ГЛАВА 20
Вечер воскресенья наступил слишком быстро. Ещё совсем недавно я пряталась от Генри на работе и рисовала фреску в "Бьянке" всю субботу. И вот я уже делаю у себя на голове "вау", трачу тридцать минут на то, чтобы выбрать правильный цвет помады, надеваю свои новые рваные джинсы-скинни и чёрную прозрачную тунику с кружевом, а под неё — топ на бретельках.
Моя одежда выглядела повседневно, но я выбирала её целую неделю. Ох. И почему нельзя было надеть старую грязную пижаму?
Общество — ты ужасно.
Феминистки, объединяемся!
Ленивые люди тоже.
Я бы ещё позвала домоседов.
И вот я стояла у плиты, пыхтя над спагетти и мясными шариками, потому что Эзра должен был появиться с минуты на минуту. И я знала, что я сама заварила эту кашу, и что это была глупая идея, но сейчас, когда настало идеальное время для того, чтобы отпугнуть Эзру моей ужасной стряпнёй, я обнаружила, что мне не хотелось, чтобы он знал, что я не умею готовить.
То есть, вообще не хотелось.
Я даже постаралась сегодня!
Спагетти и мясные шарики были тем блюдом, которое я обычно могла приготовить. Не было ничего сложного в том, чтобы вскипятить воду и вылить банку соуса на сковородку. Ничего сложного. Совсем ничего сложного.
Но я так долго собиралась с духом, что начала готовить мясные шарики слишком поздно. Вместо того чтобы быстро приготовить их, чтобы у них ещё было время помариноваться в соусе маринара, который я купила, я выставила слишком высокую температуру и сожгла их к чертям. Кусочки лука, которые я пыталась потушить вместе с ними, выглядели как скользкие чёрные слизняки. Я думала, что если я продолжу готовить их, то они карамелизуются. Но эта теория оказалась неверной.
Я была почти уверена, что теперь у них был вкус как у старых сигарет. Но у меня не было времени, чтобы начинать сначала.
Сейчас лук шкворчал в соусе маринара, в то время как я молилась о том, чтобы помидоры скрыли то, каким почерневшим и неаппетитным он был. Не говоря уже о мясных шариках цвета угля. Они тоже были не в лучшей форме. Я захлопнула крышку сковородки, чтобы не смотреть. И ещё чтобы защитить свой наряд от красного разбрызгивающегося соуса.
Сейчас он, вероятно, был уже ядовитым.
Или радиоактивным.
Вдобавок к этому хаосу, мои макароны прилипли ко дну кастрюли, и ещё я добавила слишком много заправки в салат. Гигантская миска, которую я перед этим купила в магазине, где-то наполовину была заполнена склизкой овощной смесью.
— Я смогу все это исправить, — сказала я своему дуршлагу, поставив его в раковину, чтобы пролить макароны в течение приблизительно двух минут. Я уже начала искать листья салата, чтобы добавить их в миску для объема, как послышался стук в дверь.
Эзра. Чёрт побери! Почему именно в этот вечер ему надо было прийти вовремя?
Ранее я отправила ему текстовое сообщение с номером моей квартиры и кодом от домофона, чтобы он мог попасть в здание. Потому что, хоть я и боялась его в плане отношений, в остальном я в достаточной степени доверяла ему и не думала, что он может быть серийным убийцей.
Я повернулась, прижав руку ко лбу и пожелав, чтобы всё это сейчас же исчезло. Что если сказать ему, что это работа вандала? Какого-нибудь мстительного соседа? Только не смей потеть. Только не смей потеть. Что бы ты ни делала, не смей потеть.
О, Боже, я ходячая катастрофа.
В конце концов, я подошла к двери, всё ещё подумывая выключить везде свет и притвориться, что никого нет дома.
Мои ноги предали меня и стали двигаться в сторону прихожей. Мои руки присоединились к мятежу и каким-то образом, несмотря на то, что твердил им мой мозг, отперли засов и открыли Эзре дверь.
Он стоял там, терпеливо ожидая, одетый в повседневные тёмные джинсы и синюю рубашку с закатанными рукавами. В руке он держал бутылку вина, а на его красивом лице была полуулыбка.
Сердце, спокойно.
Мы не виделись чуть больше недели, но при виде его в своей квартире, выглядевшего, как и всегда, я задержала дыхание.
— Привет, — сказал он.
Привет.
Он сказал "привет". Не Молли. Не просто назвал моё имя. Но "привет".
То, как он произносил моё имя, творило со мной странные вещи — например, превращало мои внутренности в тёплый мёд. Но одно простое "привет" звучало до ужаса интимно. Оно было смелым, знакомым и требовательным. И нежным. И неуверенным. И чертовски сексуальным.
Господи, этот мужчина.
— Привет, — попыталась ответить я, не дыша. — Проходи?
Он вошёл в мою квартиру и поставил вино на столик в прихожей. Замок двери защёлкнулся за его спиной, и тогда его губы без колебаний нашли мои. Я не поняла, как это произошло: он прижал меня к себе, а я оказалась прижатой к стене. Но, тем не менее, мы были в моей прихожей и слились в приветственном поцелуе.
Он начался медленно, так как мы опять узнавали и пробовали друг друга. На вкус Эзра был, как мята, и пах тоже хорошо. Я не могла насытиться ни им, ни этим поцелуем. Я хотела большего. Мне было это нужно.
