не извинялась за себя, а потому что именно так говоришь, когда больно за кого-то, кого ты любишь.

«Он привязал тебя к кровати! Он ненавидит тебя!»

Но она... она провела последние два месяца, любя его. Это не исчезнет само по себе. Она не знала, как это сделать.

Маркус закрыл глаза. Он потер переносицу, его грудь быстро поднималась и опускалась. На его подбородке темнела щетина. Все в ней напряглось, чтобы подойти к нему, обнять его. Несмотря на всю свою власть и контроль, Маркус был мужчиной. Просто человеком. Она видела его и с лучший, и с худший стороны. Он ничего от нее не скрывал.

«Но ведь он это сделал, не так ли? Он скрывал свою натуру на виду у всех». И она стала наивной добычей, попавшей прямо в его ловушку.

«Мне очень жаль». Ее сожаление лежало между ними, маленькое и недостаточное по сравнению с огромным долгом.

Он опустил руку. И снова стал властелином подземного мира, выражение его лица казалось высеченным из камня. Снова все под контролем.

— Нет, красавица, не жаль. Но ты будешь жалеть.

Он вышел из комнаты. Кора поежилась на кровати. Все произошло так быстро, что у нее закружилась голова. Она закрыла глаза, пока мягкие шаги не вернули ее внимание к Маркусу.

Несмотря ни на что, ее пульс затрепетал при виде его огромной обнаженной груди, покрытой темными волосами.

— Что будет дальше? Что ты со мной сделаешь?

— Все, что захочу. — Он оскалился в акульей улыбке. — Ты не умрешь. Ты проживешь очень, очень долго. Рядом со мной, как моя жена. Навсегда.

Как он может быть таким холодным? Настолько безжалостным? Как она могла так глупо думать, что он любит ее? Теперь ее брачная ночь превратилась в кошмар. Вот тебе и счастливый конец.

Она не могла сдержать слез, которые потекли по ее щекам.

— Правильно, красавица. Поплачь для меня.

Именно тогда она увидела, что Маркус взял телефон — его телефон. Он включил камеру и направил в ее сторону. Красная ярость вспыхнула в ней.

— Нет.

— Да, — Маркус попятился, как будто делал идеальный снимок. — Нам нужно сделать несколько свадебных фотографий, чтобы отправить их твоей семье. Это самое меньшее, что мы можем сделать, учитывая, что твоя мама и твои дяди не смогли приехать на свадьбу.

Ее дяди? Она даже не знала, что у нее есть дяди.

— Хватит. — Ее мольбы звучали приглушенно, когда она отвернула лицо. — Пожалуйста, перестань.

— Посмотри на меня, — приказал он. — Кора, — его шаги приближались. — Так надо.

— Нет. — Думай, она должна думать. Это все еще был Маркус. Внутри этого человека, этого монстра, таилось сильное влечение к ней. Может быть, ей удастся найти намек на Маркуса, которому не все равно.

Рука сжала ее запястье, словно железные кандалы. Она сопротивлялась.

— Кора, я не буду повторять тебе дважды.

У нее все затрепетало внутри. Ей удалось высвободить свою руку. Он посмотрел на нее сверху вниз, и ее тело вспыхнуло под его пристальным взглядом.

— Ты больной, — выпалила она. Что угодно, лишь бы отрицать притяжение ее тела к нему.

— Я не буду фотографировать, если ты мне подчинишься.

Ее смех сотрясал все тело. — Как? Я же не могу убежать.

— Я брошу камеру, если ты подчинишься мне. И будешь вести себя как жена.

— Ты имеешь в виду, что должна любить тебя?

Он наклонил голову.

Из трещин в ее сердце сочился яд. — Я и вправду любила тебя, ты знаешь. Это не было ложью.

— Я знаю.

— Все, что ты мне говорил... было ли все притворством? Неужели это никогда не было настоящим?

Он не ответил.

— Отлично. Я сделаю это, — она вздернула подбородок. Притворяясь храброй. — Нет ничего такого, чего бы я не делала раньше.

Он выключал камеру, когда снова повернулся к ней, его обычно серые глаза потемнели. — Извини?

— О, неужели ты думал, что я девственница?

Он вернулся и положил руку ей на колено. Он сжал его, и ее дыхание сбилось, выдавая ее. — Я не думаю, что ты девственница, — сказал он ей. — Я знаю, что это так.

Она вздернула подбородок. — У меня были парни, — солгала она. — Очень много.

Он покачал головой. — Ты ужасная лгунья.

— Это правда.

Маркус навис над ней, его большое тело с головы до пят прижалось к ней. Запах его одеколона смешивался с хрустящим льняным ароматом белой рубашки. Кора лежала обнаженной, он — нет, но в его напряженных мускулах и бесконечной глубине глаз виднелась струящаяся по телу сила. Между ними потрескивало пламя. — Много парней, да? Мне придется заставить тебя забыть о них.