Бек переворачивает меня на спину и спрашивает:

— С презервативом или без? Я планирую быть верным тебе.

— Как и я. Никаких презервативов.

Отбросив фольгированный пакетик в сторону, он закидывает мою ногу к себе на плечо, и очень-очень медленно погружает в меня член.

— Все хорошо?

— Ага, — выдыхаю я.

— Хорошо. Потому что прямо сейчас я собираюсь показать тебе «быстро и жестко», так что приготовься.

Именно это он и делает. Я теряюсь на границе между болью и наслаждением, и стону, когда он начинает вколачиваться в меня. Полагаю, он забыл про наше «медленно и нежно». И я не лгу о том, что вот-вот должен запеть хор ангелов, так хорошо он меня трахает.

— Не отводи глаза, Шеридан, я серьезно. — Он резко переводит взгляд на член, а потом опять на меня.

Посмотрев туда же, куда и он, я вижу его блестящий член, покрытый моей влагой после оргазма. Моя вагина сжимается вокруг него. О боже милостивый, я снова собираюсь кончить.

— Боже, твой член заслуживает золотой медали, — стону я.

Он входит и выходит из меня с таким изяществом, это гораздо больше, чем я могла попросить. Я впиваюсь пальцами в его задницу, позволив своему оргазму захватить меня. Этот момент можно описать одним словом — «Аллилуйя». Я мало что соображаю в этот момент. Бек же не останавливается. Его толчки продолжаются. Черт возьми, мой муж оказался жеребцом.

— Я хочу еще раз. Потрогай себя. Доведи себя еще раз, ради меня, Печенька.

Ему не нужно просить дважды. Я тут же потянулась к своей гиперчувствительной зоне и начинаю массировать ее непрерывными круговыми движениями. А потом не успеваю я опомниться, как его палец вновь входит в меня сзади.

— Приподнимись для меня, — приказывает он.

Я приподнимаю бедра, и его палец полностью погружается в меня.

— Я чувствую свой член внутри тебя, вот здесь.

— Ох, это…

Я больше не могу разговаривать, потому что он снова входит в меня. А потом начинает вколачиваться размеренными, медленными ударами. Его палец, его член, мой палец и черт! Я взрываюсь.

А потом приходит его черед. Его член пульсирует внутри меня. И мне нравится растекающееся внутри меня ощущение тепла.

Бек целует меня, медленно втягивая нижнюю губу в рот и нежно прикусывая ее. Он начинает опускаться вниз к моей груди, а когда нащупывает сосок, то просто срывается. Он продолжает жестко сосать и кусать меня, и я снова завожусь. Как такое вообще возможно? Он переходит к другой груди и стонет. Громко.

— На живот.

Я переворачиваюсь. Когда его тело накрывает мое, он широко разводит мне ноги своими коленями. Я чувствую, как его кончик входит в меня, а потом он врывается одним глубоким толчком. Моя спина выгибается, как арка, чтобы приспособиться к его движениям. А потом появляется еще более странное ощущение, когда он сводит мои ноги вместе — и боже — трение просто волшебное.

Мы находим общий ритм, но давление нарастает слишком быстро, и вскоре я вскрикиваю:

— Я скоро кончу.

Я дышу, словно собака жарким летом.

Как только меня накрывает оргазмом, Бек кажется совершенно диким, яростно вколачиваясь в меня в погоне за собственным удовольствием. Он падает на меня и его тяжелое тело совсем меня не пугает. Наоборот, мне даже нравится эта приятная тяжесть. Он целует меня везде, куда может дотянуться. Его голос отзывается у моего уха, когда он произносит:

— Однажды, я возьму тебя в попку, Печенька. Эта тугая задница слишком соблазнительна.

— Да что не так с вами, мужчинами, и нашей задницей?

— Она узкая. А нам нравится, когда узко, — объясняет он.

— Так моя киска не узкая?

У него вырывается резкий смешок, и я вздрагиваю.

— Твоя киска очень тугая. Она не может быть идеальнее.

— Но ты так же хочешь мою задницу?

— Конечно, хочу. Это великолепная задница. Почему я должен не хотеть? — Он скатывается с меня и ложится рядом.

— Ты сумасшедший.

— Вообще-то это ты поимела меня в задницу, — возражает он с легкой ухмылкой на лице.

— Это не одно и тоже.

— Да что ты, давай кое-что проясним. Ни один другой парень не дотронется до этой киски или задницы, — он стискивает меня еще крепче, — пока ты остаешься моей женой. Понятно?

— Понятно. — Бек чертовски серьезен насчет всего, что касается брака. Я улыбаюсь из-за мысли, что замужество зарабатывает в свою пользу одно очко. Огромное очко.

— Что это за улыбка? Ты выглядишь, как кошка, которая только что съела канарейку.

— Проглотила.

Бек приподнимает бровь вверх и спрашивает низким голосом:

— Прошу прощение?

— Проглотила. Не съела.

Его язык, тот самый, который подарил меня столько оргазмов — проходится по моей нижней губе, и я чувствую, как запульсировала моя киска. Через минуту я снова буду мокрой.

— Почему ты так смотришь на мой рот, Шеридан?

Я не утруждаю себя ответом. Лишь обнимаю его за шею и подаюсь вперед.

Наконец, я узнаю, что такое ад. Это мой муж. Черт, я могла делать с ним, все что захочу.

Двумя днями позже, в субботу, мы стоим в очереди в аэропорту, чтобы зарегистрироваться на наш обратный рейс домой. Мои джинсы натирают во всех ненужных местах. Жаль, что я просто не могу ходить голой. Бек придвигается ко мне и шепчет:

— Обещаю, что мы еще вернемся сюда и посмотрим «Сирк дю солей».

Он прикасается губами к чувствительной точке за моим ухом. Он довольно быстро нашел все мои эрогенные зоны. Этот мужчина настоящий пожар в постели. И на полу. И в холле. В душе и душевой кабине. Кажется, теперь я косолаплю.

— Ничего страшного. Мне очень понравился сервис в номере, — говорю я, засовывая язык за щеку. Мы прошли через пункт досмотра и вышли к воротам.

— Хочешь, что-нибудь купить, перед тем как сядем в самолет?

— Пакет со льдом, — сказала я, подмигнув ему.

У него недоумевающий взгляд, и поэтому мне приходится указать пальцем вниз, на место проблемы. Огоньки понимания загораются в его глазах, и он произносит:

— Хм. У меня столько идей насчет льда, Печенька.

— О, я уверена, так оно и есть.

Он обнимает меня, и мы направляемся в сторону нашего выхода. Спустя какое-то время, когда в первом классе разрешают разговаривать по телефону, у него вибрирует телефон.

— Кто это? Инглиш?

Он хмурит брови, когда читает сообщение. А потом и вовсе мрачнеет, когда отводит в сторону глаза, напомнив мне тем самым старого Бека. Я тут же паникую.

— Что случилось?

— Это Джон. Мой юрист. Он каким-то образом раскусил нас. Адвокат в курсе, что мы сбежали в Вегас.

— Как такое может быть? Мы же никому не говорили.

— Он должно быть отследил мои передвижения по номеру телефона. Но есть новость и похуже. Ему известно о твоей дисциплинарной комиссии в школе. Джон предлагает тебе уволиться.

Мое сердце уходит в пятки, поскольку мой мир, мой единственный мир, который я так хотела, рушится.