Глава 18

Я проснулась на нашем диване. Все мое тело болело, глубоко внутри, до костей. Боль — хороший признак. Это означает, что я все еще жива и постепенно исцеляюсь.

Кэрран оперся на подоконник, его силуэт нарисовался на фоне окна, где сумерки или рассвет переливались багряным цветом в небе. Солнце находилось на востоке. Значит, все же утро. Я проспала несколько часов.

Мышцы на широкой спине Кэррана напряглись. Он понял, что я проснулась.

Независимо от того, где я находилась или в какую беду попадала, он всегда приходил за мной. Он перевернул бы город, чтобы найти меня. Мне не нужно справляться с этим в одиночку.

Несколькими этажами ниже спала Джули, пока ее тело активно работало на то, чтобы предать ее. Моя Джули. Мой бедный ребенок. Некоторые люди просыпаются, чтобы спастись от кошмаров. Я же проснулась в одном из них.

— Есть какие-нибудь изменения?

— Она все еще спит. — ответил он.

— Дулиттл накачал меня успокоительными, старый обманщик.

— Нет. — Кэрран обернулся. — Доктор только залечил твои раны, и ты заснула. Я принес тебя сюда. Теперь болит меньше?

Я пожала плечами.

— С чего ты вообще решил, что мне больно?

— Ты задерживала дыхание, когда шла.

— Может я просто злилась.

— Нет. — Он подошел ко мне. — Я знаю, когда ты злишься. По тому, как ты стоишь. И я знаю этот взгляд.

Он анализирует каждое мое движение. И что мне теперь с этим делать?

— Грендель?

— Он в лазарете Дулиттла. Ничего серьезного. Несколько синяков и деревянная щепка в лапе. Андреа недавно вернулась в Крепость. Она говорит, что они обедали, и он внезапно бросился по улице. Вылез прямо через окно ресторана.

Глупый пудель. Как он вообще узнал, что у нас проблемы?

Желваки заиграли на скулах Кэррана.

— Мы должны были найти Лесли раньше. Мы выслеживали ее по всему городу. В Пальметто ее запах был менее трех часов назад. Если бы мы поймали ее, ничего из этого не случилось бы. Невозможно спасти всех. Я уже смирился с этим. Но мы должны были спасти Джули. .

— Я люблю тебя, — перебила я.

Кэрран остановился на полуслове и подошел ко мне. Я поцеловала его, скользнув в его объятия.

— Я не хочу говорить, — прошептала я. Мои щеки были влажными, и я поняла, что плачу. Голос мой не дрожал, но слезы все текли по щекам. Я потеряла мать, отчима, а теперь, возможно, через два дня, еще и ребенка. Пришло время платить по счетам.

Кэрран поцеловал меня, его губы сомкнулись на моих. Его язык скользнул мне в рот, этот вкус был таким знакомым, таким желанным. Я взяла его за плечи, притянула ближе и стянула с него рубашку. Он сдвинул простыни в сторону, оторвался от меня на какую-то крошечную секунду, чтобы снять с меня майку. Я поцеловала его губы, зарылась пальцами в его короткие волосы, прося, требуя большего. Его горячие руки дотронулись до моей груди, грубая кожа ладоней царапала твердые соски. Он приподнял меня на колени и лизнул мою левую грудь. Исходящий от него жар вытиснил всю боль, душившую меня. Я отпустила все и потерялась в нем, целуя, облизывая, поглаживая, желая быть с ним одним целым.

Он поднялся надо мной, и я обвила его ногами, когда Кэрран вошел в меня, реальность исчезла, отбросив все на задний план. Были только я и он. Мы двигались с ним в плавном жестком ритме, все быстрее и быстрее, каждый новый толчок поднимал меня все выше, пока, наконец, внутри не вспыхнул жар, погружая меня в каскад удовольствия. Он вздрогнул и опустошил себя. Мы долгое мгновение оставались в таком положении, затем он отстранился и лег рядом, прижимая меня к себе. Мы лежали, свернувшись клубочком, пока за окном разворачивался новый день.

Я отказываюсь отпускать Джули. Должен быть другой путь. Я должна что-то предпринять. Она еще не обернулась люпусом, черт возьми. Мне нужно найти другой способ.

— Мы убьем их, — сказал Кэрран, его голос был полон такой ярости, что я почти вздрогнула. — Полностью искореним.

Да.

— Через год никто и не вспомнит, что они существовали.

Когда мы закончим, от Хранителей Маяка ничего не останется. Только моему ребенку это не поможет. Но сможет уберечь других «Джули» от боли.

В дверь постучали.

— Что? — прорычал Кэрран.

— Здесь Джим, Милорд, — отозвался голос Барабаса.

Я оттолкнулась от подушки.

— Скажи ему подождать, — велел Кэрран. Он повернулся ко мне. Серые глаза заглянули в мои. — Я тоже тебя люблю.

Может, правда любит.

— Обещай, что, если мы уйдем, никто не тронет Джули, пока мы не вернемся.

Золото прокатилось по его глазам и исчезло.

— Не тронут, если хотят жить.

— Даже если это альфа клана. — Я не знала, насколько темные мысли могли водиться в голове Дженнифер.

— Даже альфа. Джули находится под седативными препаратами и пристегнута к своей койке. Доступ в ее палату ограничен, к тому же, Дерек останется с ней. Он вбил себе в голову, что, если бы не их глупая драка с Асканио, ребенок-буда смог бы дать хороший отпор в сражении. У Дженнифер нет надежды пройти мимо него, и она не станет пытаться. Она не такая.

