— Твои родители потрясающие.

— Да, — ответил он тихо. И после… молчание.

— Кира? Что такое?

На краткий миг у него будто не нашлось слов, но через секунду он пробормотал:

— Кажется, я хочу заняться сексом.

Я усмехнулся.

— Ла-а-адно.

— В смысле, хочу заняться сексом… без презерватива… Сегодня. С тобой. Конечно. В смысле, ты понял, что я имею в виду.

Я долго смотрел на его профиль. Он глянул на меня, явно нервничая.

— Эм, Кира? Я очень даже поддерживаю.

Он улыбнулся.

— Я думал. Много. Результаты анализов хорошие, и я собираюсь прожить с тобой всю жизнь, и не понимаю, чего боялся. Но сегодня смотрел, как ты без малейшего сомнения подписываешь свидетельство о браке, и не хочу больше ждать.

— Я тоже ждать не хочу, — ответил я. Всего одна мысль, и пришлось прижать член рукой, отчего Кира рассмеялся.

Момент разрушил телефонный звонок. Высветился номер БК.

— Алло.

— Мэтт? Это Джамаль.

— Привет, чувак. Что такое?

— Ну, Клоди здесь. Сказала, что ты в случае чего велел идти в клуб и попросить нас позвонить. Ничего страшного?

— Конечно нет. Она до сих пор там? Она в порядке?

— Вроде да. Я спросил, где Руби. Она только ответила, чтобы я позвонил тебе.

Проклятье.

— Мы едем.

* * * *

Клоди была расстроена. Она явно испытала облегчение, когда мы приехали, но, думаю, немного смущалась просить о помощи. Девочка молчала и едва отвечала на вопросы, сказала лишь, что Руби пришлось куда-то уйти, и ей стало страшно.

Даже дома она только прижалась к Оскару, постоянно касалась то его шеи, то ушей, то ошейника. Съела половину сэндвича и захотела лечь спать. Я подоткнул одеяло, а Оскар улёгся рядом с кроватью.

Уходя, я на несколько минут остановился у двери и наблюдал, как девочка ёрзает в кровати. Да, я злился на Руби, но моё сердце разбивалось при виде малышки. Кира в конце концов взял меня за руку и повёл в кухню. Он не произнёс ни слова, просто остановил меня у стойки и обнял.

После долгих, очень нужных объятий Кира отстранился только затем, чтобы положить ладонь мне на щеку и поцеловать лоб, кончик носа, губы.

— Она будет в порядке, — тихонько произнёс он. — Здесь она в безопасности.

Я кивнул и глубоко вздохнул.

— Думаю, нужно сообщить в службу опеки, — прошептал я чуждые и странные слова. — Наверно, с самого начала так и надо было сделать. Я знаю, что надо. Но мне хотелось доверять детям. А теперь… — Я мотнул головой. — Кира, она не выживет в одиночку. Что, если её обнаружит какой-то псих? В смысле, господи. Ты не захочешь знать, что происходит с детьми на улицах, Кира. Это до сих пор является мне в кошмарах.

Кира нахмурился.

— Нет, не хочу.

— Нужно позвонить в официальные органы, но Клоди никогда не простит мне этого.

Кира взял мою ладонь в свою, переплёл наши пальцы.

— Поговори завтра с Руби. Не решай ничего прямо сейчас. — Он вздохнул. — Я люблю тебя, Мэтт. Правда люблю, — серьезно проговорил он.

— И я тебя. Спасибо.

Я сжал его руку. Сегодняшний день выдался отвратным, но меня беспокоило ещё кое-что.

— Кира, детка, могу я задать вопрос?

— Конечно.

— Почему ты так повторяешь, что любишь меня? Будто думаешь, что я каждое утро забываю? Ведь я никогда… Ни за что не забуду. Мне нравится слышать твои признания, и я тоже говорю тебе каждый день, но ты… Не знаю, произносишь так серьёзно? Наверно, не подходящее слово…

Кира вздохнул. Он опустил взгляд, и я успел подумать, что ответа не дождусь.

— Потому что не помню, достаточно ли говорил до того… До того, как ты ушёл под прикрытие. Знаю, что говорил, но что если слишком мало…

Я обхватил его лицо ладонями.

— Посмотри на меня. Ты всё сделал идеально. Всё. Я облажался. Ты всё сделал правильно. Я, я принимал нас как должное, не смог справиться с чувством вины и твоими переживаниями. Не думай, что ты ошибся, ладно?

Кира кивнул, и я привлёк его к себе. Он обнял меня крепче.

— Спасибо.

— Не нужно меня благодарить, — шепнул я.

Кира вновь вздохнул и выпрямился.

— Давай, пора в кровать. Пусть этот день закончится. Он подошёл к двери, выключил свет на кухне и протянул мне руку.

Забравшись в постель, он крепко сжимал меня в объятиях, пока не уснул. Не было ни намёка на секс, не прозвучало никакого упоминания нашего разговора о презервативах. Я ни сердцем, ни головой не мог на это настроиться.

Сон долго не приходил. Я лежал, прислушиваясь к звукам из комнаты Клоди, и не доверяя слуху, встал несколько раз проверить девочку.

* * * *

Проснулся я первым. Выпустил Оскара во двор, Клоди вскоре тоже вышла.

— Новая пижама отлично выглядит, Клоди. — Я попытался изобразить радость, хотя на самом деле хотел спать и отвратительно себя чувствовал.

Усадив Клоди за стол с тарелкой хлопьев, я пошёл в спальню и вскарабкался на сонного Киру. Поцеловал в плечо и провёл рукой по заднице.

— Пора вставать, соня. И надень штаны. Клоди в гостях, помнишь?

