Сырая мостовая блестела в тусклом свете фонарей. На улице не видно было ни души. Всюду, куда не обращался взор, закрытые ворота, ставни, двери и стены защищали мирный сон трудолюбивых горожан. «Мой дом – моя крепость» – с достоинством говорят англичане. Недавно, может быть по этой самой улице, покинутая всеми, одиноко бродила Люси в поисках ночлега. Бенджамин повернул в ближайший переулок. Только бы двигаться вперед, не останавливаясь, хотя бы до рассвета, а потом…

«В поисках истины есть только два пути: один приводит к ней, другой уводит прочь, – подсказывает голос изнутри. – Ненависть – антипод любви. Любовь – уверенное равновесие души, оно не тяготит, а окрыляет, призывая человека создавать. А ненависть – направлена на разрушение. Может ли тот, кто любит, стремиться уничтожить?»

Слишком различны в этом мире добро и зло: пчела, ужалив, погибает, а гадюка – продолжает жить.

Бенджамин, резко останавливается, с вызовом глядя в темноту:

– Смотри, лорд Ференс, или кто там! Я не захватил с собой оружия! Ведь если я на самом деле убью тебя – ТЫ ПОБЕДИЛ!

Но боль внутри не отпускает, а непокорный дух неистово противится тому, что трезво понимает разум. Психика человека похожа на амебу, которая, уничтожая опасное и вредное, готова поглотить его, накрыв собой. Круг замыкается на ненависти: бесплодная, слепая, непреодолимая, она, подобно червю в плоде, подтачивает силы.

Как одолеть противника при встрече тому, кто даже в мысленной борьбе ежеминутно терпит поражение? Что может сделать против лорда простой цирюльник, не преступив закон?

«Я не хочу, чтобы он просто умер: я хочу, чтоб он страдал, как я! Как Люси! Ну почему я не Господь, чтобы карать?!»

Напрасно: даже это не изменит прошлого и не вернет утраченные годы! Но, если добровольно принимать по капле яд воспоминаний, то можно отравить себе оставшуюся жизнь! Каждый из нас сам создает свой ад и медленно сгорает в нем, собственноручно поддерживая пламя. И если жажда мести толкает человека в бездну, то к обрыву он тоже всегда подходит сам. А стоит ли?.. Не стало Торпина, не стало Бэмфорда… Угроза, исходившая от них, исчезла, но их конец, банальный и однозвучный, не вызвал торжества. Если змея околела после того, как ужалила – это уже бесполезно. Только последние слова судьи вдохнули веру в раненое сердце Бенджамина Баркера: «Неважно… Люси до сих пор жива!». Все прочее – терзающая душу ярость и даже те нечеловеческие муки в казематах каторжной тюрьмы – стало действительно неважно в этот миг. Так почему сейчас, когда поистине свершилось чудо, и они снова обрели друг друга, он позволяет управлять собой какой-то тени, проклятому имени, химере?

«Теперь я знаю, кто ты. Но не для того, чтоб уподобиться тебе. Я просто буду осторожен», – произносит Бенджамин сурово, как приказ. И он готов его исполнить, любой ценой. Глухие отголоски темных мыслей еще бушуют в нем, но их поток уже не захлестнет рассудка. Пускай он только человек, не больше – не ангел, сотканный из света, отпугивающий бесов одним своим сиянием – он выстоит.

Нельзя простить, нельзя забыть, но можно оборвать магическую связь, похожую на каторжную цепь: не искать своего врага, повернуться к нему спиной. И, если этого желаешь, время постепенно выведет тебя из тупика. Не зá ночь, не за несколько недель, но он освободится из рокового плена прошлого и пагубных страстей – ОН ТАК РЕШИЛ. Бенджамин Баркер, осужденный, обреченный, почти казненный, выжил в зловонной тесной клетке трюма, где несколько десятков заключенных умерли от тифа; тяжелые работы, голод и жестокость палачей не отняли у него воли и достоинства. Он отыскал дорогу в непроходимых джунглях и пересек просторы океана, чтобы вернуться оттуда, откуда нет возврата. Сможет и это. Ференс умрет в его душе и словно перестанет существовать извне. А Бенджамин всем своим духом будет жить – всецело ради тех, кто для него дороже жизни!

Он вскинул голову, как будто вопрошая небеса. Безоблачное небо бледнело на востоке, предвещая ясный день… Солнце заглядывает, как ни странно, в этот город, надменно-беспристрастный и безупречно-серый – вертеп, в котором правят жажда власти и наживы, обман и ханжество. Так началась борьба, исход которой предрешен. Внимая отзвукам своих шагов, Бенджамин чувствовал, как время, вечный, безупречно-четкий механизм, отсчитывает ее первые минуты. Самое трудное для человека – победить себя… Намного проще – погубить.

Он возвращался. Близился рассвет. Поднявшись по неосвещенной лестнице, Бен осторожно отпер двери в комнату, которую покинул всего лишь час назад, погнавшись за коварным демоном и убегая от самого себя. Войдя, он настороженно прислушался. Из темноты не доносилось ни шороха, ни дуновения, как будто маленькая спальня опустела. Бенджамин бросился во тьму, и кое-как наощупь отыскал свечу. В неровном свете трепетного огонька он различил рассыпавшиеся по подушке пепельные волосы и бледный профиль… У него мгновенно отлегло от сердца.

