В данный момент у меня была масса дел, которыми следовало заняться. Места, которые я должен был посетить, люди, с которыми я должен был встретиться, но я даже не рассматривал возможность оставить Брианну дома и вернуться в свой офис? Нет. Я, мать вашу, сейчас никуда не уеду.

Вместо этого я вышел на балкон и устроился на шезлонге, откуда мог наблюдать за тем, как на город опускается вечер, выкуривая одну сигарету за другой. Это мне не сильно помогло. Забавно, но то, что раньше успокаивало меня, когда я был взбудоражен, больше не срабатывало. Я ждал, что Брианна выйдет из ванной, но она взяла первый раунд нокдауном. Не похоже, что сегодня она сделает первый шаг.

Когда мое вынужденное одиночество стало невыносимым, я вернулся внутрь, чтобы попытаться поговорить с ней.

— Брианна? — Тишина. — Впусти меня.

Я подергал ручку, и, к моему огромному удивлению, она повернулась. Не заперто.

Я открыл дверь и обнаружил, что она сидит за туалетным столиком и красит ногти на ногах. Ее волосы были собраны заколкой, на ней был желтый шелковый халат, от которого ее кожа сияла. Она не взглянула на меня, продолжая наносить темно-розовый лак для ногтей, как будто меня здесь не было.

— Мы можем поговорить? — в конце концов, спросил я.

— О чем? Как ты выдернул меня посреди фотосессии, которая — так уж вышло — является моей работой, и практически избил фотографа? Не говоря уже об ущербе, нанесенном моей репутации в бизнесе, — произнесла она ровным голосом, без всякого выражения.

— Я больше не хочу, чтобы ты занималась этим бизнесом.

Она закрутила колпачок на лаке для ногтей и поставила его на туалетный столик.

— Это все, чего ты хочешь, а?

— Мне нужно было знать, где ты, но ты не отвечала на звонки.— Я на мгновение замолк, рассчитывая на какое-то объяснение, но она его не дала. — Хорошо, я признаю, что ворвался туда раздраженным и разгорячившимся, но я получил сведения, которые вызвали у меня панику. — Я провел рукой по волосам и запустил пальцы в свою шевелюру. — К тому же ты была голой, Брианна.

Она уставилась на пол, пока говорила:

— Скорее всего, после сегодняшнего мне больше никто не позвонит. Теперь меня никто не захочет.

О, всякие козлы по-прежнему будут тебя хотеть. Я встал перед ней и взял ее за подбородок, вынудив поднять глаза.

— Отлично. Надеюсь, тебе не позвонят. — Она по-прежнему молчала, но ее глаза сверкнули. — Я серьезно, Брианна. Ты больше не позируешь голой.

Ну вот, я сказал это.

— Это мое решение, Итан. Ты не имеешь права говорить, что я могу делать, а что нет.

— Неужели? — Я схватил ее левую руку и поднял вверх. — Тогда что означает это кольцо? Ты станешь моей женой, матерью моего ребенка — человеком, которого я больше не хочу видеть позирующим в гребаном обнаженном виде! — Я послал ей рассерженный взгляд в ответ. — У меня определенно есть право голоса.

Она отдернула руку и со злостью выпалила:

— Нет. Ты НИЧЕГО не понимаешь!

Сорвавшись на крик и выглядя вконец разъяренной, она толкнула меня в грудь, чтобы я держался от нее подальше.

Какого хера! Мое самообладание снова висело на волоске, пока я ломал голову над тем, как нам достичь согласия в этом вопросе. Впрочем, мне пришла в голову одна мысль, как этого добиться. Я бы мог сорвать с нее этот желтый шелковый халат и оттрахать до потери пульса, а затем мы бы продолжили разговор, спор или как там называлась та фигня, которая только что между нами происходила. Это могло сработать.

Вместо этого я поднял ее со стула за плечи, прижав ее руки к бокам, чтобы она не могла со мной бороться. Она все еще сопротивлялась, хотя я крепко прижимал ее к своей груди, наши лица находились в дюйме друг от друга, ее мягкие изгибы впечатались в мое тело, и мой член стал твердым как камень.

— Я пытаюсь понять, почему моей девушке необходимо оголяться и позволять людям видеть ее фотографии в таком виде! — произнес я куда агрессивнее, чем рассчитывал... а затем я накрыл ее губы своими губами в поцелуе.

Сначала я проник в нее своим языком. Позже я получу больше, но сейчас мне просто нужно было войти в ее тело любым возможным способом. Мне было крайне необходимо, чтобы она меня приняла. Она все еще была вне себя от злости, но я почувствовал ее отклик в тот момент, когда мы соединились. Она все еще была моей девушкой, и мы оба знали это, когда я взял ее за подбородок и крепко поцеловал. Губы, язык и зубы действовали сообща, чтобы отправить конкретное сообщение. Ты моя, я знаю, что ты хочешь быть моей.

Я был настроен взять ее. У этой размолвки будет один исход и только один — мой член, погруженный в ее сладкую дырочку в сексуальном неистовстве.

Не было никаких оправданий тому, что я сделал дальше. Я взял ее. Взял то, что было моим, подчинив Брианну своей воле.

Она никуда не денется от меня, пока я в ее теле. Духовную составляющую придется рассмотреть чуть позже. Сначала секс, потом разговоры. Такая тактика уже срабатывала раньше, и я был уверен, что сработает и сейчас.

