Глава 2

Он бежал по широкому полю под проливным дождем, оглушаемый громом, ослепляемый блеском молнии. Чем быстрее он бежал, пытаясь укрыться, тем сильнее становились раскаты грома. Он поднял глаза к небу. Ему показалось, что внутри тучи седовласый старик, что это именно он смотрит на мальчика с ненавистью, что молния вспыхивает при взгляде старика на мальчика. Затем мальчик увидел еще одного старика, тоже седобородого, но с добрыми и, похоже, усталыми глазами. Потом он увидел здание, чем-то похожее на крепость. Он подошел поближе. Над входными воротами в крепость был не очень умело нарисован башмак, а чуть ниже выведено золотыми буквами: «ШУЗ».
– Выкарабкался, – сказал человек в белом халате. – Двустороннее крупозное воспаление легких в его возрасте – это очень серьезно. Молодец, Никита Клавдин!
Он беседовал с веселым серебристым ручейком. Ручеек смотрел мальчику в лицо. В его водах отразились зелено-серые глаза, непослушная челка, спадающая на бледный лоб, странная, едва различимая морщинка, вернее, даже три. Они сходились на лбу мальчика таким образом, что напоминали христианский крест.
– Это значит, что Бог избрал его для чего-то, – сказал знакомый священник.
Никита Клавдин мог погибнуть, еще не родившись, мог умереть от тяжелейшей пневмонии в грудном возрасте, мог умереть от несчастного случая в возрасте трех лет, когда пьяная нянька уронила его на асфальт. Мог умереть, но выжил. Молодец, Никита Клавдин!
– Выжил, выжил, – сказала раздраженно курчавая черноволосая женщина с крючковатым носом. – А что мы скажем Ветхому?
– Успокойся, Афоф, – произнес, растягивая слова, лысый толстый мужчина. – Пока мы ему ничего не скажем.
– Ты понимаешь, что говоришь, Элоай? Ветхий терял свою силу каждый раз, когда мальчику удавалось спастись. Да, он стал намного слабее, чем был, превратился почти что в простого человека, и что же: мы должны все скрывать от нашего Господина?
– А ты, Афоф, хочешь, чтобы тебя вновь повесили между небом и землей, когда Ветхий вернет себе силу?
– Он сделает еще больнее всем, если узнает, что мы от него что-то скрываем. Слушай, толстяк, я уже начинаю думать, что ты агент Мерлика.
– Где агент Мерлика, кто агент Мерлика?
В комнату вошла маленькая седая криворотая старушка.
Толстяк вынул из кармана небольшую авторучку и нацелил ее в грудь черноволосой.
– Ты ответишь за оскорбление! – прорычал Элоай.
– Убери стиломенс, глупец! – взвизгнула женщина.
Потом черноволосая заметила старушку и сказала:
– А, это ты, Эрис. Тогда понятно, почему мы готовы убить друг друга.
– Слушай, Эрис, – обратился к старушке толстяк, – проникни в семейство Клавдиных и займись там своим любимым делом. Если справишься – Ветхий вознаградит тебя, но, смотри, не попадайся на глаза простейшим.
– Не в первый раз, не в первый раз, – противно хихикнула старушка. – Все исполню в лучшем виде, будьте уверены!