Глава 2

Бек

Как и предвидел мистер Морган, Эбби получает визиты раз в неделю без присмотра, и Инглиш, к нашему большому удивлению, воспринимает это довольно спокойно. Эбби заезжает за ней домой и забирает на четыре часа. Первый раз ужасен для нас с Шеридан. Практически все время ее отсутствия мы без конца ходим туда-сюда по дому. Но, когда Инглиш возвращается домой, улыбающаяся и невредимая, мы чуть не падаем от облегчения.

Она лопочет о том, чем они занимались. Как они отправились в художественный магазин, где Эбби купила Инглиш вещи, которые были ей нужны для рисования. Как они вернулись к ней домой, и Эбби освободила место в комнате, чтобы она могла рисовать. Эбби наблюдала за тем, как Инглиш рисовала ей портрет Бунниора. Они поели печенья с молоком, и Эбби привезла ее домой.

Шеридан шепчет мне на ухо:

— Звучит довольно безобидно.

— Да. — Вздыхаю я с облегчением.

— У нее нет своего Бунниора, поэтому я оставила там его фотографию, чтобы она могла смотреть на него.

Любопытствуя о ее парне, я спрашиваю:

— Там был кто-нибудь еще?

Инглиш мотает кудряшками и отвечает:

— Только она и я. Как ты думаешь, смогу ли я взять с собой Бунниора, когда снова поеду к ней?

— Хм, я не уверен. Может быть, потом.

Наверное, нам следовало завести ротвейлера, чтобы Инглиш могла взять его туда в качестве телохранителя.

Инглиш бежит в свою комнату, чтобы поиграть, а Шеридан хмурится.

— В чем дело? — спрашиваю я.

— Что-то не так. Я чувствую это, Бек.

Взяв ее руки в свои, я говорю:

— Мы должны посмотреть на это с другой стороны. У нас нет выбора. Эбби будет навещать ее, и мы ничего не можем с этим поделать.

— А как насчет того, чтобы нанять другого частного детектива?

— Морган говорит, что это ребята высшего класса. Может быть, она не делает ничего плохого. Может быть, я хотел верить в худшее, потому что остался с Инглиш совсем один, делая всю грязную работу. И теперь она появляется, желая быть частью ее жизни, как будто все хорошо. Может быть, я сделал из нее монстра, хотя на самом деле это не так.

— Нет, я ни на минуту в это не поверю. Какая женщина пойдет в школу, где учится ее ребенок, приманит ее к забору, когда они будут на детской площадке, рассказывая страшные вещи? Это не то, что делает любящая мать.

— Она была в отчаянии.

— Кто вы и что вы сделали с моим мужем?

Обняв ее за плечи, я говорю:

— Печенька, я больше всего на свете хочу запачкать ее грязью, но они уже много недель пытаются это сделать. Если она плохая, должна оступиться, но до сих пор этого не сделала. Довольно трудно идти прямо по кривой дороге. Но сейчас мне нужна твоя поддержка. Инглиш нуждается в нашей поддержке. Ты не можешь ходить здесь постоянно с подозрением, потому что рано или поздно Инглиш заметит это.

Она кладет руки мне на плечи и сжимает их.

— Могу я на тебя рассчитывать? Мы же команда? — спрашиваю я.

— Да. Больше никаких плохих слов в ее адрес.

На следующей неделе я должен поехать в Нью-Мексико на съемки, но решаю отложить их. Пока все идет своим чередом и весенние каникулы не за горами, я пересматриваю свое расписание и выбираю несколько местных съемок. Есть несколько архитектурных фирм, которые пытались заполучить меня в свои каталоги, поэтому я решаю связаться с одной из них на следующей неделе. Одна из съемок должна проходить на закате, когда золотые лучи солнца падают на стеклянную стену одного из их дорогих зданий. Вершина здания немного скошена, а водный объект на нем, как предполагается, представляет собой поток, падающий вниз по склону горы. Это здание — штаб-квартира одной из тех модных компаний по производству бутилированной воды люксового класса, так что стена является отличным представлением. Довольно необычно смотреть на это издалека. Как фотограф, моя задача заключается в том, чтобы приблизить его и все же получить ощущение взгляда издалека. Заходящее солнце добавит к нему еще один элемент, с различными оттенками золота, ударяющими по стеклу, создавая эффект призмы. Некоторые вещи просто невозможно воссоздать с помощью фотошопа.

