Хотя в этих стенах случились одни из худших моментов моей жизни, Честер — часть меня. Мой дом стал совокупностью многих мест: «Книги и сувениры Бэрронса» — это моя спальня, Честер — моя гостиная, дом моих родителей в Дублине — это моя кухня, водонапорная башня с видом на город, вместе с Дэни рядом — это моя любимая кофейня. Аббатство Арлингтон — это моя библиотека. А где-то там, в нескольких милях к югу от коттеджа Наны О'Рейли у моря, могила одного из моих предков, Патроны О'Коннор — это моя часовня. Я бы хотела когда-нибудь зажечь там свечу и произнести молитву. Будем надеяться, что к тому времени, когда я это сделаю, я не предам всю свою родословную.

Мы с Бэрронсом торопливо проходим через забитые людьми танцполы и бары, вверх по широкой лестнице из хрома и стекла, которая ведёт к офису Риодана.

— Ты не просеялась? — рычит Риодан в то же мгновение, когда дверь с шипением открывается. Он сидит за столом в тускло освещённом офисе, кабинет погружен в тени. Лор стоит позади него со скрещёнными руками. Кристиан слева — колоссальный, тёмный, крылатый силуэт на фоне подсвеченной стеклянной стены. — Ты просеялась, чтобы повидаться с отцом, но теперь ты, бл*дь, не торопишься. Дэни пропала.

— И мой отец тоже, — рычу я в ответ. — И они оба находились на твоём попечении, под твоим присмотром, под защитой твоих чар.

Пару секунд мы сверлим друг друга гневными взглядами, затем Риодан слегка улыбается.

— Рад вновь видеть тебя, Мак.

Я одаряю его ответной улыбкой.

— Взаимно, — я склоняю голову, глядя на Лора и не будучи уверенной, как меня примут. При нашей последней встрече я использовала силу королевы, чтобы призвать пулемёт, и убила его.

— Мак.

— Между нами всё хорошо?

Он сверкает улыбкой, которая не доходит до его глаз.

— Начал всерьёз сомневаться в тебе. Цыпочкам меня вечно не хватает.

— Я имею в виду, после того...

— Да, — натянуто перебивает он меня. — Всё хорошо.

Призрак Джо стоит между нами. Он одаряет меня долгим взглядом и говорит в моём сознании так, как это делает Девятка. «Ты не говорила, что сожалеешь».

«А ты не говорил, что прощаешь меня», — отвечаю я.

Но он знает, что я сожалею.

А я знаю, что он простит.

Кристиану я говорю:

— Ты снова в облике принца.

— Злость усложняет поддержание облика горца. Они похитили Дэни. Возможно, я некоторое время побуду принцем.

— Похоже, фейри восстановили свои воспоминания, — Бэрронс минует любезности и переходит прямиком к делу. — Вот почему они сумели просеяться через твои чары, — говорит он Риодану. — Давно забытые силы вновь раскрыты. Это уже не то поле игры, которое мы знали тысячелетиями. Мы понятия не имеем, на что они способны.

«Не совсем верно», — думаю я. Один двор больше ни на что не способен. Я об этом позаботилась.

— Ты уверен? — спрашивает Риодан.

— Настолько уверен, насколько это возможно, не получив прямого подтверждения от фейри.

Что для Бэрронса значит 99,9%, и я согласилась. Эта теория наилучшим образом объясняла аномалии, с которыми мы столкнулись.

— Сколько именно воспоминаний, за какой период?

Бэрронс мрачно отвечает:

— Вполне возможно, что абсолютно все.

Кристиан разражается долгой чередой ругательств. Я чувствую то же самое. У нас всегда было преимущество: Бэрронс и Риодан умели держать всех фейри на расстоянии с помощью своей тёмной магии. Теперь мы стали лёгкими мишенями, и Видимые могут найти нас в любое время, в любом месте.

— Зачем похищать Дэни и Джека? Чего они добиваются? — говорит Кристиан.

— И мою мать тоже, — натянуто добавляю я.

— Твоя мать в порядке, — сообщает Риодан. — По крайней мере, была, когда я в последний раз проверял её.

— Что? — тупо переспрашиваю я.

— Её никто не похищал. Она въехала на машине в один из тех дрейфующих кусков Фейри, которые сложно увидеть.

— МЭВ. Межпространственные Эльфийские Впадины, — бормочу я. Песнь Созидания уничтожила чёрные дыры и излечила Землю, но ничего не сделала с местами, где Фейри и мир смертных врезались друг в друга на Хэллоуин, создав искажённые кармашки реальности, которые почти невозможно заметить. Как только я разберусь, как использовать Песнь, чтобы поднять стены обратно и вновь разделить миры, МЭВ предположительно исчезнут.

Лор говорит:

— Она развернулась, но не смогла найти выход. Ей потребовалось два дня, чтобы вернуться.

— Два дня? — меня привела в ужас мысль, что моя мама одна потерялась в Фейри на такой долгий срок, но я также понимала, что ей повезло вообще выжить, в зависимости от того, в какой фрагмент она угодила. Там существуют огненные циклоны, ледяные торнадо, кусочки подводных миров. Облегчение затопляет меня. Мама в порядке, Видимые её не похищали. — Я думала, вы привязали их все, — Девятка использовала свои искусства, чтобы привязать МЭВ к постоянным местам, а ши-видящие выпустили карты (я прихватила парочку для моих родителей), давая людям знать, где находятся эти места, и как их избегать.

— Эта дрейфовала. Мы думаем, что древние боги вновь высвобождают их. Делают что-то, отчего они становятся более быстрыми, и от них сложнее увернуться, — говорит Риодан.

