ГЛАВА 10

Прошло три часа, а мы никуда не продвинулись. В буквальном смысле.

Мы всё так же сидели на наших местах и стучали карандашами по чистым листам бумаги. На моих нотах появились рисунки цветов и звёзд, и какие-то геометрические фигуры, но мы не добавили к песне никаких новых слов.

— И привязала моё сердце...

— Мне кажется, эту строчку надо сдвинуть, — сказала я ему, услышав текст в трёхсотый раз. — В ней нет никакого смысла. Он уже привязан. Его держат корни. Для начала ему надо отделиться, и потом ближе к концу мы сможем добавить "И привязала моё сердце. И никуда теперь не деться..." или, не знаю, что-то такое.

Кай улыбнулся моей ремарке.

— Да, что-то такое.

А я не смогла сдержать смех.

— Чёрт, я так давно не практиковалась. Тебе повезёт, если эта песня будет написана на английском.

Он рассмеялся вместе со мной.

— А ты планировала писать её на другом языке?

Я потёрла лицо обеими руками и призналась:

— На птичьем? По крайней мере, сейчас она звучит именно так.

Его улыбка была мягкой, снисходительной.

— Мы давно не практиковались, — его улыбка исчезла, и он бросил взгляд на своего менеджера. — К тому же сосредоточиться довольно сложно, если тебя много что отвлекает.

Понимая, что этот комментарий был адресован ему, Бреннан улыбнулся в экран компьютера.

— Вы от меня не избавитесь.

Он продолжил стучать по клавиатуре с нечеловеческой скоростью. Три часа назад я была рада, что Бреннан остался. Теперь же его присутствие раздражало и мешало работе.

Часы продолжали тянуться, и всё меньше и меньше работы было сделано. Я уже даже вспотела. Мы вообще не продвинулись. Мне было сложно делиться своими мыслями и идеями в присутствии Бреннана. Было довольно неловко опять открываться Каю, и дело было не только в том, что тут сидел третий лишний, который постоянно цыкал и вздыхал, если слышал то, что ему не нравилось.

Уже сам это процесс начал меня удручать. Когда я читала кому-то свои стихи, это было похоже на чтение личного дневника вслух. В большинстве случаев, когда я прокручивала их у себя в голове, я не могла понять, были ли они хороши или звучали глупо. В своё время мне понадобилось большое количество доверия и уважения к Каю, чтобы начать делиться ими. Это доверие и уважение выстраивались на протяжении всей нашей жизни, в то время как мы проходили вместе через ад, но мы также и любили друг друга, помимо всего прочего.

Теперь же он был мне чужим, и я не знала, как поделиться с ним своими интимными и сокровенными мыслями. Я едва ли могла поделиться с ним самыми обычными и простыми словами, типа "привет" или "я идиотка и ни в коем случае не должна была соглашаться на это".

Клац-клац-клац. Бреннан продолжал стучать. Взгляд Кая сделался кровожадным.

Я откашлялась, в надежде снова привлечь к себе внимание Кая, пока он не распял своего менеджера.

— А что если мы...

Кай проигнорировал меня и вместо этого достал свой телефон. Теперь Бреннан стучал по клавиатуре своего компьютера, а Кай набирал текстовое сообщение. Оба были близки к тому, чтобы превратиться в Халков и разнести конференц-зал на куски.

— Эм, — надавила я. — Что если мы перейдём к припеву? — давно уже было пора справиться со своими комплексами и просто сказать эти слова. — У меня есть некоторые идеи...

— Хорошо, — сказал Кай, но его отвлёк телефон.

Его губы расплылись в улыбке, и это подстегнуло моё любопытство.

Он взглянул на меня, его глаза заговорщически засверкали.

Он что переписывался с девушкой? Я решила не думать об этом, прежде чем мой мозг успел назвать ту эмоцию, которая стремительно росла внутри меня. Мне не нужно было разбираться с тем, что я чувствую. Мне не надо было даже думать об этом.

— Изначально у нас было "Какая боль. Какая боль...".

— Угу.

Он опять не смотрел на меня. Он снова уткнулся в свой телефон.

— Что если мы добавим "О, эта боль. О, эта боль..."

Он ответил не сразу. Он вообще не ответил. Когда он снова посмотрел на меня, он всё ещё сдерживал улыбку.

Я была уже готова закинуть свои вещи в сумку и в гневе покинуть зал, как вдруг зазвонил телефон Бреннана. За этот вечер его телефон звонил неоднократно. Иногда он брал трубку. Иногда отключал звук. На этот раз он ответил на звонок.

Кай наблюдал за ним с неприкрытым интересом.

— Алло? — голос Бреннана прогремел на весь зал. Он выслушал говорящего, после чего резко отодвинул стул и вскочил на ноги. — Что вы сделали? — он ещё немного послушал. — Вы что серьёзно, мать вашу? Проклятье, Кэйд, чем вы думали, чёрт вас подери? — Бреннан выбежал из зала, захлопнув за собой дверь.

Теперь всё прояснилось.

Кай повернулся ко мне и лукаво улыбнулся. Я приподняла одну бровь и сказала:

— Это твоих рук дело?

Его низкий смех был словно создан для девичьих фантазий. Однако Кай удивил меня, когда подскочил на ноги, схватил со стола свои солнечные очки и кошелёк и сказал:

— Пошли.

Я моргнула.

— Пошли? Куда пошли?

— Куда угодно, — приказал он. — Мне надо слинять из этого долбаного помещения. Или я задушу Бреннана, если мне опять придётся слушать, как он отвечает на свои письма. Мы возьмём поесть или типа того. Я уже изголодался. Ты разве не хочешь есть?