Я поднял ее и отнес к нашей кровати. Она окинула меня пылающим взглядом, пока я укладывал ее, распахнув шелковый халат и освободив ее волосы от заколки. Ее грудь вздымалась и опадала, а соски набухли, пока я раздевался, избавляясь от одежды. Мой член был таким твердым, что мог взорваться при первом же выбросе спермы.

Я собирался это выяснить и был более чем готов рискнуть, потому что будет второй заход и, возможно, третий. Какое-то время мы будем поглощены друг другом.

Я накрыл великолепное нагое тело Брианны, которое должен был видеть лишь я один, и трахнул ее. Трахнул жестко. Она жестко трахнула меня в ответ. Мы трахались, пока оба не кончили. Трахались снова и снова, пока в этом не отпала необходимость. Пока нам не осталось ничего, кроме как провалиться в сон после всех этих оргазмов, физически измотанные от удовольствия, которое опалило нас своим жаром и одурманило своей дымкой... полностью вырубившись.

♥

Меня разбудил старый кошмар, где я смотрю видео со своим участием и хочу умереть. Та жуткая картина, которая отпечаталась в моем мозгу и останется со мной до конца моих дней. Сомневаюсь, что ее вообще можно стереть из моей памяти; я была обречена жить с этим образом, засевшим в моей голове, всю свою жизнь. Я уже не в первый раз задумывалась, вспоминали ли те трое об этом видео после случившегося. Я не была знакома с двумя другими, но неужели Лэнс не сожалел о том, что со мной произошло? Задумывался ли он когда-нибудь об этом? О том, какой несчастной стала моя жизнь после того, как они меня изнасиловали? Какой она стала жалкой. Уродливой и безобразной.

Я попыталась заглушить свой маленький срыв, произошедший посреди ночи, но Итан обладал уникальным слухом. У нас был взрывной секс, мы выплеснули гнев и разочарование посредством наших тел, но главная суть проблемы все еще развевалась на ветру, как сигнальный флаг. В сущности, мы ничего не решили.

Итан, лежащий рядом со мной, зашевелился и притянул меня ближе. Я почувствовала, как его сильные руки обхватили меня, а губы поцеловали в макушку. Он гладил меня по волосам и обнимал, пока я рыдала.

— Я безумно тебя люблю. Мне больно видеть тебя расстроенной. Я бы предпочел, чтобы ты злилась на меня, чем так страдала, детка.

— Все в порядке. Я знаю, что ты меня любишь, — прошептала я между всхлипами, вытирая глаза.

— Люблю, — ответил он и нежно поцеловал ее. — Я сожалею о том, как вел себя сегодня с тем фотографом, — он выдержал паузу, — но я все еще ненавижу твою работу и не хочу, чтобы ты в дальнейшем этим занималась.

— Я знаю...

— Значит, ты перестанешь позировать?— В его голосе звучала надежда. Жаль, что я собиралась ее растоптать.

— Не думаю, что смогу, Итан. Я не могу перестать позировать... даже ради тебя.

Он ждал, когда эти слова слетят с моих губ. Было больно произносить их, но он должен был услышать это признание от меня. Правду порой трудно вынести, и я представляла, насколько трудной она станет для Итана, но я хотела донести до него все без утайки. Я многим ему обязана.

— Почему, Брианна. Почему ты не можешь оставить работу моделью? Почему ты не сделаешь это ради меня?

На глаза снова навернулись эти проклятые слезы.

— Потому что... — всхлипнула я, — потому что снимки, для которых я сей-сейчас позирую, так... т-так прекрасны. Благодаря им... я становлюсь такой красивой!

Итан обнимал меня, пока я плакала. Он, похоже, понял, что для меня это откровение стало своего рода достижением. Жаль, что рядом нет доктора Розуэлл.

— Так и есть. Ты права, Брианна. Твои фотографии просто великолепны. — Он нежно поцеловал меня, неспешно скользнув своим языком по моему. — Но ты всегда была красивой, — прошептал он возле моих губ.

Как же он ошибался. Итан не смотрел это видео, поэтому не знал, но мне была известна правда.

— Нет. Ты не понимаешь меня. — Я вытерла слезы. — Ты не понимаешь, зачем мне нужны эти фотографии, на которых я выгляжу красивой. — Я тяжело вздохнула у его груди, мои пальцы начали кружить по его мышцам.

— Тогда объясни мне, чтобы я понял.

Не знаю, как мне удалось выговорить эти слова, но у меня получилось. Сквозь слезы, которые текли все сильнее, и благодаря его умиротворяющей силе и терпению, пока он обнимал меня и гладил по волосам, я, наконец, раскрыла другому человеку свою ужасную правду.

— Потому что то видео со мной было... мерзким. Каждый кадр был отвратителен. Я была на них уродиной! И раз уж у меня есть возможность заменить уродство чем-то прекрасным, я могу вложить в свою работу чуть больше опыта каждый раз, когда создаю нечто новое. - Итан перекатил меня под себя и навис надо мной, приблизив мое лицо к своему.

— В тебе нет ничего уродливого, — сказал он мне.

— Есть. На том видео я была уродкой.

Он замолчал, его взгляд метался по моему лицу, пока он изучал меня.

— Так вот почему, детка? Это причина, по которой ты пыталась... убить своих...