— Зачем им это? — спрашивает Кристиан.

Риодан пожимает плечами.

— Приумножают хаос.

— Где мама сейчас? Здесь? — мой голос повышается, руки сжимаются в кулаки. — Скажи мне, что она не здесь. Ты явно никого здесь не можешь защитить.

— Осторожнее, — тихо произносит Риодан. — За эти слова я дал Кристиану драку, на которую он напрашивался. С радостью дам и тебе то же самое.

— Ты тоже этого хотел, — рычит Кристиан. — Я просто пошёл навстречу.

— Ты и пальцем её не тронешь, — говорит Бэрронс так же тихо.

— Рейни не в Честере, — отвечает мне Риодан. — Я не знаю, где она в данный момент, и предпочту, чтобы так оставалось и дальше. Фейд, Кастео и Даку охраняют её. Они не отойдут от неё ни на секунду. Они не будут отдыхать. Они не будут есть. Они её сберегут.

Я моргаю. Моя мать с тремя из Девятки. Должно быть, для неё это не менее странно, чем застрять в одной из МЭВ.

— Она наверняка готовит для этих везучих ублюдков, — ворчит Лор. — Эта женщина печёт неповторимые кукурузные лепёшки.

— Как ты можешь говорить о еде в такое время? — возмущаюсь я.

Лор пожимает плечами.

— Мужчине нужно питаться.

— Я знаю, чем питаются мужчины вроде тебя, и это отнюдь не кукурузные лепёшки.

— Никто же не наезжает на тебя из-за твоих пищевых пристрастий, дорогуша. Всю Джо из зубов выковыряла?

— Надо ли мне напомнить тебе о другом времени, другом месте, Костелом? — бормочет Бэрронс с шёлковой угрозой.

— Дэни. Пропала, — ровно произносит Риодан.

— И. Мой. Отец. Тоже, — отвечаю я таким же ровным тоном. — Разве Дэни не может воспользоваться твоей версией ЕТУ? Заклинанием, которое перенесёт тебя к ней, где бы она ни была, даже в Фейри? — к сожалению, это также выведет из строя Бэрронса, поскольку он связан с этим заклинанием и будет призван в то же место, чтобы убить Риодана и вытащить Дэни.

— Её похитили голой из нашей кровати. Без меча, без телефона. Татуировка исчезает, когда она превращается. Я перестал наносить её.

Проклятье.

После ещё одного мгновения тишины Кристиан говорит:

— Ваше время в Фейри заняло четыре дня по смертному времени. Заметили что-то странное, когда вошли в Честер?

— Да. Здесь ни единого фейри, — говорю я. — Погодите-ка, — добавляю я, хмурясь. — Мы отсутствовали всего четыре дня? — я бросаю взгляд на Бэрронса. — Разве не должно было пройти больше времени, учитывая то, как долго мы пробыли в Фейри? — полдня как-то раз стоили мне месяца.

Кристиан говорит:

— Последние несколько лет до меня доходили слухи, что с тех пор, как ты пропела Песнь Созидания, ход времени в Фейри начал изменяться, сначала незначительно, потом всё сильнее. Похоже, что древняя мелодия посчитала изъяном временное несоответствие между нашими мирами, когда их не разделяют стены, и исправляла это, подстраивая миры друг под друга.

Изумительно. И хорошо. Я всецело согласна с мнением Песни.

— В Дублине не осталось ни единого фейри, — продолжает Риодан. — Согласно моим источникам, во всём мире смертных не осталось ни единого фейри, и это меня тревожит. Их хлебом не корми, дай поохотиться на людей. И тем не менее, все они исчезли, чёрт возьми.

— Это может означать только одно. Они готовятся к войне, — говорит Кристиан.

— Зимний Двор уже воевал. С самим собой, — сообщаю я и быстро пересказываю то, что мы с Бэрронсом обнаружили в ледяном королевстве, опуская те действия, которые я предприняла, когда прибыло послание Кристиана.

— Ещё одна причина, по которой вы считаете, что их воспоминания вернулись, — говорит Риодан. — Я склонен согласиться.

— Позвольте уточнить, что я всё правильно понял, — произносит Лор, широко улыбаясь. — Песнь восстанавливает их способности и воспоминания, и что они делают? Отправляются воевать друг с другом из-за древних распрей. Чёрт, я в восторге от этого дерьма.

— Вероятно, что принцесса была на поле битвы в неузнаваемом состоянии, — говорит Бэрронс.

Я качаю головой.

— Она превратила день в ночь.

— Это была не ты?

— Нет. Она была в замке. Я её чувствовала. Почему-то на неё это не произвело такого же влияния, как на остальных фейри.

— Королевская элита старше всех, у них самые долгие воспоминания, но они также самые сильные, наиболее способные контролировать свою жажду мести из-за древней резни, — говорит Бэрронс.

«Лучше бы она могла это контролировать, — мрачно думаю я. — Если она навредит моей семье...»

— Я член королевской элиты, — говорит Кристиан. — На меня это не повлияло.

— Ты молод. Ты никогда и не избавлялся от воспоминаний, — возражает Бэрронс.

— Кроме того, ты не Видимый. Ты последний из живущих Невидимых, — говорю я.

— Я предпочитаю считать себя единственным в своём роде и не относящимся ни к какому двору, — отвечает Кристиан. — Логично будет заключить, что происходящее в Зимнем королевстве происходит и везде в Фейри. Они все исчезли потому, что слишком заняты попытками убить друг друга, — он смеётся. — Лор прав. Ну не идеально ли, чёрт возьми? Христос, я бы сам организовал гражданскую войну, если бы подумал, что такое возможно.