— Как видишь, история повторяется.

Я подхожу ближе к Люциусу. Он не двигается. — Почему ты позволил мне приблизиться? Если ты знал, что Ксавье замешан и послал меня убить тебя, зачем ты держал меня здесь? — И не просто держал меня рядом. Трахал, причинял такую сладостную боль, которая нравилась нам обоим. Показал мне мир, который я полюбила.

Он слегка поворачивается ко мне. — Иногда риск того стоит.

Я задираю голову, чтобы не сводить с него глаз, и подхожу ближе. — Стоит ли?

— Я прожил долгую жизнь, Селена. И знаю, когда кто-то этого стоит. — Он проводит пальцами по пряди моих волос, которая выбилась из тугого хвостика. Он улыбается так грустно, что у меня болит сердце. Люциус делает то, чего я никогда не ожидала. Даже за миллион лет.

Он отворачивается.

Кол каким-то образом оказался у меня в руке.

Я подхожу ближе. Сейчас или никогда. Я могла бы убить его. Вот почему он оставил свой склеп открытым. Он мне позволяет.

Я бросаю кол, он падает на пол с громким стуком у его ног.

Люциус смотрит на меня.

— Я не могу этого сделать, — говорю я, и мой голос эхом разносится по каменной гробнице. — Не буду. Меня бы здесь не было, если бы… Ксавье не сказал, что ты убил мою семью, мою стаю. Но потом я встретила тебя и… больше не знаю, чему верить… — Я жду, но он молчит. — Думаю, ты их не убивал.

— Ты хочешь, чтобы я снова все отрицал?

— Нет, — решаюсь я. — Ты их не убивал. Ты и раньше убивал, но не так. Без резни.

— Ты думаешь обо мне лучше, чем кто-либо другой, малыш.

— Это не твой стиль. Может быть, раньше, лет тысячу назад. Но не сейчас.

— Рад, что ты считаешь меня таким цивилизованным. — Свет отражается от его клыков, но он не улыбается.

— Мне и раньше приходилось убивать. Ксавье обучал меня. Для тренировок он находил вампиров, которых я убивала и закалывала. Он сказал мне, что они заслуживают смерти. — Я доверяла Ксавье, но что, если эти вампиры были невинными жертвами, как моя стая? — Значит, я тоже убийца. — Я сглатываю. Люциус все еще не двигается. — Что же нам теперь делать?

Он ухмыляется. — Все зависит от тебя, малыш. Что ты хочешь сделать?

— Думаю… пора прощаться.

Он оборачивается. Лицо у него спокойное, царственное, но глаза печальные. — Вампир и оборотень. Неужели это так невозможно?

Я перевожу взгляд на кол. — Да. Ксавье не обрадуется тому, что я сделала.

— Я разберусь с Ксавье.

Я провожу рукой по лбу, затем опускаю ее к горлу. Моя кожа кажется липкой. — Он выбрал меня, потому что я похожа на Джорджиану.

— Да.

— Он давно это задумал. — Я прикусываю губу. — Мне придется бежать, когда отсюда уйду.

Он переступает с ноги на ногу. — Почему ты думаешь, что я тебя отпущу? — В его глазах вспыхивает красный свет.

— Ты же сказал, что отпустишь. Сказал, что те, кого ты любишь, всегда покидают тебя.

— Они все умирают.

— Я не собираюсь умирать. Пока нет. Я могу бежать. — Сделав глубокий вдох, чувствую головокружение. В этом склепе мне не хватает воздуха. — Мне нельзя здесь оставаться. Вампиры и оборотни не подходят друг другу.

Он неотрывно смотрит на меня, его лицо освещается наполовину светом, наполовину тьмой.

«Ответь же мне», — я хочу встряхнуть его.

— Ты права. Вампир не может влюбиться в оборотня. Это невозможно.

— Я… я просто хотела, чтобы ты знал.

— Я отпускаю тебя, иди… с моим благословением.

Я вздергиваю подбородок и делаю шаг. Как растяпа, я спотыкаюсь о платформу и падаю. В одно мгновение Люциус оказывается рядом со мной и с мрачной решимостью подхватывает. Его запах окутывает меня.

— Селена…

— Нет… — отстраняюсь. Я не такая сильная, как притворяюсь. Если он прикоснется ко мне, я рухну. — Я в порядке. — Я не в порядке. Мой желудок сжимается.

Мое зрение затуманивается, мир сужается до света в конце туннеля. Мне нужно выбраться отсюда, пока я не сделала что-нибудь слабое, например, не разрыдалась, или еще хуже, меня стошнит.

Ноги у меня дрожат, когда направляюсь к выходу, но я справляюсь.

— Селена, — окликает меня Люциус. — Куда ты пойдешь?

Я не оборачиваюсь. — Вернусь на территорию моей стаи. Посмотрю, что с ними случилось.

— Возьми кровь. Она может тебе пригодиться.

— Люциус…

— Возьми, — резко приказывает он, а затем продолжает более нормальным голосом: — И машину. Мой последний подарок тебе.

Я жду, но он больше ничего не говорит.

Я хочу рассказать ему все, что он для меня значит. Вместо этого еле двигаю ногами, мой желудок все еще скручивает.

Он не оборачивается и не смотрит мне вслед.

Спустя пятнадцать минут ночной воздух ударяет мне в лицо, когда, шатаясь, выхожу за дверь. Я добираюсь до «Ламборджини», и прежде чем сесть, меня выворачивает на тротуар.

Несколько охранников выбегают посмотреть.

— Ты в порядке? — спрашивает один из них.

Я машу рукой. — Слишком много выпила сегодня. — Это не так. Я пила только то, что давал мне Ксавье. Наверное, я подхватила какую-то болезнь.

