– Мы просто хотели поблагодарить вас всех за то, что пришли, – произнесла Талия, спасая меня от полного унижения. – Мы с Норой действительно неустанно планировали великолепную свадьбу. Я в восторге от того, что надену самое красивое платье, которое когда-либо создавалось. Замужество с Костасом будет настоящим приключением, я уверена. За приключения и новые воспоминания.
Все, кроме моей матери, подняли бокалы. Поскольку Талия уже опустошила свой, я отдал ей оставшееся у меня шардоне и направился к mamá. Положив руку ей на плечо, я склонился к ней.
– Все в порядке? – спросил я, бросив обеспокоенный взгляд на Ариса.
Мама накрыла мою руку своей, а второй взяла ладонь Ариса.
– Просто немного нервничаю. Я так сильно люблю вас, мои мальчики. У меня никогда не было ни капли сожалений насчет вас.
«Эм, черт, хорошо».
– Мы тоже очень любим тебя, мама, – сказали мы с Арисом в унисон.
– Хорошо, – выдохнула она. – Продолжайте любить тех, кто этого заслуживает, чтобы не закончить, как ваш отец.
Я встретил взгляд Талии, когда она стояла рядом с двумя пустыми стульями, выбирая, сесть рядом с моим отцом или Найлзом. В конце концов, ненависть к совершенному ее отцом взяла верх, поскольку она опустилась рядом с Эцио, сев прямо напротив моей матери. Ошеломленный этим поступком, я подошел к ней, скользнув на стул между скользким Николаидесом и красавицей, которая вскоре избавится от своей фамилии. Официанты начали приносить еду, но мой желудок будто скрутило узлом. Я занялся средиземноморским салатом, принявшись помешивать его, чтобы покрыть соусом каждый кусочек. Все громко переговаривались. Ресторан гудел от голосов и смеха.
Подняв взгляд, я заметил, что мама встала позади отца, положив руку ему на плечо.
– Прошу внимания, – громко произнесла она. – Я хочу кое-что сказать.
За столом воцарилась тишина. Я встретил взгляд Ариса, поняв, что он тоже чувствовал эти странные вибрации от мамы, потому что, подобно мне, был напряжен, как черт. Отец смотрел прямо перед собой, все веселье исчезло с его лица.
– Я должна кое-что сказать, и в интересах каждого будет услышать, ясно? – глаза матери казались безумными. Обычно она была спокойна и безмятежна. А сейчас будто пребывала в каком-то маниакальном состоянии. Мама дрожала, ее лицо залилось румянцем, а капельки пота выступили на висках и над верхней губой.
– Mamá, – начал я, но она заставила меня замолчать, бросив укорительный взгляд, который я помнил с детства.
– Особенно ты, сын мой. Тебе больше всех остальных нужно услышать то, что я сейчас скажу.
Я напрягся еще сильнее и перевел взгляд на отца. Его ноздри раздувались, но он оставался неподвижным. С каких пор отец молчал, когда его ставили в неловкое положение? Не дождавшись никакой поддержки от отца, я просто кивнул матери.
– Знаете, – с горечью начала она, – когда я увидела эту прекрасную девушку, которая должна была выйти замуж за моего сына, я была в восторге. Вне себя от восторга. Я подумала, что, вероятно, в моем мальчике достаточно от меня, чтобы разрушить проклятие семьи Димитриу. Достаточно, чтобы стать не похожим на его отца.
– Mamá, – пробормотал Арис.
Она покачала головой.
– Позволь. Мне. Закончить.
Талия, которая как никто другой должна была сейчас веселиться и злорадствовать, выглядела, напротив, напряженной.
– Я подумала, что теперь все изменится, – произнесла мама со слезами на глазах. – Думала, мы оставили в прошлом всю ненависть, Эцио, – она придвинулась к нему ближе, похлопав по плечу, отчего его глаза расширились. – Но ты ведь не забыл о том романе. Нет, ты держался за свою злость и ждал все эти годы, чтобы отомстить мне.
«Что?»
Я перевел сердитый взгляд на отца, но он даже не смотрел на меня. И снова я в какой-то гребаной темноте, что больше всего ненавидел. Арис бросил на меня растерянный взгляд.
– Отец, – прорычал я. – Прекрати все это. Сейчас же.
– Твой отец не скажет больше ни одного чертова слова, Костас, – рявкнула мама, взмахнув в воздухе пистолетом, прежде чем снова прижать его к спине папы.
О, черт.
Неудивительно, что он молчал. Мама держала его на мушке.
– Твой отец мучил меня много лет, Костас, – объяснила мама, слезы все продолжали катиться по ее лицу, портя макияж. – Годы. Пока ты смотрел на него и хотел во всем подражать, я ненавидела Эцио каждой частичкой своего существа. Я оставалась с ним ради моих мальчиков.
– Оставалась, потому что должна была, – прорычал отец, по-видимому, послав к черту последствия.
Мама сильнее вжала дуло пистолета в его спину.
– Я оставалась ради мальчиков, – прошипела она. – Даже не думай, что ты приковал меня к себе страхом. Я не боюсь тебя, Эцио. Я тебя ненавижу.
Поверх моей ладони легли чьи-то теплые пальцы, и я понял, что Талия решила предложить мне поддержку. Только она одна из всех этих людей. Я только сейчас понял, насколько холодны мои руки. И даже не мог заставить себя пошевелиться, чтобы переплести наши с Талией пальцы. Впрочем, я и не вырывался, черт возьми.
