Добравшись до дома, я переоделась в леггинсы и уселась на диване с салатом, который я взяла по пути домой. А затем позвонила Эзре.

На секунду я подумала, что он не ответит. Я ждала достаточно долго и уже была готова повесить трубку, прежде чем меня попросят оставить сообщение.

Но затем он ответил, его голос был чистым, глубоким и нежным.

— Молли.

Боже, почему он не мог просто сказать "привет", как все обычные люди? Моему истерзанному сердцу было бы легче.

— Привет, Эзра.

— Я не хотел отрывать тебя от работы.

— Я только зашла домой.

— Ты придёшь сегодня рисовать? — в его голосе звучало что-то похожее на надежду и это что-то разрушительным образом действовало на моё намерение держаться от него подальше.

— Не приду, — сказала я ему, стараясь скрыть разочарование в своём голосе. — Я не хочу прерывать ужин.

— О, ну ладно. А когда ты сможешь опять появиться?

Это всё, о чём он хотел поговорить? Когда я вернусь к работе над фреской? Мои нервы немного успокоились.

— Я думаю, в субботу утром.

— Вот чёрт. У меня в субботу одно дело, поэтому меня там не будет.

До этого момента я не осознавала, что он был мне там нужен.

— Ничего если я приду без тебя?

— Всё нормально, — уверил он меня. Его мягкий, грудной голос преследовал меня даже по телефону. — "Бьянка" в твоём полном распоряжении. Приходи, когда пожелаешь. Просто я не видел тебя уже неделю.

Его разочарование возникло из ниоткуда, растревожив моих бабочек.

— О...

— Поэтому я думаю, нам надо это исправить, — продолжал он. — Ты свободна в воскресенье вечером?

— Эм, чтобы порисовать? — я зажмурилась, осознав свои жалкие попытки казаться невозмутимой. Что со мной не так?

Его смех был искренним и раскатистым, и, о, Господи, напомните мне, почему я хотела избегать этого мужчину?

— Нет, не рисовать. Чтобы пойти на свидание. Со мной.

Я не могла придумать правильный ответ, поэтому замолчала на довольно продолжительное время.

— Э, к-конечно. Звучит здорово, — я уставилась на свой холодильник. К чёрту салат. Сегодня я начну сразу с мороженого.

Его не беспокоила моя неспособность быть такой же классной, как и он.

— Могу я заехать за тобой?

План Веры зазвучал у меня в голове. Я выпрямилась, чтобы чувствовать себя более уверенно.

— А что если я приготовлю что-нибудь, и мы останемся дома?

Я ожидала, что он будет спорить со мной. Наверняка, он был знаком со слухами о моих печальных кулинарных опытах и должен был постараться любой ценой избежать ужина, в конце которого его ждала смерть — или серьёзное пищевое отравление.

Вместо этого он с облегчением выдохнул и сказал:

— Вообще, звучит здорово. Мне бы этого хотелось.

Смягчившись, я улыбнулась и сразу же раскрылась. Чувство, что всё как надо и что всё будет хорошо, расслабило меня. Это было что-то похожее на предвкушение и надежду. Всё это казалось мне правильным.

— Как насчёт шести?

— Мне принести что-нибудь?

— Вина, — сказала я ему. — Принеси много вина.

Потому что, если уж мы не сможем ничего поесть, хотя бы выпьем.

— Увидимся в воскресенье, Молли.

— Хорошо, Эзра.

В эту ночь я рисовала. Облака плыли по небу, горизонт был увенчан солнцем. И еще там были глаза, глубокие, загадочные и мягкие. Женственная рука лежала в сильной мужской руке. Это было то, что раньше заставляло меня закатывать глаза и ожесточало моё холодное циничное сердце.

И вот я была на полпути в сумасшедший дом, а моя картина была доказательством того, что я полностью лишилась рассудка.

А может быть, вероятно... и своего сердца.