ГЛАВА 6

Талия

– Где мы? – спросила я, когда Костас припарковал машину на какой-то частной подземной парковке. – Полагаю, мой номер в другой части отеля.

Отель огромный, но я успела достаточно побродить по нему, чтобы знать: мой номер находился с южной стороны, а мы подъехали с северной.

– Мы у меня дома, – холодно отозвался Костас. – Твои вещи уже перенесли.

Он вышел из машины и, не дожидаясь меня, пошел по дорожке. На какую-то долю секунды я подумала побежать в противоположном направлении, но тут же всплыли недавние воспоминания об окровавленном человеке. Костас отпилил ему ногу и забил ею. А потом свернул шею, словно это была куриная кость. Потому я пошла следом за Костасом.

Дело не в том, что я отказывалась от побега, просто была не настолько глупа, чтобы проявить такую беспечность. Я недооценила Костаса. Отнесла к той же категории, что и моего отца, а также работавших на него мужчин, которых видела на протяжении многих лет. Однако Костас совсем не походил на моего отца. Он находился на совершенно ином уровне. Мой отъезд потребует тщательного планирования, поскольку, если Костас поймает меня во второй раз, то не сомневаюсь, что заставит страдать, как того мужчину в подвале.

Я вздрогнула, подумав о том, что он мог сотворить со мной при попытке побега. Нет. В следующий раз я должна быть уверена, что абсолютно пропаду с радаров после исчезновения.

Когда мы переступили порог дома Костаса, я поняла, что хоть он снаружи и походил на гостиничный номер, внутри очень отличался. Во-первых, дом был очень большим. Только холл и гостиная, по меньшей мере, в два раза шире, чем весь домик, который выделили мне раньше. Я считала, что мой номер был изысканным, но по сравнению с этим домом, он просто терялся.

Пол, похоже, был из белого и коричневого мрамора. В гостиной стояли мягкие кожаные диваны кофейного цвета, журнальный столик из красного дерева, а красивый камин довершал образ. Стены разных оттенков коричневого были грамотно украшены разными предметами искусства. Безусловно, это была холостяцкая берлога, но модернизированная, чтобы соответствовать богатству Костаса.

Я следовала за ним мимо просторной кухни, идеально сочетавшейся с гостиной, там находились схожие шкафы красного дерева и мраморные столешницы. В комплекте с приборами из нержавеющей стали. Осматривая дом Костаса, я быстро осознала, что деньги моей семьи не могли себе позволить даже стоять рядом с богатством Костаса. Вот почему nonno сказал, что их решение – закон. Они могли позволить себе все делать так, как им было угодно.

Костас остановился, войдя в комнату, похожую на хозяйскую спальню. Цветовая гамма была той же, что и во всем доме, однако чтобы как-то смягчить ее, добавили кремовый оттенок. В центре комнаты стояла огромная двуспальная кровать с балдахином. Если в любой другой спальне она бы казалась вычурной, то сюда подходила идеально. Кровать была из цельного дерева с замысловатыми узорами, идущими вверх по каждому столбу. Когда мой взгляд прошелся по кремовым простыням, меня поразила внезапно пришедшая мысль. Я должна буду спать в этой постели с Костасом. Человеком, только что лишившим другого жизни.

– Мы еще не женаты, – выпалила я, приходя в ужас. – Может, мне лучше переночевать где-то в другом месте, пока этого не произойдет?

Костас, уже успевший раздеться до трусов, выгнул бровь.

– Если боишься, что я украду твою добродетель, то не волнуйся. Я не собираюсь прикасаться к тебе, пока мы не поженимся. Моя мать воспитала меня, как джентльмена, – он ухмыльнулся. – Однако этой ночью ты будешь спать со мной именно в этой кровати.

Я стала разглядывать Костаса. Разные татуировки покрывали его точеную грудь, твердый, как скала, пресс, внушительные бицепсы и предплечья. Он не был чересчур мускулист, но, очевидно, поддерживал себя в форме. Вероятно, путем отпиливания разных частей тел и избиения ими людей...

Единственное мужское тело, на которое я когда-либо обращала внимание, принадлежало Алексу, а огромная разница между этими двумя мужчинами была очевидна. Алекс был подтянут и худощав, его тело явно принадлежало юноше, а Костас... у него была фигура мужчины... пугающего мужчины.

– Тебе нравится то, что ты видишь, moró mou? – спросил Костас, заметив, что я его разглядывала. Я снова подняла взгляд, посмотрев в его ореховые глаза. Они уже были не такими темными, как в подвале. В них больше не было ярости. Теперь они казались мягче и приобрели красивый медовый оттенок. На мгновение меня заворожило то, как цвет его глаз менялся в зависимости от настроения. Раньше было ясно, что Костас зол, а теперь мне, казалось, никак не понять, в каком он расположении духа.

– Я задал тебе вопрос, – произнес Костас, его глаза немного посветлели.