Закончив с этой съемкой, я собираю вещи и направляюсь к своей машине. Мой телефон вибрирует, и я хватаю его.

— Привет. Это Шеридан.

— Я как раз заканчиваю.

— Не езжай сразу домой. Мистер Морган звонил и просил тебя заехать.

— А он не сказал зачем?

Она вздыхает в трубку, и телефон свистит мне в ухо.

— Нет, он никогда мне ничего не говорит. Мне кажется, я ему не нравлюсь.

— Нет, дело не в тебе. Но все в порядке. Тогда я заскочу по дороге домой.

Зловещее предчувствие проникает до самых костей, но я не говорю об этом Шеридан.

Когда я захожу в офис адвоката, уже семь часов вечера. Оба администратора уже ушли. Он встречает меня в дверях.

— Боюсь, у меня плохие новости.

— Что?

— Похоже, мисс Ламонт разрешили забрать ее на ночь.

— Что? Когда это случилось? Почему я не присутствовал на слушании? — Я застигнут в врасплох. Все, что касается этого дела, заставляет меня так чувствовать. — Я думал, что раз уж я отец в этой битве за опеку, то должен, по крайней мере, быть уведомлен об этих слушаниях. Какого хрена, Морган?

— Успокойтесь, мистер Бриджес.

— Нет, не успокоюсь. Мое спокойствие осталось на улице. Это совершенно неприемлемо. Сколько у вас слушаний по опеке, где отец, у которого полная опека, не знает об этом?

Он выдыхает.

— Нас уведомили об этом только сегодня днем, когда я позвонил вашей жене. И это не было настоящим слушанием. Решение прислал ее адвокат. И по его убеждению оно основано на всех отчетах. И вы, и я знаем, что судья Кларион предпочитает женщин. Мне очень жаль, но это правда.

— Это нормально? Чтобы судья был так откровенно предвзят.

— О, у меня есть истории для вас, но я уверен, что у судьи Кларион будет какой-то юридический ответ относительно того, почему она склоняется в этом направлении. Я уверен, что речь идет о связи между матерью и дочерью и все такое. И это нормально при других обстоятельствах. Но на данный момент мы знаем, что, по всей вероятности, нет причин удерживать биологическую мать от посещений дочери с ночевкой. — Он читает это из письма с компьютера, очевидно, от адвоката Эбби, прежде чем посмотреть на меня.

Мы устраиваем состязание в гляделках, и я задаю ему следующий вопрос:

— Я спрашиваю вас об этом только из соображений конфиденциальности между адвокатом и клиентом, стоит ли мне брать Инглиш в Канаду?

— Я бы очень не советовал этого делать. Будет объявлена тревога о похищении ребенка, и вы никогда не сможете вернуться в эту страну.

— После того как суд обошелся со мной, я не уверен, что это плохо.

— Мистер Бриджес, может быть, не для вас, но как насчет Инглиш? А ваша жена? Как вы их поддержите?

Он прав. Это было бы неправильно. Деньги не были проблемой, но и я не хотел запирать Инглиш и Шеридан в одной стране.

— Вы получили ее план воспитания? Она должна была представить его в суде. Я хотел бы получить копию этого документа. Если она всю ночь проведет с Инглиш, я хочу знать, что будет происходить в эти часы. Какое окружение будет рядом с моей дочерью. Что она собирается делать. И я хочу знать, кто будет присутствовать. Будет ли там ее парень? Он вообще любит детей? Может быть, они навещали его дома в его присутствии?

— Я вижу, у вас много вопросов к ней.

— Но у меня нет ответов.

