Глава 4

Северные земли

Александр Боулдер

Я кружил вокруг Хана, мое тело готово было отразить его атаку, которая могла начаться в любую секунду. Капли пота стекали с его лба, а правый глаз уже начал опухать от правого хука, который я обрушил на него минуту назад.

Хан недовольно заворчал, когда предпринял обманную атаку правым кулаком, вынудив меня отшатнуться и поднять руки в защитном жесте.

— Ты, правда, думал, что сможешь одолеть меня в бою? — ухмыльнулся он и двинулся за мной, пока я продолжал кружить вокруг него.

— Каждый Божий день, — бесстрашно ответил я.

Он поцокал языком и прищурился, что стало его ошибкой. Я знал, что за этим последует атака, его было так же легко читать, как и в то время, когда мы были подростками. Тогда он тоже сужал глаза, после чего набрасывался на меня с полной силой.

Я резко повернулся, чтобы избежать лобовой атаки, и быстро схватил его за руку, чтобы вывернуть ее назад. У него не было ни малейшего шанса, он поморщился от боли, когда я пнул его сзади по голени, поставив на колени.

— Сдаешься? — прошипел я ему в ухо и усилил хватку на его шее.

Не в силах вздохнуть, он бросил на меня убийственный полный ярости взгляд. Хан был гордым, но достаточно умным мужчиной, он понял, что проиграл этот раунд.

Закрыв глаза, он подал знак, что сдается, и я немедленно отпустил своего правителя.

Мы оба тяжело дышали после схватки. Хан не спешил подниматься, а я наклонился вперед, уперев руки в колени и делая глубокие вдохи, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце.

— Хороший бой! — прохрипел я.

— Пошел ты, — огрызнулся он и медленно поднялся. — Я поддался тебе.

— Да ладно? Может, не стоило?

Обидевшись, он фыркнул и пошел за своим стаканом пива на столе.

— Не вздумай снова меня душить, а то я тебя кастрирую.

Я рассмеялся и взял свой бокал, запрокинув голову назад и осушив содержимое.

— Ты жалкий неудачник, мой друг.

Хан опустошил свой стакан и со стуком поставил его на стол.

— Возможно, но и ты тоже.

— Всегда был и всегда буду. — Я подобрал шахматную фигурку, которая всего несколько минут назад пролетела по воздуху, когда я смахнул ее со стола. — Как я уже говорил, ты можешь обыграть меня в шахматы, но не в борьбе. Я ненавижу проигрывать.

— До тех пор, пока не возненавидишь выигрывать. — У Хана было такое выражение лица, от которого я всегда начинал нервничать.

— О чем ты? — спросил я и откинул назад свои длинные волосы.

Он провел языком по верхним передним зубам и осторожно дотронулся рукой до распухшего глаза. Хан был тщеславным человеком и следил за своей внешностью. Неудивительно, что он разозлился из-за синяка под глазом.

— Эй, когда дерешься, боль неизбежна, — заявил я и пожал плечами.

Он закатил глаза.

— Избавь меня от своей глубокомысленности.

Я рассмеялся.

— Ты не можешь быть лучшим во всем. Разве ты еще не усвоил этот урок?

Стряхнув невидимую пыль со своих плеч, он проигнорировал меня. Мы оба знали, что Хан был слишком амбициозен, чтобы согласиться быть вторым в чем-либо. Он был рожден, чтобы стать победителем. Сын правителя, который беспощадно навязывал ему менталитет победителя. Но все же было несколько вещей, которые он не мог изменить, как бы сильно ни хотел.

Мы почти не говорили об этом, но он ненавидел то, что мы с его младшим братом Магни были выше его ростом. Я был на 5 см выше Хана с моими 203 см, а его брат Магни перерос его в шестнадцать лет и стал весьма крупным мужчиной, почти под 213 см. Будучи ростом 198 см, Хан ни в коей мере не был мелкой сошкой, но то, что он был самым низким из нас троих, его беспокоило.

— У меня есть специальный приз для тебя. Раз уж ты так хорошо дерешься, я хочу, чтобы ты кое-кого защитил, — сказал он.

— Кого?

— Археолога.

— Ты хочешь, чтобы я защищал археолога?

Он кивнул, загадочно улыбаясь.

— От чего? Грязи и пыли?

— Мамаши с Родины посылают к нам своего лучшего археолога, кто-то же должен защитить этого слабака.