По-видимому, ему тоже. Наш невинный приветственный поцелуй быстро превратился в растущий аппетит по отношению друг к другу. Его губы увлекали, и от того, как они двигались вместе с моими, по моей спине побежали мурашки, и я почувствовала тепло внизу живота. Мои руки опустились на его широкие плечи, в то время как он обнял меня за талию и прижал к себе. Я не сопротивлялась, и позволила своей груди прижаться к его, наслаждаясь каждым сантиметром его крепкого тела и тем, как он наклонился к моим губам.
Он прошёлся языком по моей нижней губе, и я приоткрыла рот, позволив ему углубить поцелуй. Я схватила его нижнюю губу зубами, зная, что это сведёт его с ума. И я была очень довольна, когда это случилось. Он издал горловой звук, который я почувствовала каждой клеточкой своего тела.
Его руки поднялись выше так, что большие пальцы были практически под моим лифчиком. Его поцелуи переместились к линии моего подбородка и затем ещё ниже к шее. Я потеряла способность думать, когда он так меня целовал... Я уже забыла, почему боялась снова увидеть его. Я ощущала только наши губы, языки и зубы. И в то время как его руки становились всё смелее и смелее, я думала, что взорвусь от предвкушения.
— Хорошо, что мы решили поужинать здесь, — пробормотал он, не отрываясь от меня.
Реальность обрушилась на меня как ведро холодной воды, разрушив чары от его поцелуя.
— Ужин! — я оттолкнула его и бросилась на кухню, готовясь увидеть ужасную картину. — О нет!
Мои макароны неистово кипели, большие капли воды вылетали из кастрюли прямо на плиту. Соус сердито шипел, и я поняла, что забыла выключить его.
— О нет! — повторила я, вспомнив про чесночный хлеб в духовке. Не тратя время на прихватки, я нырнула за ним и достала продолговатый камень вместо хлеба.
Я металась туда-сюда, пока не кинула несъедобные обугленные куски в раковину.
Уставившись на свои пережаренные мясные шарики, сгоревший хлеб, переваренные макароны и скомканные листья салата, я серьёзно задумалась над тем, что я вообще делаю со своей жизнью.
— Прекрасно, — прорычала я, посмотрев на неиспользованный дуршлаг.
— Всё хорошо? — осторожно спросил Эзра сзади меня.
Из меня вырвался истерический смех. Нет. Всё не хорошо. Но я даже не знала, с чего начать свои объяснения. Улики говорили сами за себя. Но что мне теперь надо было делать?
Я издала раздражённый вздох.
Эзра посмотрел в раковину через моё плечо.
— Это был ужин?
Закрыв лицо руками, я попыталась придумать решение, найти какой-то выход из всего этого, но решение не находилось. У меня не было вообще никаких идей, кроме того, что это идеальный момент для начала зомби-апокалипсиса.
Хуже всего было то, что рядом со мной не было моей лучшей подруги, потому что я собиралась убить Веру за то, что она вообще предложила приготовить что-то для Эзры. Это была её вина. Чем она думала?
Чем я думала, когда послушалась её?
— Я его испортила, — призналась я, не отрывая рук от лица. — Он совсем испорчен.
Он издал звук, похожий на то, как если бы он смеялся или даже содрогался от смеха. Может, это был тот самый звук, после которого он должен был сбежать?
— Не может быть всё так плохо.
Я отошла в сторону, чтобы он мог сам посмотреть. Скрестив руки на груди, я подождала, пока он, со всем своим великолепием ресторатора, установит время смерти моей основательной, но провальной попытки приготовить ужин.
Он потыкал хлеб.
— О, — сказал он.
Затем он перешёл к макаронам. Они пребывали в кастрюле с того самого момента, как я отказалась от идеи промывать и подавать их.
— Ох, — проходя мимо салата, он понюхал его. — Я не... я не знаю, что сказать.
Он протянул руку и выключил конфорку, на которой всё ещё готовились мясные шарики.
— Мне обязательно знать, что под крышкой?
Я подняла голову и встретила его изумлённый взгляд.
— Я не против, если это останется загадкой.
Он усмехнулся, в очередной раз, изучив беспорядок и испорченный ужин.
— Молли, я... Ты... Что пошло не так?
Мои глаза сделались шире, когда я осознала всю тяжесть своих неправильных решений. Я пригласила Эзру Батиста к себе домой, зная, что я не умею готовить. Этот мужчина владел четырьмя самыми успешными ресторанами в Дареме. Он иногда сам готовил в "Бьянке", потому что он "умел работать на кухне". Он, вероятно, питался в пятизвёздочных ресторанах последние десять лет своей жизни. По крайней мере, несколько раз в неделю.
И вот этого мужчину я пригласила к себе, чтобы испугать своими кулинарными способностями.
Миссия выполнена.
— Я-я даже не знаю, откуда начать, — сказала я ему.
Боже, это было унизительно. Всё моё лицо вспыхнуло, красные пятна распространились по всему моему телу от корней волос до пальцев ног. Одной рукой я закрыла рот, а другой обхватила себя за талию. Мне был нужен кто-то, чтобы утешить меня. И этот кто-то, видимо, была я сама.
Насколько будет уместно попросить его уйти? Это казалось лучшим решением, чем позволить ему стать свидетелем моего унижения.