– Бен… Бенджамин, – тихонько позвала Люси.

– Я здесь, – через секунду он был уже рядом с ней.

– Мне показалось, ты уходил… – прошептала она с тревогой.

– Да, ненадолго. Я не мог уснуть. – Бенджамин бережно привлек ее к себе, поклявшись больше никогда не отпускать.

– СКОРО наступит утро, – оглянувшись в сторону окна, сказала Люси. И это означало нечто большее: он угадал ее улыбку. Это была улыбка путника, нашедшего приют. Какой бы долгой ни казалась ночь, в конце концов, она рождает новый день.

Бен ощутил спокойное и теплое дыхание на своей щеке. Прежняя Люси постепенно возвращалась, оживая в заботливых объятьях его рук, чутко внимая звукам его голоса. Как в юности, она прильнула к нему, укрывшись на его груди, не пряча нежности, совсем по-детски ища защиты. И в этот миг он осознал, что в ней заключено его спасение. Чтó он без нее? Парус на ветру, в буре оторвавшийся от мачты. Став единым целым с лодочкой, затерянной в волнах, он вернет ей цель, она же станет его опорой.

Да, ему предстояло еще многому научиться у этой хрупкой женщины, которая ни разу не призывала к мести. И он приложит все усилия, чтобы она забыла о невзгодах. Рука в руке, они вдвоем поднимутся с колен – над пепелищем пережитых испытаний и болью старых ран.

Скоро…

И даже если это невозможно – ВОПРЕКИ ВСЕМУ!

ЭПИЛОГ

Середина лета в Брайтоне выдалась особо солнечной и теплой, даже непривычно жаркой для умеренного климата Британии. В портовом городе, щедро согретом благодатными лучами, целыми днями кипело оживление. А вечерами свежее дыхание насыщенного влагой ветра часто доносило с пристани запахи растительного масла, апельсинов и пряностей: в гавани разгружали торговые суда.

За городом вдоль берега тянулась рыбацкая деревня, а дальше – окруженные каштановыми рощами, вдали от суеты, раскинулись зеленые луга. По воскресеньям это живописное уединенное местечко превращалось в нечто вроде парка: свободные от будничных забот, горожане с удовольствием устраивали на природе пикники.

Внизу, у самого подножия широкого холма лениво колыхалось море, а в стороне рыбачьи лодки, перевернутые днищем вверх, лежали на песке, словно огромные морские рыбы, выловленные из воды.

Люси могла часами любоваться лазурно-чистой синевой, подернутой слепящей рябью солнечного света. Над ширью бесконечного простора ее душа доверчиво беседовала с будущим: под шелест волн и крики чаек она легко парила, оторвавшись от земли. И временами, Люси, как дитя, закрыв глаза, переносилась в новый необычный мир, пронизанный дыханьем ветра и всполохами золотых лучей…

Укутанная в тонкую простынку, Джоанна безмятежно дремлет на ее руках. Маленькое розовое личико чуть заметно улыбается во сне. Хрупкий, беззащитный ангелочек даже не догадывается, сколько света, сколько сил и веры может подарить тому, кто прижмет его к своей груди. Тихое счастье – не мираж, оно не ускользает, как мечта, и не боится прикосновения руки.

– Она похожа на тебя. – В голосе Бенджамина слышатся удивление и гордость. Склонившись над малышкой, он осторожно поправляет край простынки, и крохотные пальчики тут же обхватывают его мизинец.

– Не бойся, – шепчет он, – я не уйду…

– Она похожа на свою мать, – с улыбкой отвечает Люси.

Время, казалось, повернуло вспять… Словно в волшебном зеркале, с невероятной четкостью, оно воссоздавало самые прекрасные и чистые мгновения, наполнив их первоначально-трепетным волнением и мудрой глубиною смысла. На этот раз их счастье – не подарок, а награда. Судьба, та самая, что жадно отнимает, не давая ничего взамен, послала им гораздо больше, чем заурядное благополучие в тиши – она предначертала добрый путь и указала цель: найти себя и возродиться рядом с новой жизнью. И все же, человек – творец своей судьбы, а победить мирское зло способен только тот, кто победил его в себе.

Склонившись над младенцем, Бенджамин и Люси долго сидели молча, не замечая, как легко и незаметно убегает время, воодушевленные уверенным сознанием того, чего они достигли в этом жестоком мире силой духа и любовью. Бен чувствовал, о чем она мечтает, прислонившись к его серебристому виску. Молчание не утомляло их, как не смогло бы утомить биение сердца и общество друг друга.

– А вот и молочко для моей крестницы! Как жаль, что ты еще не подросла, чтобы попробовать мои мясные пироги! – раздался позади шутливый голос.

– Ну, не расстраивайтесь, миссис Нелли! – воскликнул Энтони, запыхавшись, подбегая к ним. – Наша малышка быстро делает успехи! А вот и папа!

Он опустился на колени. Из-под кружевного чепчика на юношу смотрели широко-раскрытые голубые глазки, словно два маленьких лазурных неба.

– Энтони, у нее твой взгляд! – восторженно заметила Джоанна, присаживаясь рядом.