Я потер свой шрам по всей длине, которая тянулась к моему виску. Это вошло у меня в привычку, я всегда так делал, когда испытывал стресс или раздражение.

— Я что, похож на гребаную няньку?

Хан повернулся ко мне всем телом, изогнув бровь дугой.

— Считай это большой честью, ведь я назначаю тебя охранять бесценный дар, который они нам вверят.

— Лесть на меня не действует, Хан, и ты это знаешь, — сказал я и вытер пот со лба тыльной стороной ладони.

— У тебя нет выбора. Через три дня испуганный археолог встретится с тобой на границе, твоя задача — обеспечить его безопасность, пока он находится на нашей земле. Понятно?

— Я дам тебе своего лучшего человека, — кивнул я, но он лишь рассмеялся.

— Нет, Боулдер. Ты лично будешь его защищать.

Нахмурившись, я взял свой стакан пива.

— Ты же знаешь, у меня нет на это времени. Слишком много дел.

Хан шагнул ближе, выхватив стакан из моей руки.

— Это приказ, мать твою!

Я вздохнул, но воздержался от дальнейших возражений, понимая, что это только ухудшит ситуацию.

— Слушаюсь, господин.

Взгляд Хана смягчился, и он положил руку мне на плечо.

— Боулдер, друг мой, я знаю, что это дерьмовая работа, но я не могу расхаживать с синяком под глазом и не заставить кого-то поплатиться за это.

— Ты сам вызвал меня на поединок, — начал защищаться я.

— Да, — спокойно ответил он.

— У меня же не было выбора.

— Именно. И сейчас у тебя его нет. — Вытянув руку, он нажал на браслет, и над его рукой появилось изображение.

— Да пребудет с вами мир, — произнесла блондинка, и я придвинулся ближе, чтобы посмотреть запись. Изображение замерцало, и слова потонули в помехах.

— А что случилось с записью? — спросил я.

— Посланник утверждает, что запись была испорчена еще до того, как он ее получил. Я не знаю, что случилось. — Хан указал на женщину и снова включил запись.

— Меня зовут Перл, я член Совета. Мы выбра… одного из… наших лучших археоло… зовут Крис… Сандерс. Мы просим вас соблюдать наше соглаше… и обеспечить… безопасность.

— Я и половины не расслышал, — пожаловался я.

— Они посылают своего лучшего археолога по имени Кристиан Сандерс, и ты будешь защищать его ценой собственной жизни.

Я тихо выругался себе под нос, после чего спросил:

— Когда?

— Я уже говорил тебе. Через три дня.

— И как долго я должен защищать этого говнюка?

— Пока он не надумает вернуться домой.

— И насколько он задержится?

Хан пожал плечами.

— Пока работа не будет сделана.

Я переступил с ноги на ногу и скрестил руки на груди.

— Хоть ты и мой лучший друг, но сейчас ты меня бесишь.

Хан расплылся в широкой улыбке.

— Отлично.

— А другие мои обязанности?

— Полагаю, ты сможешь заниматься некоторыми из них. Место раскопок неподалеку отсюда, к тому же я планирую держать его поблизости. Может, я узнаю что-нибудь полезное.

— Насколько близко?

— Вы оба будете спать здесь, в Сером особняке. Я прослежу, чтобы у вас были смежные спальни, — сообщил Хан и подлил себе еще пива.

— Давай проясним, — сказал я. — Ты же не думаешь, что я буду постоянно охранять этого маменькиного сынка? Я могу поручить это своим людям.

— Ты сможешь отлучиться только по нужде или неотложным делам. Я надеюсь, что ты лично позаботишься о его безопасности.

— Ты сейчас ведешь себя как осел, — буркнул я.

Хан ткнул в меня пальцем.

— Выбирай выражения, а не то я заставлю тебя делить с ним спальню.

Я крепко стиснул челюсти.

Он поднял руку, чтобы снова проверить опухший глаз.

— Знаешь, если подумать, мне нравится эта идея. Так он будет в большей безопасности, если кому-то приглянется его женственность. Лишняя осторожность не помешает.

Я прикусил язык, понимая, что гнев, который меня охватил, доставит мне еще больше проблем. Хан был моим другом и правителем, но он мог быть настоящим козлом. Когда он пребывал в таком настроении как сейчас, лучшим решением было уйти, пока его не посетило еще больше каверзных идей.

— До скорого, Боулдер, — крикнул мне вслед Хан, когда я вышел из его комнаты.