По моему телу прокатилась дрожь возбуждения. Боже, я обожала издеваться над Бреннаном. И с тех пор, как он снова появился в моей жизни, он вёл себя как полный придурок.

— Я бы поела.

— Пошли, — начал подгонять меня Кай. — Кажется, я видел пару кафешек на той стороне улицы. Либо мы можем взять такси. Веди меня.

— Хорошо, — я улыбнулась.

— Быстрее, — приказал Кай. — Кэйд не сможет долго врать. Как только Бреннан поймёт, что это уловка, у него снесёт крышу.

Мы поспешили из зала, оглядываясь по сторонам, точно непослушные дети, которые пытались что-то скрыть от своих родителей. Мы выглядывали из-за каждого угла, точно шпионы, проникшие в иностранное посольство. К тому моменту, как мы, пригнувшись, прокрались через лобби, мы уже смеялись словно маньяки.

Я врезалась спиной в белую каменную стену отеля на улице, разразившись приступом хохота. Кай последовал моему примеру, мы прижались друг к другу плечами, чтобы не упасть.

— Он нас убьёт.

Кай искоса посмотрел на меня.

— Это точно, — он взял меня за руку, словно это была самая естественная вещь мире, и сказал: — Пошли.

Не желая устраивать сцену, я позволила ему провести меня по длинной аллее до перекрёстка. Там я высвободила свою руку из его хватки и нажала на кнопку на светофоре, после чего засунула руки в карманы своего длинного чёрного платья и постаралась не смотреть на него и не думать о том, как мои пальцы горели в том месте, где он касался их.

— Хорошо, что Бреннан совсем не изменился, — сказала я ему, пока мы стояли посреди толпы туристов, ожидающих того, чтобы оценить ночную жизнь одного из самых популярных мест Канзас-Сити — "Плазы".

— Хорошо ли? — спросил Кай, всё ещё смеясь. — А может ужасно? Потому что большую часть времени это кажется ужасным.

Я пожала плечами, и мы поспешили перейти улицу со всей остальной толпой, с ощущением, будто за нами всё ещё гнались по пятам.

— Я даже не знаю... это как если бы я убедилась, что придурки — они придурки и есть, — его выражение лица меня позабавило. — Я всегда думала, что дело было во мне, — призналась я. — Я думала, он меня просто ненавидит.

Теперь была очередь Кая улыбнуться.

— О, нет, он ненавидит всех.

— А вот ты уже лучше с ним обращаешься, — отметила я, не подумав. Кай вздрогнул от моих слов, и я быстро пояснила. — То есть, ты даже не заставил его покинуть помещение, — я потупила глаза и уставилась на землю. — Я просто помню, как ты несколько раз выгонял его, когда он выводил тебя из себя. Сейчас ты кажешься более... терпимым к его коварным методам.

Я почувствовала, что он рассердился, когда он прервал моё бормотание:

— По твоим словам выходит, что я был ублюдком.

— Нет, не ублюдком, — уверила я его. — Может быть, великой рок-звездой. Но не ублюдком.

Мы посмеялись тем нервным неловким смехом, который используют люди, которые едва знакомы друг с другом и не знают, шутит ли другой человек или нет. Я отступила, почувствовав неприятное и странное напряжение между нами.

— Я просто шучу, — сказал я ему.

— Ты не шутишь, — возразил он мне серьёзным тоном. — Но ты права. Думаю, за всё это время Бреннан своего рода заслужил право быть упрямым идиотом, — на это раз мой смех был настоящим. — Он никуда от нас не уходит, тогда как другие, более слабые люди, давно бы сбежали. И он доказал свою... преданность группе несчётное количество раз. Его сложно терпеть, это факт. Но он отрабатывает свою возмутительно большую зарплату каждый Божий день.

— Он с вами из-за этого? Кажется, я где-то читала, что его компания на грани банкротства.

Кай положил мне руку на спину и завёл за угол. Мы шли так близко друг к другу, что наши плечи то и дело соприкасались с каждый новым шагом.

— Он определённо пользуется спросом.

— Благодаря вам?

Он покачал головой.

— Думаю, вопреки. Его предпринимательское чутьё лучше, чем у кого-либо. Если бы не мы, он, вероятно, заправлял бы всей индустрией.

Ночь была тёплой и светлой, но временами я чувствовала, как прохладный ветерок поднимал подол моего длинного платья. Я сбросила свитер, который взяла с собой в отель, так как знала, что замёрзну до смерти внутри, и обернула его вокруг лямки своей сумки.

— Это почему? — спросила я, выпытывая у него подробности, которые не заслуживала знать, но меня сейчас это не заботило.

Мне было дико интересно, что случилось за эти пять лет. Я думала, что могу уйти из их жизней, пожелать им всего хорошего и двинуться дальше, но очень сильно ошиблась. Я хотела знать всё. Я хотела спросить обо всём, что случилось. Я хотела разговаривать часами об их жизни, о том, что они пережили и как они оказались там, где оказались. Но я решила пока посплетничать о Бреннане.

— Ему кажется, что он должен с нами нянчиться. Он всё ещё ездит с нами в туры. В каждый город. Его жена нас ненавидит. Его дети нас ненавидят. Его компания нас ненавидит. Но мы его первая талантливая группа, так что его, на самом деле, это не заботит. Он хочет разделить с нами все наши победы, — глубокий вздох Кая в конце его саркастической ремарки дал мне понять о его отношении к тому, что Бреннан таскается за ними по всем концертам.