— Зачем?

— Она видела тебя в Гильдии. Она может отследить тебя до дома. Здесь небезопасно.

— Хорошая попытка. Она нацелилась на тебя, а не на меня. — Если я дам ему хоть малейший намек на то, что Роланд преследует меня, он отнесет меня в чертов замок и спрячет в бронированной комнате.

— Я хочу, чтобы ты была со мной, — сказал он. — Это не просьба.

— И очень плохо. Вы, должно быть, забыли, Ваша Пушистость, что я не очень хорошо справляюсь с приказами.

Мы обменялись взглядами над столом.

— У тебя нет чувства самосохранения.

— И ты ожидаешь, что я буду ездить туда-обратно по два часа от Крепости до Ордена. — Я старалась говорить мягко. — Полагаю, мне больше не понадобится ни моя работа, ни дом, ни одежда.

— Я этого не говорил. Хотя позволь вернуться к вопросу по поводу одежды. Это все еще на рассмотрении.

— Послушай, ты не можешь управлять моей жизнью. Мы переспали один раз…

Он поднял вверх семь пальцев.

— Хорошо, — выдавила я сквозь зубы. — Мы занимались сексом семь раз за двадцать четыре часа. Только потому, что я твоя любовница.

— Подруга.

Слова замерли у меня во рту. Он говорит о том, что мы пара. На языке оборотней, пара означала моногамию, семью, детей, союз гражданский, физический и духовный. Это значило брак. Очевидно, он не отказался от этой идеи.

— Подруга, — сказала я наконец, пробуя это слово на вкус.

Он подмигнул мне. О боже.

Я бросила на него тяжелый взгляд:

— Ты помешан на контроле, а я борюсь со всеми авторитетами. И ты хочешь, чтобы мы были вместе?

Злые искры зажглись в его глазах:

— Много, много раз.

— Да что с тобой не так? Я вчера слишком сильно ударила тебя по голове?

— Моя подруга живет со мной, — продолжал он, — в Крепости.

— У тебя было много подруг раньше?

Он одарил меня взглядом, предназначенным для умалишенных:

— У меня были любовницы.

— Так это новое правило, которое ты придумал только что?

— Это преимущество быть Царем Зверей. Ты волен устанавливать свои правила.

О том, чтобы отправиться в Крепость, не могло быть и речи. Оборотни, итак, уже были мишенью, но это было бы ничто по сравнению с тем, что произошло бы, если бы я переехала к нему. Кэрран защищал свой народ, а я подвергла бы их опасности. Я заставила свой голос звучать спокойно:

— Есть ли еще какие-нибудь правила Кэррана, о которых мне следует знать? Можешь выкладывать все прямо сейчас, чтобы я сразу могла наложить на них вето.

— Ты не можешь наложить вето на мои правила, — ответил он.

Я рассмеялась.

— Это никогда не сработает.

Мы посмотрели друг на друга.

— Давай попробуем договориться, — сказал он. — Ты скажешь мне, что нужно тебе, а я скажу, чего хочу я.

Он пытался найти компромисс. Должно быть, я в чем-то одержала победу. Либо это, либо прошлая ночь была действительно так же хороша для него, как и для меня.

— Хорошо.

Он пригласил меня взмахом вилки:

— Начинай ты.

— Орден даже не обсуждается, — проговорила я. — Я не собираюсь уходить.

— Я и не говорил, что ты должна. — Он посмотрел на меня тяжелым взглядом. — Но раз уж ты настаиваешь, я согласен. Орден снят с повестки дня. Теперь моя очередь.

Опасно, опасно…

— Давай.

— Моногамия, — решительно заявил он. — Пока ты со мной, я — единственный. Если кто-нибудь еще прикоснется к тебе, я убью его.

— А что, если я случайно на кого-нибудь наткнусь?

Золото сверкнуло в его глазах:

— Не надо.

Очевидно, он отказывался относиться к этой ситуации с юмором:

— Я буду иметь это в виду.

— Ты сама сказала, что я помешан на контроле. Я ревнивый, собственнический ублюдок, и я не такой человек, как некоторые. Ты даже не представляешь, чего мне стоила прошлая ночь. Предай меня, и я убью его. Если ты не хочешь быть со мной, лучше скажи мне об этом. Не нужно делать это за моей спиной. Я стараюсь быть настолько честным, насколько могу. Так что никаких сюрпризов.

— Ты же понимаешь, что убивать другого мужчину бессмысленно. Если я изменяю тебе, то виновата я, а не он. Он тебе ничего не обещал.

— Дело не в логике. Так это работает в Стае. Я имею полное право убить любого, кто попытается забрать мою подругу. От меня ожидают, что я так поступлю, я хотел бы сделать так, и я это сделаю.

Я ткнула в него вилкой:

— Хорошо. Но с этого момента твой парад прекращается.

— Какой парад?

— Парад твоих любовниц.

Его брови поползли вверх:

— Парад любовниц?

— Кэрран, если ты мне изменишь — между нами все кончено. Это справедливо.

— Кейт, все это работает в обе стороны. Если кто-то попытается приставать ко мне, добро пожаловать к ее горлу.

— Меня не волнует, что кто-то будет приставать к тебе. Меня волнует, как ты поступишь в этой ситуации.

— Согласен. Парад любовниц прекращается. — Он оскалил зубы в счастливой дикой усмешке. Мой личный психопат. — Я вроде как понял это, когда ты расплавила замок на двери той комнаты в приступе ревности.

— Не может быть. — Я принялась ковырять свой омлет.

— Моя очередь. Игнорирование и молчание — мы никогда не будем делать этого снова.

