— Сейчас возьму ручку. Все, продолжай. — Она зачитывает номер телефона, который я нацарапываю на листке бумаги для заметок и благодарю ее. Затем я осторожно спрашиваю: — Так... как там дела?

— Ой, да все по-старому. Один посетитель, который приходит каждое воскресенье после церкви, читает мне лекции за своими блинами о моих отношениях с Богом. Очевидно, татуировка бабочки на моем запястье беспокоит его о состоянии моей души.

— Посетителя или Бога?

Она смеется.

— Сомневаюсь, что высшему существу есть дело до того, что люди выбивают на своей коже. Если это все-таки важно, то я не заинтересована в том, чтобы попасть в рай. Мне пора, ха, какой-то бородатый старик с попугаем на плече ждет, чтобы его усадили.

— Удачи тебе с этим.

Она понижает голос, подражая пирату:

— Эй, приятель, прямо по курсу морской пес!

Она вешает трубку, а я качаю головой, набирая номер Бадди.

Судя по всему, Лиза ничего не знает о том, что произошло в переулке прошлой ночью, и это заставляет меня думать, что никто в «У Бадди» тоже не знает. Сплетни обычно распространяются, как лесной пожар.

Каким-то образом Лиаму удалось сохранить в тайне информацию о трех мертвых парнях. Но как?

И куда, по мнению Диего и Карлы, я исчезла в ту ночь?

Надеюсь, от Бадди я получу кое-какие ответы. Когда он отвечает на звонок, его голос звучит настороженно:

— Алло?

— Привет, Бадди. Это Тру.

Оглушительная тишина. Странно слышать такую от человека, который безостановочно болтает со всеми и вся, включая самого себя, случайных незнакомцев и голубей, которых кормит в парке.

— Эм, тебе удобно разговаривать?

— Ты можешь звонить мне в любое время, дорогая.

Эта его «дорогая» заставляет меня напрячься. Бадди — человек дружелюбный, но он не склонен к ласковым прозвищам. Даже свою жену он называет по имени, а они женаты уже пятьдесят два года.

— Окей. Хм. Отлично. Думаю... Я думаю, ты уже знаешь, что произошло в мою последнюю смену.

Снова тишина, такая длинная и пустая, как космическое пространство. После долгого молчания Бадди прочищает горло.

— С тобой все в порядке? — спрашивает он.

Уклоняется от ответа. Замечательно.

— Да. Немного ушибов, но ничего такого, что не заживет.

Он выдыхает с искренним облегчением.

— Слава богу.

Я жду продолжения, но он больше ничего не добавляет и не задает никаких других вопросов, что кажется странным.

— Но мне нужно будет несколько дней отдохнуть от работы. Но, я так понимаю, ты уже в курсе?

— Да, да, — торопливо бормочет он. — Отдыхай столько, сколько нужно, дорогая. Столько времени, сколько тебе нужно. Самое главное — это твое здоровье. На самом деле, если ты чувствуешь, что не можешь вернуться на работу после случившегося, я позабочусь о том, чтобы ты получила пособие по безработице и больничный.

Я не уверена, что по закону могу получать и то и другое, но он продолжает:

— И все, что тебе нужно. Мы даже можем платить тебе зарплату, пока ты не найдешь другую работу. Разумеется, я оплачу все твои медицинские счета. Просто пришли их прямо ко мне.

— У меня нет психологической травмы, чтобы не возвращаться на работу.

— О. Ну хорошо.

Я не могу понять, сказал он это с облегчением или разочарованием. Все становится более странным с каждой минутой.

— Но я ценю твое предложение. И насчет медицинских счетов тоже. Это очень великодушно с твоей стороны. — Я хмурюсь. — Хотя, честно говоря, я даже не знаю, знает ли больница, как со мной связаться. Лиам, казалось, сам со всем разобрался.

Бадди притихает. Когда он снова начинает говорить, кажется, что он действует с огромной осторожностью, тщательно подбирая каждое слово.

— Я рад, что ты в порядке. Твое благополучие — это единственное, что имеет значение.

Я отвожу телефон подальше от уха и корчу ему рожу. Когда я снова прикладываю трубку к уху, говорю:

— Бадди?

— Да, дорогая?

— Что происходит?

— Я... — колеблется он. — Я не думаю, что понимаю, что ты имеешь в виду, дорогая.

— Сейчас я объясню. Ты назвал меня «дорогой» четыре раза за последние шестьдесят секунд, а это в четыре раза больше, чем за все то время, что я у тебя работаю. Ты предложил выплатить мне больничный, пособие по безработице и зарплату, плюс готов оплатить мои медицинские счета. Мы оба знаем, что твоя фотография находится рядом с определением «бережливости» в словаре. — Выдерживаю паузу, дабы придать своим словам весомость. — Лиам тебе угрожал или что-то в этом роде?

Я слышу громкий стук... Уж не упал ли Бадди с кресла?

