Глава 20

Даниэль созерцал спящее лицо Лорен; внезапно испытываемое им до этого момента блаженство сменилось чувством дискомфорта. Дрожащими пальцами он ласкал ей прядь волос, которую потом благоговейно положил на маленькую округлую грудь, идеальную, как и всё в ней. Рано или поздно он всё испортит.

В этом Даниэль был убеждён с той же уверенностью, с какой знал, что через несколько минут он встанет, начнёт курить одну сигарету за другой и будет ходить взад и вперёд по террасе, подавляя тягу к алкоголю, наркотикам и необузданному сексу, которые на заднем плане ощущал всегда.

Единственными известными ему способами сдерживать эти всепоглощающие потребности были: изнурять себя в тренажёрном зале или трахать Лорен в каждом углу особняка, в моменты, когда сдаться хотелось больше всего.

Даниэль был наивен, полагая, что может использовать девушку для замены бутылки, кокаина и оргий. Хотя он и смог сломать обычные шаблоны, но не сумел заменить их более функциональными и прочными. В одиночку Лорен не могла соперничать с их разрушительной силой. Бетт была права, возможно, ему нужно серьезно задуматься о реабилитации. В конце концов он уже продвинулся на шаг вперёд, учитывая, что много дней оставался трезвым и не прикасался к наркотикам. Что касается секса, то секс с Лорен не имел ничего общего с тем, к чему он привык: отчаянной гонке за удовольствиями, которых в последние месяцы становилось всё сложнее достигать, только если не с помощью более и более экстремальных практик. Но то, что делало секс с Лорен особенным, также превращало его в бесполезный паллиатив. Часто, когда Даниэль погружался между её бёдрами, он думал об обнажённых и неизвестных телах, которые угождали ему, пока отсасывала дежурная шлюха, или когда его связывал и хлестал Мастер, а Аида, наклонившись вперёд, приветствовала его внутри себя.

Наблюдая, как член становится твёрдым благодаря этим воспоминаниям, он встал, чтобы удалиться от сонного ангела. Он использовал её в своих целях, даже не зная, принесёт ли это хоть какую-то пользу. Идея расстаться с Лорен напугала его по причине, которую Даниэль не понимал, но всё же давал себе отчёт — их отношения должны закончиться. Он был слишком стар и развращён для такого наивного и чистого существа.

Дело уже и так зашло слишком далеко.

Даниэль попробовал прикурить дрожащими руками; у него получилось только после трёх попыток. В несколько затяжек выкурил сигарету и сразу же приготовил ещё одну. Он сел в кресло, голый и потный; прохладный ночной воздух лизнул его кожу, как женская ласка. Мужчина закрыл глаза и запрокинул голову, его живот судорожно сжался от потребности в капле виски. В памяти воскрес скользящий по горлу ароматный и острый вкус, то, как жидкость попадает в желудок, и там воспламенятся. Даниэль начал обливаться потом, который стекал вдоль спины, собирался под коленями и безжалостно его окутывал, словно ледяная пелена.

Джей Кей думал, что оставил худшее позади, а худшее не заканчивалось никогда.

С тех пор как он отказался от вредных привычек, секс приобрел новые черты, как и с едой — он начал лучше ощущать вкус, но вместо того, чтобы приносить ему облегчение, он заставил его желать того, что раньше пресыщало.

Даниэль провёл рукой по груди, и в голове, словно петарды сразу взорвались воспоминания. То, что раньше ему наскучило, теперь призывало к себе, как чарующая песня сирены. Он раздвинул бёдра и представил: Лорен и Аида стоят на коленях у его ног, голые, со связанными за спиной руками, и ждут приказов.

Джей Кей схватил твёрдый член и начал медленно массировать, порождая дрожь удовольствия, которая начиналась от мошонки и как легкий электрический разряд, распространялась до головки. Он продолжил фантазировать о том, как Аида и Лорен сидят у него между ног и работают своими ртами: облизывают его, как шлюхи, ёрзая бёдрами в поисках облегчения. Затем сценарий изменился: Даниэль заставил себя удалить из своих испорченных мыслей Лорен и вспомнил оргию, организованную в доме одного актёра, когда он и модель нижнего белья вместе трахнули руководителя звукозаписывающей компании.

Пятидесятилетняя дамочка прославилась своим ненасытным аппетитом, чему представила убедительные доказательства, принимая обоих. Даниэль помнил, как его член обтягивала её тугая задница и ощущение трения о член другого, вставленного ей в киску.

С этими мыслями он быстрее задвигал рукой, усиливая разряды удовольствия. Запах возбуждения и воспоминания о криках удовольствия той женщины отправили его к оргазму словно в бреду, не делая различий между прошлым и настоящим. Он открыл глаза и уставился на чёрное небо, на пустую террасу и вернулся обратно в реальность. Даниэль чувствовал себя измотанным и потерянным, как будто только что проиграл нокаутом на боксёрском матче.

С большим усилием он встал и вернулся в комнату.

Лорен спала там, где он её и оставил. С невинным лицом одну руку она спрятала в длинные тёмные волосы. Даниэль посмотрел на обмякший член, на стекающую с живота сперму, и испытал к себе отвращение.