Охранник приносит мне пачку салфеток и бутылку воды, указывает на полиэтиленовый пакет, хранящийся в бардачке. Я прислоняюсь к двери, набирая воздух в ноющие легкие. Было бы отстойно блевать в такой классной машине. Но мне нужно выбраться отсюда.

Тошнота немного проходит, и я успеваю закинуть свои вещи на заднее сиденье.

У меня есть кровь. Не знаю почему, но мне показалось, что ее не стоит тратить впустую. Кровь может помочь мне сражаться. Если Ксавье придет за мной, она мне понадобится.

Чем дальше еду, тем слабее себя чувствую. Должно быть, съела что-то непривычное. Если расставание делает меня физически больной, то я сентиментальная дура. Мы не были вместе так долго. Я не ждала, что это продлится долго, верно?

Я еду быстрее, перед глазами все расплывается. Солнце уже встает.

Сворачиваю с главной дороги и нахожу уединенную стоянку рядом с природной дорожкой. Слабость разливается по моим рукам. У меня ужасно кружится голова. Открываю дверь и слегка вздрагиваю, но мой желудок пуст. Плюхнувшись обратно, я захлопываю дверцу, запираю «Ламборджини» и откидываю сиденье. Сегодня я больше никуда не поеду. Такое впечатление, что меня избили и заковали в свинец.

Высыпаю все из сумочки и тянусь к мобильнику. Я должна позвонить Деклану и выяснить, какие зацепки у него есть на мою стаю, но слишком устала. Я ложусь на спину и натягиваю полотенце на лицо. Просто немного поспать. Совсем чуть-чуть…

Люциус

Холодный воздух обдувает мое лицо. В это время ночи я готовился ко сну, проверяя свою безопасность, закрывая склеп.

Сегодня я сижу, как статуя, склонив голову на колени.

Она ушла от меня.

Я пишу Деклану: «С этого момента докладывай непосредственно Селене». Я даю ему номер телефона, и мобильник с грохотом падает на пол.

Мой склеп все еще открыт, но мне все равно. Пора спать. Месяц рая закончился, и я снова чувствую себя проклятым.

Моя жизнь простирается передо мной, темная, как ночь без луны.

Селена

Сон окутывает меня, едва касаюсь головой подголовника. Я снова оказываюсь в обшарпанной комнате отдыха моей стаи. Старый бильярдный стол стоит в углу. Фотография Анселя Адама отваливается от стены. Со всех сторон доносятся голоса. Снаружи и на кухне. Вся стая соберется здесь и будет есть, болтать, играть в игры, дурачиться всю ночь напролет.

Кто-то зовет меня по имени. Голос женщины, мягкий и легкий. Моя мама. Я не слышала его больше десяти лет. Переступаю порог — и оказываюсь в своей спальне. Я не была здесь с той ночи, когда умерла моя семья. Комната закружилась — я сижу на кровати, выпрямившись, застыв в ожидании. Снаружи кто-то есть. Незваный гость.

— Кто там? — хрипло спрашивает папа. Дверь родительской комнаты открывается. Он готов сразиться с незваным гостем.

«Нет, — я открываю рот, чтобы закричать. — Не выходи — он убьет тебя!»

— Селена? — Мама открывает дверь в мою спальню, чтобы проверить меня. Глухой стук, и отец падает в гостиной. Моя мать поворачивается, дверь открыта достаточно широко, чтобы я могла увидеть вампира, который словно размытое пятно приближается к ней. Он набрасывается на нее раньше, чем она успевает обернуться. Ее голос обрывается, и она падает, голова находится под странным углом. Сломана.

Вампир входит в мою спальню. Я застыла в своей постели, мой разум кричит, а мышцы отказываются реагировать, когда вампир пересекает комнату и приближается кровати. Его огромное тело нависает над моим. — Джорджиана, — говорит он, протягивая руку, чтобы коснуться моих волос. И я ясно вижу его лицо….

Я кричу и вскакиваю с кровати, но он слишком быстр. Он поймает меня…

Комната исчезает, и я снова в клубе стаи. Повсюду на полу валялись трупы. В углу покачивалась старушка. — Это был он, — говорит она. — Это был одноглазый вампир.

Я просыпаюсь. Мое тело дрожит, как будто меня окунули в ледяную воду. Вокруг меня танцевали тени, удлиняясь. Это не рассвет, а закат. Я проспала весь день.

Я заснула и наконец увидела сон…

Тишину нарушает звенящий звук, заставляющий меня подпрыгнуть. Это мой телефон сошел с ума.

Я отвечаю прежде, чем понимаю, что делаю.

— Привет, это во-л-волчица?

Мне требуется секунда, чтобы понять смысл слов с ударением. — Что? Да. Это я. Селена.

— Слава богу, — бормочет Деклан. — Звонил тебе весь день!

Я бросаю взгляд на сиденье машины, где лежал телефон. — Да, я заснула. Очень устала. — Наверно, я сильно устала, раз весь день провалялась без сознания и не слышала звонка.

— Ты с Люциусом?

— Нет, я ушла от него.

Деклан на секунду замолкает. На стоянку въезжает машина и медленно проезжает мимо «Ламборджини». Я поворачиваюсь в кресле и отслеживаю ее траекторию. Это черный седан с тонированными стеклами, водителя я не вижу. Что-то в нем заставляет меня напрячься, но он не останавливается и не паркуется, просто медленно проезжает мимо. Наверное, ошибся поворотом.

Деклан снова заговорил, и я сосредоточилась. — Франжелико хотел, чтобы мы тебе все рассказали. Мы нашли женщину из твоей старой стаи.