Велен скривился.

– Я тоже так подумала, - кивнула Настоятельница. - Садись. Если тебе так уж неймется соблюсти этикет, то называй меня просто госпожой Алари, идет? А то выдумал… "матушка"… Я тебе в пра-пра-пра-прабабушки гожусь, северный мальчик!

– Почему вы так меня называете? - володаец как мог вежливо и грациозно упал в предложенное кресло. Глаза слипались.

– Потому что ты не девочка, юная северная звездочка.

– Так уж и юная? - прищурился маг. Настоятельница взяла его за пальцы левой руки, пристально пригляделась к линиям ладони, тонким, по-эльфийски аристократичным.

– Тебя ждет длинная жизнь. Не могу сказать, что счастливая, но длинная - это точно.

– Что? - вдоль позвоночника покатилась мерзкая капля пота. Вот оно, вот что изменилось… Сейчас он получит ответы на вопросы, которые не задавал и задать, возможно, никогда бы не собрался. Но от ответов уже никуда не денешься.

Настоятельница отпустила руку и подтолкнула к магу толстый, обтянутый кожей фолиант, который до этого лежал на краю стола.

– Я бы хотела сказать тебе что-нибудь хорошее, северный мальчик. Особенно после всего того, что ты сделал. Но эта новость будет очень горькой на вкус. Открой книгу. Где хочешь. Предначертанное Паучихами само найдет тебя.

"А горечь лучше пить залпом, чем цедить по глотку".

Велен погладил обложку, оказавшуюся неожиданно теплой. Значит, вот он какой, сборник "мыслей Инэ", великой Хозяйки Паучих, богини судьбы. Как с ним обращаться, володайца научили еще в Академии. И искренне пожелали никогда и никакого дела не иметь.

Глаза он закрыл абсолютно неосознанно. Так уж повелось, что в пропасть принято шагать, героически зажмурившись. Ну не верилось, не верилось Велену, что Паучихи могут не обратить на него внимания, и достанется порядком перенервничавшему магу чистая страница.

В большой комнате с мягкими коврами и темными провалами стрельчатых окон повисла тишина. Самая обычная кладбищенская тишь, которую просто обожают упыри и могильные вылазни.

Настоятельница, кажется, дремала с открытыми глазами, а Велен судорожно глотал строчку за строчкой, чувствуя, что с каждым ударом сердца все глубже проваливается в ледяную безысходность.

– Это… - голос предательски сорвался. Не по-мужски. Совсем по-мальчишески.

– Да, это проклятье Унны, северный мальчик, - вздохнула дриада. - Такое можно преодолеть, только договорившись с Высокими или убив Отвернувшуюся, так что проще дракона съесть. Только не спрашивай, откуда я знаю. Я, знаешь ли, многое знаю, вот только рассказать даже тебе не могу.

– Но ведь это значит, что…

"Не успее-ш-ш-ш-шь! Мальчиш-ш-ш-шка с дырявыми ручиш-ш-ш-шками!"

– Она умрет?

Встречный ветер, да что ж такое! Почему с языка рвутся исключительно глупые вопросы?! Ведь он и так прекрасно знает, что да. Что сотни, тысячи дюжин раз да! И в этом будет виноват именно он.

– Я бы так хотела сказать тебе "не обязательно"…

Мир разлетелся на острые осколки, и они охотно посыпались на парня, злорадно задевая режущими краями все, что попадалось по пути.

– Я что-нибудь придумаю.

Осколки падали, падали… Темнота опущенных век дернулась болью, но маг мужественно стерпел, закусив нижнюю губу. Он стоял посреди шатающейся под порывами ледяных ветров пустоты и пытался понять, какой шаг должен сейчас сделать. Как там говорила Таисс об Истинности? Главное, чего ты хочешь? Что ж, он знает, он прекрасно знает.

– Я что-нибудь придумаю! - заорал маг в пустоту, чувствуя, как слова обретают Силу. Порыв ветра взметнулся вверх, и мир замер, раздумывая над самонадеянным обещанием. И решил поверить. Хотя бы ради разнообразия.

– Северный мальчик, ха! Как же это тебя угораздило-то, а? Скажи, пожалуйста. Не мог стерпеть, да? Не мог плюнуть и остаться той самой бездушной скотиной, коей она тебя считала? Ах, да как же это так?! Тебя, такого хорошего, и обвинили в том, что ты чего-то не умеешь! Ну и не умел бы, мало ли кто и чего не умеет! Нет же ж… Вот и расхлебывай теперь, тварь безмозглая!

