— Нет.

Он сказал это совершенно спокойно и решительно, вонзая нож в мое сердце.

Пылая от стыда, я падаю на спину и закрываю лицо руками, ругая себя за столь идиотский поступок. Жалкая, прилипчивая, влюбленная дура.

Только посмотрите на эту попрошайку. Мама пришла бы в ужас. Я сама в ужасе.

Ненавижу себя за эту слабость.

Я резко выпрямляюсь и свешиваю ноги с кровати, намереваясь сбежать в ванную, чтобы прийти в себя, но прежде чем я успеваю подняться, Лиам меня хватает.

Он притягивает меня обратно к своей груди так, что я оказываюсь сидящей между его раздвинутых ног, скованная его руками.

— Если бы существовал какой-то способ, я бы им воспользовался, — говорит он болезненным голосом. — У меня нет выхода, понимаешь? То, что мы сейчас делаем... ты даже не представляешь, чем мне это обойдется... какую кашу пришлось заварить...

— Чем это тебе обойдется? — перебиваю его. Жар ползет вверх по моей шее. Пульс учащен. — А как насчет того, во что это обойдется мне?

— У тебя вся жизнь впереди, — на повышенных тонах отвечает он. — Ты заканчиваешь юридический факультет, скоро сдашь экзамены и станешь адвокатом. Ты будешь жить своей мечтой...

На этот раз его обрывает мой резкий дикий смех.

— Хватит уже этих вдохновляющих речей! Эта мечта больше напоминает кошмар. Я не стремилась к этому, меня на это толкнул ужас, который произошел в моей семье. Самое худшее, что когда-либо со мной случалось. Мой брат был моим лучшим другом и лучшим человеком, которого я когда-либо знала, но его, мать твою, убили...

Я резко замолкаю, задыхаясь от рыданий.

Лиам молча обнимает меня.

Мое чувство стыда усиливается, потому что я не единственный человек в этой комнате, переживший потерю. В этой ужасной категории Лиам одерживает верх. Я потеряла брата, а он родителей и шестерых братьев и сестер.

Меня трясет. Я закрываю глаза и шепчу:

— Я слишком эмоциональна. Знаю, что у самого... что твоя семья... — Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Давай просто забудем наш разговор.

— Твоего брата убили? — незнакомым голосом спрашивает он. Низким и лишенным каких-либо эмоций, разве что слабым отголоском тьмы. Опасности.

— Да, — обескураженно отвечаю я.

Лиам ждет, дрожа от напряжения. Он хочет подробностей, но я не хочу в них вдаваться, поэтому просто обрисовываю итог.

— Помнишь фразу, которую ты сказал мне в ресторане, о том, что свобода для волков означает смерть овцам? — Я глубоко вдыхаю, внезапно от всего устав. — Майкл был одной из тех несчастных овец.

— И ты решила посвятить свою жизнь тому, чтобы отомстить за него, — медленно произносит Лиам.

Его голос становится все более и более странным. Яростным и пылким, словно он нашел что-то драгоценное. Словно наткнулся на пиратский сундук, переполненный сокровищами и золотом.

Я отворачиваюсь, но чувствую на своем лице его обжигающий взгляд.

— Что, по-твоему, я имела в виду, когда сказала, что если уже поздно мстить, правосудие должно двигаться в другом направлении?

— Ты сказала своей матери, что не допустишь, чтобы то, что случилось с братом, случилось с кем-то из твоих клиентов. Я решил, что у него были проблемы с наркотиками или психическое расстройство, что он умер из-за самоубийства или передозировки. Что он был адвокатом, поэтому ты решила пойти по его стопам.

— Он не был адвокатом. Он даже не закончил колледж. Он был эдаким рубаха-парнем без денег и проблем с наркотиками, но встал на пути очень влиятельного человека.

Лиам снова замолкает и замирает, что-то напряженно обдумывая. Я уже решаю, что разговор окончен, но он бормочет:

— Это похоже на судьбу.

Я в замешательстве хмурю брови.

— Я не понимаю, о чем ты.

Он подталкивает меня с края кровати, заставляя встать, потом поднимается сам. Поворачивает меня лицом к себе без возможности увильнуть от его взгляда.

Впервые я вижу настолько черные глаза. Убийственно черный. Черный, как бездонная пропасть в самом темном углу ада.

— Мы сейчас оденемся и что-нибудь съедим. Тогда ты мне точно расскажешь, что случилось с твоим братом без всяких упущений. — Он выдерживает паузу и, сверкнув глазами, добавляет: — Включая имя этого могущественного человека.