Лорен погладила профиль крупным планом, представила, как его мужественная челюсть покрыта намёком на бороду. Сердце дрогнуло при воспоминании о мягкости губ, ярком цвете глаз, о том мучительном, неуверенном выражении, с которым он смотрел на неё (особенно в последнюю встречу).

Боль, которую никогда не удавалось преодолеть, наступила на грудь, пока она просматривала другие фотографии. Даниэль гуляет по улицам Нового Орлеана со своей новой пассией, с которой также снимается в фильме. По словам журналистки, эта двадцатитрёхлетняя актриса не покидала его в течение последнего месяца реабилитации.

Холли Уинтер была молода, красива и обладала актёрским талантом, который катапультировал её из Disney Channel прямо на Олимп кино. А также в объятия Даниэля.

Лорен осознавала, насколько неправильно греться на негативных ощущениях этого ритуала, ставшего теперь частью её повседневной жизни. Но смотреть и пересматривать эти фотографии могло бы уничтожить последние клочки надежды — разочарованной, но никак не умирающей. Произнесённые тогда в больнице слова всегда сидели в голове, гремя бесконечным эхом.

«Дождись меня, пожалуйста. Я вернусь к тебе, когда стану мужчиной, которого ты заслуживаешь». Но этот момент так и не наступил. С их последней встречи прошло больше шести месяцев: Даниэль прошёл детоксикацию, снова начал работать в качественной постановке, а инсайдеры называли его фаворитом в гонке за Оскар. Он вернулся к мужчине, воспламенённому искусством, который стремился показать свой талант миру. В его новой жизни не было места ничтожной маленькой хромоножке.

«Идиотка, — упрекала она себя, — тебе нравится греться в горе? Выходи и живи, вместо того чтобы жалеть себя».

Она бросила последний взгляд на обнявшихся перед витриной бистро Даниэля и Холли Уинтер. Парочка с нежностью и страстью смотрели друг на друга, равнодушные к окружавшим их людям, которые, казалось, игнорировали их.

Усталым жестом Лорен закрыла журнал и спрятала под матрас, отбросив предположение выбросить тот в мусорную корзину (как будто достаточно избавиться от нескольких картинок, чтобы разлюбить). Разочарование от нарушенного обещания смешалось с сожалением, вызванным воспоминаниями и, на глаза навернулись слёзы. Она пнула дверь, захлопнув с такой силой, что со стены сорвался кусок штукатурки и осыпался на пол.

Глядя на белый порошок, Лорен вздохнула, собрала руками и направилась в ванную, чтобы смыть в унитаз. Она вернулась на кухню, с силой напялила на голову берет, решив взять себя в руки. Сегодня вечером она накрасится, наденет красивое платье, чтобы произвести впечатление на Кларка, и проведёт время вместе с ним и его друзьями. Может быть, если она действительно оставит своё прошлое, она сможет встретить кого-то, кто снова сделает её счастливой. В конце концов, те несколько дней, проведенных с Даниэлем в Мексике и Санта-Монике, были не более чем отражением мечты. Её мечты.

Когда Лорен вышла на улицу, в неё ударил морозный воздух, заставив прищуриться.

Она подняла лицо, чтобы исследовать молочное небо, и при этом не заметила ни чёрный внедорожник, припаркованный на другой стороне дороги, ни дверь, которая открылась, чтобы позволить выйти высокому мужчине в солнцезащитных очках, который замер рядом с машиной.

Она почувствовала, что стала объектом внимания, и когда заметила мужчину, который пристально на неё смотрел, ощутила, как по телу пробежала дрожь, не имеющая ничего общего с зимним холодом. Ей пришлось несколько раз моргнуть, недоверчиво и смущенно.

Этот человек сжимал ладони в кулаки, прижав руки по бокам, а по строгой линии рта чувствовалась его скованность.

Это был он?

В последнее время Даниэль мерещился ей повсюду: в супермаркетах, в толпе, такси. С тех пор как она прочитала, что Джей Кей вернулся в Лос-Анджелес, воображение начало разыгрывать Лорен, и каждый раз разочарование разбивало кусочек иллюзии. Мужчина дёрнулся, посмотрел в обе стороны, затем быстро пересёк дорогу, направляясь к ней. Это мог быть только он, Даниэль, Джо Кинг, Джей Кей. Как она должна его сейчас называть? Сердце забилось галопом, а слюноотделение внезапно прекратилось, пока она представляла, как бежит к нему и обнимает. Возможно, в другой жизни. Он забыл своё обещание, выбрал другую женщину. Почему же сейчас он здесь?

Когда Даниэль подошёл к ней, то попытался улыбнуться, едва приподняв уголки прекрасного рта. Возможно, пришло время пожать ему руку или сказать, как она счастлива его видеть, но, казалось, её мозг включил автопилот, а губы упрямо оставались закрыты.

— Лорен... — произнёс он со вздохом.

Она откашлялась.

— Даниэль, какой сюрприз.

Интонация была более плоской, чем Великие равнины, но её холодность таяла, когда осознала, что этот мужчина на самом деле Даниэль.

— Не возражаешь... не хочешь сесть в машину? Я бы не хотел, чтобы кто-то, ну, понимаешь...