— Я постараюсь сделать все, что в моих силах. Но не могу дать вам никаких гарантий.

— Когда состоится настоящее слушание?

— Возможно, на следующей неделе.

Я сжимаю прядь своих волос.

— Ну разве это не прекрасно? У нас есть планы поехать в Ангилью. Мои родители увезут Инглиш в горы.

— Отмените это, — говорит Морган. — Судье Кларион наплевать на ваш отпуск.

— Это полный пиздец, какой только может быть.

— Добро пожаловать на войну бывших, мистер Бриджес. Это мой мир, и я постоянно имею дело с этим дерьмом. Мне жаль, что вам не повезло с Кларион. Она — худший судья на судейской скамье из всех возможных.

— Отлично. Как раз то, что мне нужно.

По дороге домой я жму на педаль газа и думаю о том, что скажу Шеридан. Злость и близко не подходит к тому, как она отреагирует. Я чувствовал себя подростком, которого только что отстранили от занятий в школе и который должен рассказать об этом родителям.

Она ждет, когда я войду в дверь, но мы не можем говорить сразу об этом, потому что Инглиш здесь. Моя отсрочка недолговечна, когда она просит Инглиш пойти к себе в комнату, чтобы закончить домашнее задание.

— Она почти победила. Ночной визит выглядит как верная смерть. Но хуже всего то, что нам придется отменить нашу поездку. Похоже, мы собираемся в суд на следующей неделе.

Реакции, которую я ожидал, не последовало. Вместо этого она обнимает меня и только говорит, что ей очень жаль.

— Поездка — не самая плохая новость. Мы всегда можем поехать в Ангилью.

Приподняв пальцем ее подбородок, я признаюсь:

— Я ожидал вспышки гнева.

— Это то, что я хочу сделать, но мы же команда, помнишь? Я давала тебе это обещание не на один день. Я сделала это навсегда. Это не значит, что мне это нравится, но я держу свое слово.

Запустив пальцы в ее волосы, я наклоняю ее голову и целую. В этот момент в комнату вбегает Инглиш и кричит:

— Я вас вижу. Мама и папа целуются. — Вот так и проходит наш маленький момент.

Несмотря на то, что мы отменили нашу поездку, мама и папа все еще берут Инглиш в горы с Бунниором. На самом деле, нет никаких причин, почему бы им не поехать туда. Это хорошо для нас, потому что, когда мы получим ужасные новости, нам не придется притворяться счастливыми. У нас было время подготовиться и рассказать обо всем Инглиш, когда она вернется домой.

День суда — это просто шутка какая-то. Я даже не знаю, почему мы здесь присутствуем. Шеридан так напряжена, ей требуются все силы, чтобы не вскочить и не закричать на цирк, свидетелем которого мы оба являемся. Адвокат Эбби представляет ее бедной женщиной, которая не могла позволить себе заботиться о своем ребенке и была вынуждена оставить ребенка с отцом, о котором ничего не знала. Каждую ночь она молилась, чтобы ее ребенок был в надежных руках, и плакала, пока не засыпала. Когда Морган пытается вставить слово, что за все эти годы она ни разу не пыталась связаться со мной, эта сука-судья отмахивается от него. Когда Морган затрагивает историю Эбби о повторном употреблении наркотиков и неудачной реабилитации, Кларион указывает на него пальцем и приказывает никогда больше не поднимать эту тему. Эбби прошла реабилитацию и доказала, что является полноценным членом общества. Все, что Морган не пытается сделать, терпит неудачу, и он падает, как самолет в огне, разбившись в своей последней попытке спасти нас. Это самое нелепое «судебное заседание», о котором я только мог мечтать. На самом деле, мое воображение не настолько креативно. Об этой судье, ее вопиющей некомпетентности и фаворитизме по отношению к женщинам, должна быть написана книга. Не то чтобы я не считаю, что женщины заслуживают того, что принадлежит им по праву, но в данном случае нас полностью игнорируют. Я покидаю зал суда в полном оцепенении.