Он усмехнулся в подушку, и перед уходом я шлёпнул его по ягодице.

Кира отправился на пробежку, пока я наблюдал за играющей с Оскаром девочкой, после, по пути на работу, он подвёз нас с Клоди в БК. Руби там не оказалось, утро закончилось, минуло и время намеченного занятия с Аризоной, но мальчик не появился.

Клоди поглядывала на дверь и, несмотря на наши усилия её занять, постоянно отвлекалась и была совершенно несчастна.

И вот, после обеда, в середине детского урока, Руби заявился. Он был одет в подаренные нами шорты UFC, свои чудовищные флюоресцентные ярко-зелёные кеды и новую безрукавку. Новую или украденную. Одежда не имела значения, потому что выделялось кое-что другое.

Его глаза остекленели.

А на лице застыла глупая, самодовольная ухмылка.

В мгновение ока во мне зажглась бушующая ярость.

— Коди? — позвал я. — Возьмёшь класс вместо меня? Я не оглянулся, а сразу пошёл к двери кабинета. Указал на Руби. — Мой офис. Сейчас же.

Я ждал, когда он зайдёт, мальчишка не торопился, и мой гнев рос с каждым его химически замедленным шагом. Дверь за нами захлопнулась. Не к месту тут мой принцип «открытых дверей».

Я изо всех сил постарался сдержать злость.

— Где ты, чёрт возьми, шлялся?

Руби отступил на шаг и широко распахнул отяжелевшие веки. Все его движения были заторможены.

— Блядь, Руби, что ты принял?

Он пожал плечами и нахмурился.

— Хрен знает.

— Как это выглядело?

Он снова пожал плечами, но не ответил.

— Кто тебе это дал? Хотя знаешь. Забей, я и так понял. Я же велел тебе держаться подальше, Рубен. Они тебя прикончат. Ты выполнишь несколько поручений, получишь немного налички, немного таблеток, немного порошка. Знаю, ты считаешь, что лёгкие деньги помогут, но блин, Руби. Здесь у тебя реальный шанс!

Мальчик вновь пожал плечами, будто ему было плевать.

— Деньги есть деньги, мужик. Нужно покупать еду и вещи для Клоди. Нельзя оставаться в том отстойнике, куда ты нас отвёз. Клоди его ненавидит. Его голова чуть качнулась вперёд, а расширенные зрачки сфокусировались на мне через несколько секунд. — Просто пытаюсь заботиться о ней.

— Заботиться? — Я ткнул пальцем в него. — Ты не в состоянии о ней позаботиться. Я был чертовски зол. — Ты в курсе, что она пришла сюда прошлым вечером и попросила Джамаля позвонить мне, потому что была одинока и напугана? Всю прошлую ночь и сегодняшний день она была несчастна и до ужаса переживала о тебе!

Мальчик побледнел, и я на секунду попытался успокоиться. Конечно, я по-прежнему злился. Господи, хотелось схватить пацана за тощую шею и ткнуть носом в то, что ускользало у него из рук. Но ведь он всего лишь и был пацаном. Ребёнком, пытающимся сделать всё, что в его силах. Я думал, что научил его, показал возможность лучшей жизни. Ему лишь нужно было потрудиться.

— Понимаю, тебе нужны деньги. Понимаю. Ты хочешь жить лучше и считаешь обещание лёгкой наживы решением, но, честно, это не так.

— Что ты вообще понимаешь? — оскалился он. — Ты понятия не имеешь, как мы жили, как тяжело было. И ты не знаешь Дариуса и Тайлера. Они нормальные, они приглядывают за мной. Поэтому отвали, чувак.

— Знаешь что, Руби? — процедил я сквозь стиснутые зубы. — Я даже разговаривать с тобой не могу. Но скажу вот что. Клоди сегодня вечером идёт домой со мной. С тобой она никуда не пойдёт. И бесись сколько влезет, но ты прекрасно понимаешь, что там, куда ты собираешься, для Клоди места нет.

Мальчик как будто бы хотел поспорить, но точно понимал мою правоту. И его любовь к Клоди пересиливала злость на меня. Я указал на дверь офиса.

— Выметайся и скажи сестре, что ты сегодня занят и хочешь, чтобы она осталась с нами. И не смей её расстроить, потому что каждая слеза разбивает мне сердце.

Руби открыл рот в попытке заговорить, но, в конце концов, опустил взгляд и кивнул.

Я шумно выдохнул. Мне очень хотелось обнять парнишку и убедить, что всё будет хорошо, но я сомневался. Он нарушил правило клуба о наркотиках, и не единожды. Буквально «уловка двадцать два» (прим.пер.: логический парадокс, взаимоисключающие условия): Руби вот-вот потеряет место в учебной программе, и это толкнёт его дальше по пути наркобизнеса — которого должен был бы избегать благодаря учёбе.

— Я приду завтра утром в десять, — проговорил я, даже не скрывая гнев в голосе. — Лучше бы тебе появиться, и мы обсудим твоё положение в программе, потому что сейчас я не уверен, сохранишь ли ты его.

Я подошёл к двери, но обернулся, прежде чем открыть. Руби выглядел подавленным и несчастным.

— Пожалуйста, проведи с ней несколько минут. Поговори, расспроси про день, про собаку. Просто выслушай. Ты ей нужен, Руби. Всего десять минут. Пожалуйста. Мой голос стал тише и печальнее.

Я вышел обратно к классу, и Клоди, заметив открывшуюся дверь, ринулась внутрь. Коди взглянул на меня и спросил:

— Ты в порядке, чувак?

— В норме, — ответил я машинально. Глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Если хочешь, я могу закончить с ребятами.

Я посмотрел на дюжину или около того лиц, уставившихся в ответ.