Он встряхнул свои спортивные штаны, поднятые с пола.

Я тоже оделась.

— Для Асканио не было бы большой разницы. Она была обученным рендером. Только ты мог бы убить ее. Би или Мэхон. Может, Иезавель. Джим. .

— Кейт, — добавил Кэрран. — И теперь об этом знает вся Крепость.

Я остановилась с ботинком в руке. Он, что, сейчас гордился мной. Я слышала это в его голосе. Ох, черт.

Он смотрел на меня с улыбкой, как кот, слопавший канарейку.

— Куда подевался мой второй ботинок?

— Ты держишь его.

— Ааа. — Я села на диван и натянула сапог.

Кэрран надел футболку и пошел к выходу. Я последовала за ним. Он распахнул дверь, за которой тут же нарисовался Джим. Его черный плащ снова при нем. Андреа стояла позади его массивной фигуры. Правая сторона ее лица была темно-синей, как будто ее ударили пятифунтовой гантелей. Похоже, она готова испепелять всех и каждого.

Лицо Джима как всегда мрачное:

— Хранители активировали устройство в Пальметто.

— Когда? — Кэрран зарычал.

— Полчаса назад.

Кэрран выругался.

*** *** ***

Джип подпрыгивал на металлических перекладинах на дороге. На секунду завис в воздухе и с шумным тарахтением приземлился обратно. Джим вел машину также, как делал и все остальное: на грани безрассудства, но никогда не теряя контроль.

На переднем сиденье Кэрран опустил окно и наклонился, пытаясь прочитать грязный дорожный знак. «Три мили». Он поднял окно, прежде чем рев заколдованного мотора джипа заставил всех нас оглохнуть.

Шоссе Рузвельта мелькало мимо в окне, деревья превратились в длинное зеленоватое пятно. Рядом со мной Андреа держала свой арбалет наготове. У нас не было возможности поговорить, но в этом и не было необходимости. Нам обеим сейчас просто нужна цель.

— Хранители привезли устройство посреди ночи, — сказал Джим. — На этой неделе в городе проходила «Большая Весенняя Ярмарка Фермеров». Именно здесь основная часть горожан Пальметто зарабатывает себе на жизнь. Все школьные занятия отменены на неделю, а церковные службы перенесены на восемь часов, чтобы провести ярмарку. Хранители оставили устройство посреди оживленной улицы и слиняли. На Ярмарке полным-полно всякого странного магического дерьма. Никто бы и не подумал об изобретении Кемена.

Жители Пальметто каждый день проходили мимо тикающей бомбы и наблюдали, как она заряжается. А потом устройство просто активировалось, чтобы всех убить.

— Почему целью стала ярмарка? — спросила Андреа.

— Потому что им нужны были свидетели, — предположил Джим. — Люди поедут на ярмарку, увидят мертвый город и бросятся назад, чтобы сеять панику.

— Так, все кончено? — Спросила я.

— Да, — ответил Джим. — Вчера наши люди прочесывали город в поисках Лесли. Этим утром я послал человека из Крепости, чтобы он проинформировал их о Хранителях и велел убираться оттуда. Они возвращались в Атланту, когда увидели свет позади себя и постарались убраться от него подальше. Судя по их словам, над городом появилось свечение, которое несколько минут мерцало, как северное сияние, а затем исчезло. Все это заняло минут десять.

Слева четыре гиены, два волка, четыре шакала и мангуст-оборотень выскочили из кустов и обогнали машину. Барабас, Иезавель и другие. Весь клан буд жаждал крови.

— Наш источник говорит, что устройство не может быть перенесено на машине с зачарованным механизмом, — крикнул Джим, стараясь перебить шум двигателя.

Хорошо, что он не стал упоминать имени Саймана.

— Он сказал, что оно рассеивает чары в воде. К тому же, такая машина не выдерживает его — слишком тяжелое. Они должны были перевозить его на телеге с лошадьми. К Пальметто ведут четыре дороги. Раньше было пять, но Томми Ли Кук-роуд закрыта. Поперек нее тянется брешь шириной в четверть мили. Наши люди на каждой дороге. Устройство затягивает магию по кругу, начиная с периферии и достигая центра. Можно четко проследить край зоны поражения. Хранители все еще внутри.

— Можем ли мы войти в зону после взрыва? — спросила Андреа.

— Наш источник заходил в зону взрыва первого прототипа и чувствовал себя после не хуже обычного, — сообщила я.

Между деревьями мелькнул старый билборд, рекламирующий какое-то оружейное шоу.

Джим нажал на тормоза, выкручивая руль. Двигатель зашипел и заглох. Шины джипа завизжали, машина повернула влево и с визгом остановилась. Перед нами посреди дороги лежало четырнадцать тел. Мужчины, женщины, дети, все одеты в нарядную одежду. Справа возвышалась церковь с распахнутыми дверями. Проповедник лежал на лестнице с Библией в руке. На другой стороне дороги, в широком загоне, повозки ожидали своих хозяев, которые никогда уже не вернутся. Лошади фыркали и хлестали мух хвостами.

— Боже мой, — прошептала Андреа.

Они, должно быть, были баптистами и ходили в церковь на субботнюю утреннюю службу. Целыми семьями. Адам Кемен оказался прав. Если у вас было достаточно магии, то шок от ее потери убивал вас.