Жерар выглянул из-за этой кучи в поисках источника крика. Он увидел ее. Шинс поняла, что борода не дала его челюсти упасть на пол.

Ему повезло.

— Шинс! — он поманил ее к себе, не глядя, сколько напитка наливает. Толкаясь, пригибаясь и протискиваясь, порой с помощью Ольгуна, Виддершинс не слышала жалобу клиента из-за того, что Жерар отвлекся, но она успела услышать конец ответа бармена, — …владеть этим местом, болван! Если не хочешь быть изгнанным навеки, а то и, — он указал на дубинку, которую держал на всякий случай, — побитым, предлагаю отойти на пару шагов, выбрать себе отличный напиток, хорошенько обдумав решение!

Она прошла за стойку бара, Жерар как раз закончил, и клиент ушел, решив выпить в другом месте, но потом он понял, сколько ему придется идти, не выпивая при этом.

— Отличные напитки? — она вскинула бровь.

— Да, — Жерар пожал плечами. — Решил, что громкие слова собьют его с толку, и это звучало лучше, чем «обжигающая моча» из меню.

— О, чего ты смеешься? — тихо спросила она у хохочущего Ольгуна. — Ты про мочу ничего не знаешь! Не должен. Да? Учитывая, где ты живешь… фу! — а потом Жерару. — Я бы придумала что-то среднее. Наши напитки — не нектар, но и не отходы.

— Тогда нужно нанять бармена, что мягче меня. Или знает больше слов.

Они смотрели, ухмыляясь, а потом рассмеялись и обняли друг друга почти в унисон.

— Я рад, что ты в порядке, Шинс, — выдохнул он в ее ухо.

Шинс смогла лишь кивнуть, эмоции переполняли. Они с Жераром не были так близки, но эти объятия, запах алкоголя и щекочущаяся борода, были лучшим — и единственным — приветствием тут.

Она не сомневалась, что объятия были теплыми, но она понимала, что Жерар был замкнут, его спина была напряжена. Раньше, чем ей хотелось, он медленно отошел от нее и вернулся к работе с клиентами.

— Кхм, дела… идут хорошо, — вяло сказала она.

Наливая напитки и передавая их так умело, как Шинс не смогла научиться, Жерар ответил поверх плеча.

— Так почти каждый вечер в эти дни. Плохие времена… но правильные для нас, — исправился он, намекая на то, как церковь подавляла дела до этого. — Время хорошее для мест, как наше. Звучит жестоко, но такова природа вещей.

— Так не только в «Ведьме»?

— Во всех тавернах Давиллона, насколько я знаю.

— Жерар, что происходит в Давиллоне?

— Политика. Преступления. Странные слухи. Все как всегда, но этого… больше.

Шинс постучала пальцем по щеке, казалось, Ольгун тоже так делал. Она знала, что бармен мог ответить лучше, но ему не понравятся ее попытки выведать информацию. Не такое возвращение домой она ожидала.

И потому она осторожно задавала следующий вопрос:

— Где…? — она сглотнула, ей вдруг захотелось одну из чашек, которые наполнял Жерар. — Где Робин?

Ей показалось, или спина мужчины напряглась сильнее от ее имени? Сердце Шинс колотилось.

— Наверху. В самой большой спальне, которую занимала ты.

Виддершинс чуть не растаяла. Она так боялась из-за его реакции. И было странно для Робин не работать вечером самой. Она боялась, что ответ Жерара будет куда хуже. Она пошла к лестнице.

— Шинс?

Она оглянулась, его лицо из напряженного стало сочувствующим.

— Многое случилось почти за год. Тебе стоит… сбавить ожидания. Я приготовлю тебе кружку чего-нибудь, если понадобится.

Шинс снова чуть не сорвалась, а попытки Ольгуна успокоить ее чуть не сорвались из-за его тревоги. Виддершинс бросилась по лестнице, и ступени дрожали, за ней поднималась пыль.