37

Арантур проснулся в чужой постели с чужими одеялами, и он понятия не имел, как он оказался голым, или один, или где он был. Сердце его колотилось, он пытался пошевелиться, но не мог; он осмотрел себя и обнаружил принуждение—тяжелое принуждение, наложенное экспертом, Магосом или Магасом,—и работа была многослойной, сложной и сидела на нем, как ярко-красный моток тяжелой пряжи. Он попытался проследить за ней, попытался представить себе, что происходит. …

Коцыфас. Он подумал, что слова и воспоминания нахлынули на него. Битва. Террор.

Он не был мертв. По крайней мере, он не казался мертвым.