Глава 24

Прошла неделя с той ночи, как Даниэль вернулся к своим обычным привычкам, уступив жёсткому натиску собственных потребностей. Кокаин, алкоголь и необузданный секс снова стали хозяевами его дней. Лорен, заключённая в цитадель неведения, которой служила вилла, ничего не знала о том, что происходило ночью, когда он оставлял её в постели одну, оправдываясь извинениями, нелепыми даже для собственных ушей, но которые, как надеялся, удержат девушку с ним рядом, несмотря ни на что.

Словно он был проклятым мужем, обязанным лгать по контракту. Почему мешкал и удерживал Лорен рядом, Даниэль не знал и даже не хотел в этом копаться, но лишь при мысли о том, что никогда больше её не увидит, у него завязывался в горле узел. Возможно, виной было и быстрое тиканье часов, напоминавшее, что через неделю она всё равно вернётся к жалкому существованию, состоящему из ненадежной работы и мечтаний. Даниэль ликвидирует её, найдя работу для них с братом, за которого она отдаст кровь. Мысль больше не встретить Лорен по возвращении из набегов в секс-клубы, раздражала Даниэля, но избавляла от обязательств, которые день ото дня становились всё более обременительными: Лорен не была его девушкой, она не была шлюхой и, в конце концов даже не являлась другом, поэтому раскрывать ей предысторию своих ночей было бы равносильно отданному приказу поднять задницу и уйти.

Таким образом, он возвращался к исходной точке. Даниэль хотел, чтобы Лорен была рядом, но и чтобы не мешалась под ногами. Слишком чистая, слишком наивная, чтобы противостоять его натискам старого сатира. Вот если бы он привёл Лорен на одну из своих убогих встреч, и она согласилась бы участвовать, просто чтобы доставить ему удовольствие, но, чтобы потом избежать осуждения из глаз, опухших от слёз, как это случилось после встречи с Адамом… Нет, Лорен не была готова и никогда не будет, ему нужно от неё избавиться.

Однако сейчас не время думать о Лорен и о последствиях их неизбежного разрыва.

Похоже, французы приняли решение о подборе актёров для независимого фильма, в котором он жаждал сниматься, и позвали его, чтобы сообщить своё решение. Накануне вечером Даниэль принял дозу снотворного, достаточную для того, чтобы уложить лошадь, и проспал до утра. Выбор одежды был трудным, он занимался им почти час, закрывшись в гардеробной, с зажатым между ухом и плечом телефоном, и выслушивая предложения от своего персонального шопера.

Даниэль не выпил ни капли спиртного, предпочитая холодную и быструю эффективность кокаина ароматному бренди. Порошок горько скользнул в горло, напомнив ему, кто он: Джо Кинг, высокооплачиваемый актёр, почитаемый великими, обладатель большей части таланта, которым Бог наделил людей на земле.

Одетый в «Армани», он направился к лимузину, и в холле пересёкся с Лорен. Он избегал смотреть ей в глаза (обведённые усталостью и разочарованием). Последние несколько дней Даниэль наблюдал за ней тайно: как она загорала у бассейна или когда бродила по вилле медленными усталыми шагами. Заметил, что Лорен теряет вес, а глаза на личике стали казаться огромными как у эльфа. Он почувствовал раздражение от мысли, что это его вина, и поспешил квалифицировать этот момент тупика между ними как неудобство.

Даниэль поправил манжеты безупречной рубашки, торчащие из пиджака, где блестели инкрустированные бриллиантами запонки, которые он купил прошлым летом у Jacob & CO во время своего визита в Нью-Йорк.

— Не знаю, когда и вернусь ли вообще, поэтому не жди меня.

Слишком бесхитростная, чтобы контролировать свои эмоции, Лорен наблюдала за ним, как щенок, вырванный из нежных объятий хозяев и выброшенный на улицу.

— Я привыкла больше тебя не видеть.

Лишенный язвительности и упреков голос выражал лишь смирение.

— Ты права, я не обязан объяснять тебе, куда иду и что делаю?

Объяснить невозможно, почему именно сейчас Даниэль вытащил кинжал и вонзил в неё, но он чувствовал извращённое удовольствие, видя, как душа Лорен истекает кровью.

«Убирайся уйди из моей жизни, ты и этот твой взгляд, который не судит, но заставляет меня чувствовать последним из мужчин». — Я знаю, где моё место. Это было лишь наблюдение.

Даниэль отвернулся от Лорен, положив конец скудному разговору и встрече, которые стали единственными за последние три дня. Горничная держала дверь открытой, ожидая выхода хозяина, и когда он уже ступил во двор, Лорен решила надавить ещё раз: — Даниэль. — Она сделала паузу, нервно потирая руки. — Удачи на встрече.

Даниэль оценил Лорен взглядом, разрываясь между желанием поцеловать, чтобы успокоить или проигнорировать брошенную ею спасительную верёвку. Он отвернулся, повторяя себе, что всего через семь дней эта дилемма его покинет окончательно.