Издеваться над собой не получалось даже вслух. Велен пытался заставить себя злиться, но хотелось только одного: тоскливо взвыть и немедленно сдохнуть.

– Северная звездочка… Зимовыродок ты, вот кто! Тебя сосулька в детстве по темечку приласкала! Тринадцать раз! Влюбиться в хранимую, да еще и с летальным для нее исходом - это воистину только зимовыродку недовысеженому в голову придти могло!

Маг резко выпрямился, "многострадальное с детства" темечко с радостью приласкал потолок ниши, в которой володаец сначала караулил Таисс, а после просидел остаток ночи. То ли в голове, то ли в стене что-то хрустнуло.

Осколки статуи так и валялись на полу. Надо было бы убрать их куда-нибудь, заклинанием в пыль стереть, но они так гармонировали с несколько часов назад разлетевшимся в дребезги миром… В конце концов Велен махнул на осколки рукой и пошел к коридору, ведущему в северо-восточную башню.

Маг шел по просыпающемуся монастырю и медленно сходил с ума. Спешащие мимо дриады были такими живыми и веселыми, что становилось тошно. Каждая вторая улыбалась, каждая третья - томно строила глазки, четвертая и пятая пытались пошутить… И каждая первая знала, как его зовут и что он тут делает, хотя на последний вопрос он сам ответить не мог.

А Таисс спала. Дремали тревожно рассыпавшиеся по белым простыням и подушке волосы, горящие кровавым пламенем; дремала небрежно сброшенная на пол одежда, кемарил наверняка притаившийся под подушкой кинжал.

"Лучше бы ты уехала вчера, Рысеныш…"

Он стоял в дверях и молча слушал, как захлебывается болью что-то внутри. Девушка, которая заставила его полюбить… Ее, себя, и весь мир - но последний может катиться в Хаос, потому что… Потому что этот мир и его боги обрекли эту девушку на смерть.

"Лучше бы ты уехала, но не навстречу этому недобитому мерзавцу Хастаалу, а домой. В Аргент или откуда ты там родом, к бабушке - не важно! Я и сам прекрасно справлюсь! Спасу мир, узнаю, что делать с этим проклятьем".

Глупости какие. Даже креветке понятно, что Таисс ни за какие сладости и обещания не отступится от этого опасного, практически безнадежного дела. Запереть ее в этой комнате, применив все свои знания в области практической магии? Не поможет. Она разнесет здесь все, а потом догонит и еще раз разнесет…

Но и будить крепко спящую девушку маг не стал.

Несколько мгновений молча разглядывал карту, которую в последний момент всунула ему госпожа Алари. Если стереть в дым точку в степях и…

Он не просто успеет. Он справится с опережением, хотя бы немного облегчив Хранимой задачу. Таисс, конечно, догонит их, вопрос только что том, что именно Хранитель успеет сделать до этого.

– Велен?

Дриада рывком поднялась над кроватью, но в комнате никого не было. Только запах. Яркий и по-волчьи терпкий. Или он ей тоже приснился?

Воспоминания о событиях ушедшей в Хаос ночи заставили Таисс с глухим стоном упасть обратно на подушку.

Кровь… Золотые листья какого-то низкорослого кустарника, залитые нежно-бирюзовым дождем. Несущийся над пустошью ветер, таящий в себе пыль и жару. Сломанные, искореженные тела. Ярость и бессилие. Бессилие и ярость. Ярость, застывшая на мертвых лицах. Ярость, отражающаяся от выпачканных чем-то серым клинков. Ярость, кипящая в потоках бирюзовой крови. Ярость, летящая наперерез сухому ветру. Бессильная ярость.

Всю ночь она играла в салочки с ветром над мертвой пустошью. Сон был очень похож на те, что мучали до появления Хранителя, и это совершенно не радовало. Утро вообще выдалось мрачным. Несмотря на то, что погода намечалась замечательная, а в воздухе витал ненавязчивый запах любимых Матерью-Настоятельницей садовых лилий.

"Кстати о запахах".

Теперь Таисс была уверена, что ведьмак ей не приснился. Вернее не он, а его запах, но это бесспорное доказательство того, что маг был в комнате. Или на пороге. Но в любом случае не просто так мимо проходил. Зачем? Хотел разбудить, как обещал? Но почему тогда не разбудил? Или проверял, насколько крепко она спит?