– Нет, – ответила я, – и прекрати называть меня «moró mou». Я не твоя малышка. И вообще не твоя, – я вздрогнула, как только закончила говорить, опасаясь его реакции. Я никогда не умела просто подчиняться. Мама всегда говорила, что я упрямая и волевая, и могла делать все, что захочу, поскольку не из тех людей, которые сдаются. Я считала эти черты своими достоинствами, но теперь из-за них меня могли убить... или еще хуже.

Костас быстро пересек комнату и оказался у меня перед носом прежде, чем я смогла извиниться. Он толкнул меня к комоду, резное дерево впилось в поясницу. Костас опустил руки по обе стороны от моего тела, заключая меня в клетку. Его лицо было в каком-то миллиметре от моего. Наши взгляды встретились.

– Ты. Моя, – прорычал он. – И чем скорее ты это примешь, тем лучше для тебя. В это же время на следующей неделе ты станешь моей женой. И только от тебя зависит то, как ты станешь тут жить. Можешь вести себя хорошо, и я подарю тебе весь мир. Солнце, звезды и чертово небо. Или же ты можешь все усложнять. Тогда я лишу тебя всего, оставив лишь тьму вокруг.

Его взгляд упал на мой рот. Костас высунул язык и облизал губы. Выражение его глаз вдруг обрело смысл. Вожделение. Он был возбужден. И собирался меня поцеловать. Костас проверял меня. Хотел посмотреть, хорошо ли я отыграю свою роль.

Я еще не приняла решения, когда его язык прошелся по моей верхней губе, а потом и по нижней. Глаза закрылись сами собой, явно сделав выбор за меня, а в следующий миг меня пронзила острая боль. Я шокировано распахнула глаза. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что произошло.

Этот мудак укусил меня! Я втянула нижнюю губу и ощутила металлический привкус. Черт возьми, он прокусил ее до крови! Костас скривил губы в хитрой улыбке, ведь я действительно собиралась позволить ему поцеловать меня.

– Очень мило, – прошипела я, пытаясь скрыть свое смущение.

Я попыталась оттолкнуть его руку, чтобы сбежать – понятия не имею куда – но Костас даже не сдвинулся. Вместо этого он опустил голову и захватил своими губами мою кровоточащую губу. Я уперлась руками в его грудь, но все было бесполезно. Костас был сильнее. Его жесткие, но удивительно мягкие губы втянули мои, он стал посасывать мою плоть. Я перестала отталкивать его, замерев на месте. Просто не знала, что делать. А потом Костас стал целовать меня. Его язык проник сквозь мои приоткрытые губы, и я ощутила вкус собственной крови и чего-то еще... какой-то мяты.

Мое тело будто обладало собственным разумом, потому что прежде чем я успела подумать, мои губы стали двигаться синхронно с его губами. Каждое движение языка Костаса было обдуманным, он контролировал ситуацию. Я никогда не чувствовала себя такой беззащитной. Хотя была полностью одета, а единственное, чего касался Костас – моих губ, однако я осознала, что он мог видеть меня насквозь. Каждый сокровенный и тайный уголок моей души.

А потом все вдруг стало чересчур. Неправильно. Я не должна была его целовать. На Костасе еще оставалась кровь человека, которого он пытал, а затем убил. Но я не могла это остановить. Его рот доминировал над моим. Я была беззащитна и не в силах прекратить поцелуй. Потому просто плыла по течению.

Когда Костас отстранился, он посмотрел мне в глаза, и я заметила промелькнувшую в его взгляде эмоцию, которую не смогла определить. Костас не походил на сумасшедшего. Может, он запутался. Тогда нас таких тут было двое...

Он отступил и втянул в рот нижнюю губу, будто все еще пробуя меня на вкус.

– Мне нужно в душ. Будь готова к половине шестого.

С этими словами он повернулся и ушел в ванную, захлопнув за собой дверь и оставив меня гадать, что же, черт возьми, только что произошло, и прав ли был Костас. Может, в чувствах Прозерпины и правда было что-то еще. Может, она боялась желать Плутона. Страшилась того, что к нему чувствовала. Это имело смысл. Ведь прямо сейчас, хоть я и не хотела признавать этого, но поняла, как Костас описывал Прозерпину. И я еще никогда не была так напугана.

*****

Дзынь... Дзынь... Дзынь...

Я распахнула глаза и стала осматриваться, оценивая окружающее пространство. Я была в спальне Костаса. В его постели. Он поцеловал меня, и мне это, возможно, понравилось. Но потом Костас ушел. Несмотря на то, что не хотела следовать его инструкциям, я была измотана, и после нескольких минут борьбы со сном, отрубилась.

– Тебе звонит Алекс, – раздался низкий голос. Я резко повернула голову и увидела Костаса, стоявшего рядом с кроватью с моим телефоном в руках. Я протянула руку, чтобы забрать его, вспомнив, что так и не позвонила Алексу, хотя должна была сообщить номер выхода на посадку. Однако Костас отвел руку с телефоном назад прежде, чем я успела его схватить. – Кто такой Алекс?

– Никто, – ответила я раньше, чем успела подумать.

Костас опустился на колени, его глаза оказались на одном уровне с моими. Черты его лица заострились, и я заметила то, что подозревала раньше: глаза Костаса действительно меняли цвет в зависимости от настроения.