* * *

Штаб-квартира производителей фильма располагалась на тридцатом этаже небоскрёба в районе Даунта́ун. Джей Кей вошёл в здание уверенным шагом, держа голову слегка задранной; дизайнерские солнцезащитные очки скрывали его взгляд, но не личность. Он питался почитанием, завистью и любопытством, которые следовали за ним, как папарацци, которые были блокированы стеклянными дверями (бесполезным барьером для обезумевших вспышек фотокамер).

Ассистентка, которая спустилась, чтобы встретить его, в лифте поедала Даниэля глазами, несмотря на то что привыкла к присутствию актёров, певцов и моделей. Даниэль подумывал о том, чтобы вставить ей в первой свободной комнате, но отбросил идею, как только увидел в конце коридора открытую дверь, через которую прошёл с уверенностью, далеко не оправданной предпосылками встречи.

Его приветствовали мужчина и женщина, с одинаковыми тяжёлыми взглядами, и нарисованными фальшивыми улыбками. Даниэль натянул своё самое завораживающее выражение лица и расчётливым жестом снял очки, глядя на пышное декольте женщины, которая в ответ надула грудь, как индюк. Он дал бы ей шанс «покататься», возможно, после того как снимется в фильме.

— Мак Аллистер, приятно снова встретиться с вами. — Рукопожатие мужчины было сильным и уверенным, его глаза не опускались ни на мгновение, пронзая предупреждением, которое вскоре прозвучало. — Могу я вам представить моего партнёра и супругу?

Женщина протянула тонкую загорелую руку. Длинные пальцы сверкали в сиянии бриллиантов за несколько тысяч долларов.

— Лили Дюбуа.

Голос у неё сорвался, глаза впились в промежность штанов, делая её завоевание очевидным (казалось логичным предположить и его участие в фильме).

— Могу я предложить вам выпить, Даниэль?

— Давайте избежим формальностей, Эдвард. Зови меня Джо, и, спасибо, я бы хотел тоник.

« Приправленный обильной дозой водки с лимоном». Они расположились на чёрном кожаном диване, прислонённом к стене напротив окон, откуда можно было любоваться очертаниями Лос-Анджелеса.

Чтобы подготовиться к этой встрече, Даниэль решил отложить дозу алкоголя, которую его организм требовал всё чаще и чаще. Он потягивал холодный безвкусный напиток, как будто ничего более изысканного не существовало, зная, что взгляд Лили не оставляет его ни на мгновение. Прежде чем перейти к сути, они поговорили на самые разные темы; когда Эдвард упомянул книгу, по которой будет снят фильм, Даниэль почувствовал, как в груди колотится сердце.

— «Дорога в Нормандию» — роман, который имел небывалый мировой успех.

Слишком большой, по мнению многих продюсеров, чтобы испугаться провала и отказаться от проекта. Но не мы, наша продюсерская компания твёрдо верит в эту работу. Возможно, потому что моя жена француженка. — Он задержался на лице женщины обожающим взглядом. — Быть может, потому, что мы доверяем нашим инстинктам.

Эдвард сделал паузу, глядя Даниэлю прямо в глаза, словно подчёркивая следующие слова.

— По этой причине актёры, которых мы выберем, должны заслужить наше полное доверие. Чего нельзя сказать о тебе.

Даниэль прищурился, полагая, что неправильно истолковал последнюю фразу.

— О чём ты мне говоришь? — спросил он низким голосом.

— Даниэль, твоя личная жизнь и эксцессы попадают на первую страницу каждый чёртов день. Если я наберу в поисковик на Youtube твоё имя, первые видеоролики, которые он загрузит, касаются оргий и пьянок у бассейна. Ты не сможешь выдавать себя за солдата, который возвращается с войны и думает, что его жена мертва. — Эдвард глубоко вздохнул, почёсывая переносицу. — Зрители изо всех сил пытаются отделить актёра от персонажа, которого он играет, а ты... ну, никто не видит тебя романтиком с разбитым сердцем. В этом производстве ты будешь самым большим риском.

Первой мыслью Даниэля было схватить бутылку бурбона из тележки с алкогольными напитками и присосаться к ней, словно младенец к груди матери. Он предвидел тремор, который вскоре последует. Причина, по которой не сделал этого, заключалась в том, что этим жестом он только подтвердит полученные оскорбления. Джей Кей ни на секунду не думал, что Эдвард прав, и отражение в сочувственном взгляде прелестной Лили только усугубило его страдание. Но, привыкший скрывать чувства и играть эмоции, Джей Кей бросил на мужчину свой самый презрительный взгляд, прежде чем возразить.

— Кино — это вымысел, мир, который видят. Мы дарим мечты, Эдвард. Те, кто находится по ту сторону экрана, не задумываются о том, сколько напитков выпил парень, который плачет над могилой любимой женщины, сжимая пучки только что сорванной травы.

Ему понравилось удивлённое выражение лица мужчины, узнавшего цитату из романа.

Думали, что он не только алкоголик, но ещё и неграмотный?

— Хотя выбор за вами; я нахожу бессмысленным и даже раздражающим, продолжать этот разговор. Только... могу узнать, о ком вы думали на роль Франсуа?