— Нет! Я этого не говорил! Пожалуйста, не говори ему, что я это сказал!

— Ш-ш-ш, успокойся. Я просто спросила.

На другом конце провода он пыхтит, как лабрадор.

— Пожалуйста, Тру, это очень важно. Крайне важно. Он не должен подумать, что я что-то сказал... — Бадди судорожно сглатывает. — Что я хотя бы намекнул на что-то плохое. О тебе, или о нем, или о чем угодно.

Его страх настолько ощутим, что протягивает руку сквозь телефонную трубку и сжимает холодной рукой мое горло.

— Ты его боишься, — тихим голосом решаю я.

Бадди выдыхает.

— Ну конечно же! Сам дьявол боится этого человека. — Осознав, в чем признался, он выпаливает: — Я не это имел в виду! Он прекрасный человек, и мне нечего сказать о нем, кроме хорошего...

— Бадди, я не собираюсь повторять ему ни слова из нашего разговора. Обещаю. Нет, клянусь. Договорились?

Я слышу какое-то шуршание, потом тяжелый вздох. Я представляю, как Бадди распластался в своем кресле, проводя дрожащей рукой по бледному лицу.

— Спасибо, — шепчет он.

— Но я собираюсь задать тебе еще несколько вопросов.

Его стон слаб и полон отчаяния. Что меня нисколько не отпугивает.

— Кто он такой?

Пауза.

— А разве ты не знаешь? — удивляется Бадди.

— Мне известно, что его зовут Лиам Блэк. Судя по всему, его знают в полиции, потому что копы узнали его в больнице. Кстати говоря, он до смерти напугал и их, и моего заносчивого доктора, если это поможет тебе почувствовать себя лучше.

Бадди издает недовольный звук, демонстрируя, насколько это ему помогает.

— Кроме этого, я нахожусь в полном неведении. Откуда ты его знаешь?

— Только по слухам, — последовал ответ. — Но и этого достаточно.

— Он кто-то вроде Бугимена?

Я рассмеялась после того, как задала этот вопрос. Но Бадди шутку не оценил.

— По сравнению с Лиамом Блэком Бугимен курит в сторонке, — на полном серьезе заявляет Бадди.

— Я не понимаю, что это значит.

— Если ты не знаешь, то и я не могу тебе сказать.

— Ну и ну, спасибо, босс, — сухо бормочу я. — Полезная информация.

— Ты умная девочка, Тру. Я всегда так думал. Умная и жизнестойкая. Зрелая для своего возраста. — Он выдерживает паузу. — Может быть, все дело в дойке коров и езде верхом на быках, не знаю...

— Зря я рассказала тебе о своем детстве.

— Я хочу сказать, что у тебя есть глаза и мозг. Используй их.

Очевидно, других сведений я не получу. Некоторое время мы молчим, пока я не решаю пойти в другом направлении.

— А что ты сказал Диего и Карле?

— Правду. Что на тебя напали в переулке, а добрый самаритянин нашел тебя и вызвал скорую помощь. У них было много вопросов, особенно у Диего, но я сказал им, что ты в больнице с семьей. Ну и что как только что-то выясню, обязательно им скажу.

— Угу. А как ты объяснил те тела?

— Ничего не знаю ни о каких телах, — тараторит он. — Может быть, полиция…

Он замолкает, кашляет, потом замолкает. Это его способ дать мне понять, что он уже сказал слишком много на эту тему.

Полицейские подчистили за Лиамом.

Интрига закручивается.

— Карла и Диего получили небольшую премию. Ты, конечно, тоже получишь.

Теперь все действительно становится странным.

— Премию? За что же?

— За... лояльность. За тяжелую работу. В конце концов, вечерние смены — это очень трудно. Я знаю, как вам было тяжело с тех пор, как ушел посудомойщик. На всех вас легли дополнительные обязанности.

Я на мгновение замолкаю, размышляя.

— Другими словами, ты даешь взятку.

— Что? Нет!

— Ты хочешь, чтобы мы помалкивали о том, что произошло той ночью.

Он усмехается.

— Ну-ну, не переигрывай.

— Бадди, ты начинаешь меня пугать. Ты не такой. Ты не говоришь «дорогая», не даешь взятки и не называешь людей бугименами. Что, черт возьми, происходит на самом деле?

Он делает паузу, чтобы собраться с мыслями, прежде чем заговорить. Когда он это делает, его голос звучит тихо и благоговейно, как в церкви.

— Теперь ты под защитой Лиама Блэка. Вот что происходит. И я говорю это только потому, что это и без того тебе очевидно. Я больше ничего не добавлю, только повторю то, что уже сказал. У тебя есть глаза и мозги. Используй их.

И он отключается.

Я сижу, уставившись на телефон в своей руке, еще более сбитая с толку, чем до того, как позвонила, пока не слышу звонок в дверь. Затем из соседней комнаты доносится голос Элли:

— Тру? Иди-ка сюда, — смеется она. — Ты наверняка захочешь это увидеть.