— Парень, это тебя действительно взбесило, не так ли?

— Да, так и есть. — Прорычал он.

— Окей. Я обещаю никогда не прекращать говорить с тобой. Ты можешь даже пожалеть об этом.

— Не сомневаюсь. — Он поморщился. — Мы можем обсудить это более детально в Крепости.

— А что же подумают об этом остальные твои подданные?

Он пожал плечами:

— Стая функционирует лучше всего, когда иерархия ясна. Прямо сейчас большинство моих людей не знают, почему я был раздражен, а те, кто знает, не уверены в том, на каком этапе мы находимся, поэтому все ходят на цыпочках. Будет лучше, если Стая увидит нас вместе.

Какие бы камни я ни скидывала на него, он не желал отклоняться от своего курса. Я очень тщательно подбирала слова:

— Я бы предпочла, чтобы они этого не делали.

Он сидел совершенно неподвижно. Его голос приобрел низкий опасный оттенок:

— Ты стыдишься быть со мной?

— Нет.

Его лицо приняло плоское непроницаемое выражение:

— Это потому, что я оборотень?

— Нет, это потому, что ты Царь Зверей.

— Не хочешь объясниться? — Он откинулся назад.

— Моя ценность в моей беспристрастности. Я могу обратиться к Племени, Стае, друидам или пифиям, потому что всем ясно, что я не принимаю ничью сторону. Я могу эффективно действовать, только если я нейтральна. Спать с тобой — значит разрушить мой нейтралитет. Ты не потерпишь кого-то, кто не предан тебе, поэтому в тот момент, когда я открыто признаю, что я с тобой, все, у кого когда-либо были проблемы со Стаей, перестанут даже говорить со мной. И это только часть проблемы.

— Есть еще что-нибудь?

Если у меня есть хоть какая-то надежда на нас двоих, я должна ему все рассказать.

Эта мысль застыла во мне.

— Кейт? — мягко спросил он.

Я открыла рот и попыталась выдавить из себя хоть слово. Но не смогла этого сделать.

Он наклонился ко мне и накрыл мою руку своей.

Я не могу ему сказать. Не сейчас.

Мне нужно было найти какие-то другие причины, и поэтому я решила придерживаться того, что заставляло меня страдать последние несколько недель:

— Со сколькими женщинами ты спал?

Он отстранился и скрестил руки на груди, отчего его бицепсы вздулись:

— Не начинай это.

— Это вполне законный вопрос, — ответила я.

— Со сколькими мужчинами ты спала?

— Ты у меня третий. Отвечай на вопрос.

— Ну что-ж, мы учитываем только долгосрочных партнеров или даже тех, кто на одну ночь?

Я вздохнула:

— Тебе было бы удобней считать только длительные отношения?

Он поморщился:

— Меньше двадцати.

— Ты не мог бы быть конкретнее.

Он обдумал это.

— Восемнадцать.

— А сколько из них жило в замке вместе с тобой?

— Семь, — ответ пришел немного быстрее, — но никто из них не делил со мной мои апартаменты.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что они не делили с тобой апартаменты? Где ты их…

— В их личных комнатах.

Я рассмеялась:

— О, так вы почитали их своим ночным присутствием в «комнате для бимбо», Ваше Величество? Как Зевс в сиянии золотого света?

Он улыбнулся краем зубов:

— Им это нравилось.

Высокомерная задница.

— Конечно. Так почему же ты не пускаешь женщин в свои апартаменты?

— Потому что жить со мной в одной квартире — значит обладать властью.

Если он надеется, что я останусь в комнате бимбо, когда все это закончится, то ему не повезло.

Хотя я скорее всего буду мертва, когда все это закончится.

— В глазах общественности существует огромный дисбаланс власти между тобой и мной. Если я отправлюсь с тобой в Крепость, Атланта перестанет видеть во мне Кейт Дэниелс, агента Ордена, а будет воспринимать меня как Девятнадцатую Любовницу Царя Зверей. Или Номер Восемь, в зависимости от того, как они на это посмотрят. Та небольшая репутация, которую я заработала, будет стерта, и ты можешь даже поспорить на то, что Орден снимет меня с текущего дела быстрее, чем ты зарычишь.

— Мы оба должны отказаться от некоторых вещей, — сказал он.

Я скрестила руки на груди:

— Я так рада, что вы смотрите на это с моей точки зрения, Ваше Величество. Давай, откажись от того, чтобы быть Царем Зверей, брось Стаю и живи со мной в моей квартире.

— Ты же знаешь, что я не могу этого сделать.

Я улыбнулась ему.

— Я понимаю, — продолжил он, — твою точку зрения. Это несправедливо. Но Стая — это то, кто я есть. Я построил это для своего народа. Орден — это не то, кто есть ты. Половину времени ты пытаешься понять, как скрыть от них то, что находишь. Я читал твой отчет о вспышке. Если бы существовал конкурс лжи, ты бы выиграла его, не раздумывая.

Этот выпад был очень близок к цели.

— Орден — это то место, где я хочу быть прямо сейчас. Если меня снимут с задания, оно перейдет к Андреа. Она моя лучшая подруга. Если она столкнется с магией Мэри, то может быть разоблачена. Это уничтожит ее. В любом случае, я не должна оправдываться перед тобой.

— Андреа знала, чем рискует, когда стала рыцарем. Ты не ставила ее в такое положение, она сама это сделала. Ты просто оттягиваешь неизбежное. Она пытается жить в двух мирах одновременно и не может.

Ой. Это, действительно, было очень-очень близко.