– Мне очень жаль, – произнесла мама, повернувшись к Мэлоди. – Я любила Найлза на протяжении десяти лет и эгоистично надеялась сбежать от своего холодного брака в его теплые объятия на неопределенный срок. Я даже не думала, что все это сотворит с твоей семьей и браком. Пожалуйста, прости меня.
Все начало обретать чертов смысл.
– Мне нечего прощать. Теперь у меня есть Стэфано, – вежливо отозвалась Мэлоди с дрожью в голосе. У женщины, укравшей ее мужа, был пистолет. Даже я был бы вежлив.
Тем временем мама злобно посмотрела на Найлза.
– Ты использовал меня, – выдохнула она. – Я любила тебя, а ты меня растоптал. Когда речь зашла о том, чтобы нам с тобой убежать, ты бросил меня. Позволил Эцио прознать обо всем и оставил разгребать последствия, – мама смахнула слезу. – Он был жесток со мной, Найлз. Причинял боль и унижал. Эцио наказывал меня за преступление, которое мы совершили вместе. И все же я держалась ради своих сыновей и любви, которая у меня к тебе еще оставалась.
– Ты не единственная, кого наказывали, – принялся рассуждать Найлз, как последний идиот. – Я теперь из-за тебя разорен.
«Если он немедленно не заткнется, я позабочусь, чтобы банкротство волновало его меньше всего».
Я поймал взгляд Адриана с другого конца комнаты. Он медленно приближался, шагая все ближе и ближе. Я разрывался между желанием, чтобы он остановил мою маму, и приказом держаться от нее подальше. Адриан был предан мужчинам Димитриу, а не женщинам.
– Талия, – печально продолжила мама, проигнорировав Найлза. – Мне так жаль. Я надеялась, что все это совпадение, когда узнала о вашей с Костасом свадьбе. Мое прошлое подкрадывалось к тебе тенью, готовясь окутать мраком, – мама многозначительно посмотрела на меня. – Не отказывайся от настоящей любви. Если найдешь ее, забирай и беги отсюда к чертовой матери, и будь прокляты последствия.
Меня охватил стыд, смешиваясь с яростью. Талия снова сжала мою руку, и на этот раз я перепрел с ней свои пальцы.
– Мама, можно я скажу? – потребовал я низким и холодным тоном.
Она покачала головой.
– Нет, нельзя. Ты будешь сидеть и слушать каждое слово.
Я уже давно не был ребенком, и все же она вела себя со мной именно так. Глянув на брата, я ожидал увидеть довольную ухмылку на его лице, но он тоже был в ярости.
– Костас, ты не можешь стать таким, как он. Твой отец – чудовище. Я знаю, что в тебе достаточно хорошего. Ты можешь стать гораздо лучше него, – голос мамы прерывался, она буквально умоляла. – С Арисом все будет в порядке. Он похож на меня. Не во всем, но я больше беспокоюсь о тебе. Боюсь, что ты погубишь эту бедную милую девочку, как твой отец уничтожил меня.
– Mamá, – воскликнул я, теряя самообладание. – Хватит.
Талия склонилась ко мне, касаясь моего плеча своим.
– Костас, успокойся, – прошептала она, глядя на меня снизу вверх. – У нее пистолет. Просто позволь ей договорить. Скоро все закончится.
Я рассеянно поцеловал ее в губы, кивнул и снова взглянул на маму. Она смотрела на меня каким-то пустым взглядом и выглядела невероятно уставшей. Мама словно постарела за эти пару минут на целое десятилетие.
– Ты и Талия, вы оба заслуживаете большего, – безэмоционально проговорила мама. – Вы должны сделать собственный выбор в отношении будущего и любви, а не играть какую-то вынужденную свадьбу за грехи родителей, – она мягко посмотрела на Ариса. Этот ее взгляд всегда задевал меня, когда мы с братом были детьми. Поскольку я считал, что раз мама так на него смотрела, значит, он – ее любимчик. – Арис, мальчик мой, прости, если причинила тебе боль своими действиями. Твоему отцу нравилось меня наказывать, а ты, к его сожалению, слишком походишь на меня.
Арис стиснул зубы, его глаза наполнились слезами.
– И, Костас, мой милый сынок, – произнесла мама, ее глаза были все такими же мягкими, когда она перевела взгляд на меня. – Прости, если смутила или чем-то обидела. Я люблю тебя и твоего брата. Поровну. И так было всегда.
Талия снова сжала мои пальцы, напомнив мне, что хоть мы и в разных командах на этом дерьмовом шоу, она все же решила поддержать меня. Во мне боролись противоречивые эмоции, но благодарность за то, что Талия смогла на время забыть о наших разногласиях, чтобы предложить утешение, победила. Может, этот брак был правильным. Мама рассказала свою историю, чем смутила всех до чертиков. Теперь мы все сможем вернуться к ужину, а мама примет валиум.
– Пора положить этому конец, – прозвенел мамин голос. – И единственный способ: устранить человека, ставшего первопричиной всех страданий.
Бах!
Глаза отца расшились, а на груди стало разрастаться красное пятно.
– Мама! – воскликнул я, вскочив на ноги. Арис тоже поднялся.
Адриан бросился вперед, а несколько женщин закричали от ужаса. Я уже подкрадывался к маме, когда она одними губами прошептала мне: «Прости», а потом просунула дуло пистолета себе в рот. Я зажмурился, когда раздался очередной выстрел. Вокруг нас воцарился хаос. Когда я снова распахнул глаза, моя мама лежала на полу, вокруг ее головы уже разлилась большая лужа крови.