Лорен растерянно посмотрела на него, потом поняла: журналисты. Через двадцать минут она должна быть на работе, но могла на час отпросится. Она всегда была пунктуальна и точна и надеялась, руководству нечего возразить.

— Хорошо, я отправлю сообщение и приду.

Даниэль кивнул, давая понять, что подождёт.

Они сели в машину, которая приветствовала их приятной теплотой, так что Лорен быстро сняла берет и шерстяной шарф и распахнула ветровку. Пока Даниэль велел водителю оставить их одних и пойти погреться, Лорен проклинала свою простую старомодную одежду и привычку не пользоваться косметикой. Не то чтобы она могла хоть как-то конкурировать с Холли Уинтер (Лорен знала об этом), но ей хотелось бы выглядеть более уверенно, а джинсы с мешковатым шерстяным свитером самооценку не повышали. Они сидели рядом друг с другом, хотя салон был просторным. Лорен слишком болезненно ощущала его близость.

Даниэль снял очки, открыв всё лицо, и у Лорен сильно сжалось сердце: он сильно изменился к лучшему. Она улыбнулась, забыв о себе и своей небрежной одежде, радуясь образу, который предстал перед ней: его глаза были ясны, черты лица расслаблены, все следы деструктивного напряжения исчезли.

— Боже мой, ты совсем другой...

Она почувствовала себя на взводе, и поспешила с трудом сглотнуть.

— Как ты, Лорен?

«Отвратительно, спасибо. Я мечтаю о тебе каждую ночь, и днём ничего другого не делаю, как думать о тебе. И верю, что останусь одна до конца своих дней, потому что ни один мужчина не сможет соперничать с воспоминанием о тебе».

— Хорошо. Чарльстон очень милый, несмотря на то, что не Лос-Анджелес. — Она зацепилась за край свитера. — Я работаю в библиотеке, и мне очень нравится, знаешь, все эти книги. Боже, кто-то может посчитает это скучным занятием, но по крайней мере я могу сидеть. И я читаю, я много читаю... могу прожить сотни разных жизней, и посетить все уголки в мире. Разве это не здорово? Путешествовать без движения, я имею в виду.

Она болтала, как глупая малышка, а он смотрел на неё с какой-то снисходительной нежностью. Лорен спохватилась и передала слово ему.

— Но, прошу, расскажи мне о себе.

Выражение его лица стало грустным и болезненным, но Даниэль улыбнулся, как тот, кто победил что-то плохое и отбросил силу, способную причинять вред.

— Это было очень тяжело, иногда я думал, что не справлюсь. Словно прошёл через ад пешком, но я дошёл до конца. — Он тяжело вздохнул, а Лорен, нахмурив брови, попыталась представить себе испытания, с которыми он столкнулся. — Дело не в физической боли или, по крайней мере, не только в этом. Реабилитация очистила меня от ядов, позволила взглянуть на жизнь с другой точки зрения. И мне было очень стыдно. Мой эгоизм, зло, которое я причинил другим. То, что я сделал с тобой. — Последние слова прозвучали подавленно; Лорен собралась возразить, но Даниэль остановил, кивнув, чтобы дала ему закончить. — Ты была права, понимаешь? Я должен был сделать это для себя, только для себя.

Лорен прикусила дрожащую нижнюю губу, подыскивая нужные слова.

— Я рада, что ты выбрался, я всегда знала, что ты справишься. Ты сильный, но окружил себя не теми людьми.

— Вина лишь моя. Я много работал над собой в эти месяцы. Я должен взять ответственность на себя. Один из сотрудников часто приводил нам пример с пистолетом.

— Это как?

— На столе лежит пистолет, входят двое мужчин. Один игнорирует, другой берёт и стреляет. То же самое происходит с наркотиками. Выбираю я, принимать их или нет.

Лорен поняла. И она любила его ещё больше за то, как он принимал свои слабости, используя их, чтобы сделать из них силу. Когда откровения закончились, наступило неловкое молчание. Лорен поиграла с застёжкой молнии, прежде чем решиться заговорить.

— Слышала, ты снимаешься в новом фильме...

Лицо Даниэля озарилось гордостью и энтузиазмом.

— Это то, о чём я всегда мечтал, хочу сказать — фильм, высокого качества.

— Расскажи мне, о чём он. Кого ты играешь?

«Кого играет она? Ты влюбился в её персонаж или реального человека?» — Это история о мужчине, который теряет всё, что у него есть — дом, работу, семью, — из-за алкоголя. — При последних словах послышалось смущение, и на мгновение Даниэль опустил взгляд. — Однажды он встречает девушку, психолога, у которой от рака умер сын...

— Боже мой, как грустно!

Даниэль рассмеялся от такой резкой реакции.

— Сначала да, но во второй части речь идёт об их возрождении, о том, как они находят силы, чтобы продолжать жить и снова влюбиться.

Лорен молчала, занятая терзанием джинсовой крошечной дырочки на колене.

— Я продал виллу.

Лорен была рада перемене темы, чему не удивилась.

— Почему? Она была очень красива.

— Красивая? Помню, ты говорила, что вся эта элегантность вызывала у тебя ужас.

Она сильно покраснела от мысли о том, какой простой и грубоватой выглядела, и ей стало так стыдно, что от нервозности вспотела.