На следующее утро он провёл три часа в тренажерном зале, истощая тело, которое заявляло о нужде со свирепостью убийцы. Он дважды трахнул Лорен, прежде чем решил оставить её в покое и выплеснуть своё беспокойство другими способами, заперев себя в спортзале.

После быстрого холодного душа он стал снова её искать и нашёл в саду. Лорен лежала на диване и читала книгу. Даниэль остановился у рамы французского окна, и, прежде чем сделать следующий шаг вперёд, прислониться боком к стене, чтобы незаметно за нею понаблюдать.

Длинные волосы окутывали девушку подобно тёмному облаку, отражая полуденный свет, а профиль выделялся на фоне зелени сада. Полузакрытый рот едва шевелился, как будто она повторяла особенно понравившийся ей отрывок. Маленькие тонкие ладони лежали на коленях рядом с книгой, лаская контуры с той чувственностью, которой, как ей казалось, она не обладала. Сквозь тонкую ткань белого платья угадывались очертания упругой груди с маленькими заострёнными вершинами. Он купил тело девушки, но её чистота осталась нетронутой.

Даниэль почувствовал себя трусом, потому что удерживал Лорен рядом, не имея ни малейшего представления о том, что будет с ней делать, когда вернётся к прежней жизни. К настоящему времени французы должны были принять решение, в любом случае он будет участвовать в других проектах, если продюсерская компания решит дать ему ещё один шанс.

Он по-прежнему оставался одним из самых высокооплачиваемых актёров Голливуда, даже если в последнее время слава о его личной жизни, казалось, затмила его профессиональную.

Лорен заметила, что за ней наблюдают, она повернулась и улыбнулась ему, слегка покраснев. В присутствии Даниэля она начинала чувствовать себя всё менее и менее смущённой, но, несмотря на абсурдное количество секса, продолжала испытывать волнение каждый раз, глядя на него. Она никогда не станет похожей на женщин, которых он знал, и сохранит на протяжении всей жизни тот след конфиденциальности и наивности, который делал её такой уникальной и усиливал таинственность.

Даниэль засунул руки в карманы и направился к Лорен с желанием обнять, чтобы защитить от сидевшего внутри него зверя, который даже сейчас нацелился на свою жертву, обнажая клыки, чтобы пожрать. Сел рядом с Лорен, взял у неё из рук книгу, и прочитав заголовок, отложил, поедая глазами едва прикрытое платьем стройное тело.

— Что такого захватывающего на этих страницах? — спросил, глядя на тёмные ареолы, проступавшие сквозь ткань.

Лорен рассмеялась мелодичным каскадом звуков, подействовавших на него бальзамом.

— Будь честным: тебе всё равно!

— Нет, — заверил её с лёгким поцелуем.

Даниэль пересадил Лорен к себе на колени, но, когда перемещал, она сморщилась от боли.

— Где болит? — спросил он, огорчённый тем, что его излишества причинили ей вред.

— Ничего, колено. Такое случается, если я слишком долго остаюсь в одном и том же положении.

— Физиотерапия может вылечить?

Она пожала плечами.

— На какой-то момент да, а потом всё возвращается к прежнему состоянию. Не волнуйся, я правда привыкла.

Даниэль положил руку на травмированную ногу, и стал поглаживать круговыми движениями.

— Лорен, что тогда случилось?

Она быстро отвернулась.

— Я уже говорила тебе, я упала и...

— Правду, — строго прервал он, не переставая к ней прикасаться.

Лорен набралась храбрости и глубоко вздохнула.

— Мне было восемь. Я жила с отцом и Кларком в Милуоки.

— Ты из Висконсина?

— Точно.

— Продолжай.

Он перекинул массу её волос через плечо, и пока Лорен говорила, играл с кончиками.

— Мой отец был алкоголиком.

Из той робости, с какой она произносила эти слова, Даниэль понял, как Лорен боится его оскорбить. Он погладил её щёку, заставляя повернуться к нему.

— Я хочу знать всё, Лорен. Не бойся рассказывать.

Она сжала губы, прежде чем продолжить.

— Мы жили в двухкомнатной квартире на окраине, в убогом месте. Социальные службы регулярно нас навещали, чтобы убедиться, что мы с Кларком ходим в школу, но на самом деле им было на нас наплевать. Они заполняли анкету, подписывали и прощались до следующей встречи. Мой отец время от времени работал, и то немногое, что зарабатывал, тратил на выпивку.

— А где тогда была твоя мать?

Лорен провела рукой по волосам, и они рассыпались по спине.

— За несколько лет до случившегося она ушла.

— И оставила вас с ним одних?

Даниэль был ошарашен и погрузился в волну возмущения, представляя Лорен маленькой и беззащитной во власти мужчины, зависимого от алкоголя.

— Мы не первые и не последние, кого бросает мать.

— Продолжай.

— Однажды вечером отец вернулся домой. Не знаю, сколько он выпил, я никогда не видела его в таком состоянии. Кларк спрятался за мной, он безумно боялся нашего отца. Я тоже его боялась, но брата должна была защитить. Это сейчас Кларк высокий и сильный, а тогда был маленьким и хлипким. Так вот, когда отец вошёл, то начал кричать, оскорбляя нас, Кларк заплакал, чем разозлил его ещё сильнее.