Держа за руку своего дракон-мужчину, я возвращаюсь в ванную, которую уже считаю неотъемлемой составной частью нашего нового дома, и открываю другую упаковку старых деформированных бумажных полотенец. Я открываю кран, затем, нажав на один из дозаторов для мыла, достаю засохший кусочек мыла. Это все, что у меня есть, так что пока придется довольствоваться этим. Я втираю его в мокрое бумажное полотенце и, поглядывая на Кэйла, намыливаю пену.

— Я понимаю, что сейчас ты чересчур завелся и начнешь распускать руки, но я не собираюсь сидеть здесь и пытаться с тобой разговаривать, пока ты ранен и весь покрыт кровью.

Он с любопытством наблюдает за мной, как я направляюсь к нему с мокрыми бумажными полотенцами. У него раздуваются ноздри, а когда я тянусь к нему, он хватает меня за руку и, морща нос, обнюхивает намыленное полотенце.

— Это используется для мытья, — когда он продолжает хмуро на него пялится, я меняю интонацию своего голоса, разговаривая мягче и более успокаивающе. — Я помогу тебе очиститься. Смою всю эту кровь, — я протираю пальцы о полотенце, чтобы показать ему, и затем, улыбаясь, жестом указываю на его лицо и руку. — Разве тебе не хочется стать чистеньким? Смыть всю эту кровь?

— Смыть… кровь, — повторяет он, пристально глядя на мои губы. Это самое лучшее предложение, которое ему до сих пор получилось произнести, но я не могу избавиться от подозрения, что это не из-за того, что он учится чему-то новому. Больше похоже на то, что он пытается произвести на меня впечатление.

Я согласна и на это.

— Ага. Я предпочитаю чистую кожу.

Плюс в том, что я вижу, где раны, а где брызги. Я решаю, что, прежде всего, должна начать с его руки, так как, если начать с его лица, это может вызвать в нем подозрительность. Я беру его руку в свою и, использовав другую, осторожно промываю рану, время от времени поднимая глаза и следя за его реакцией.

У него ее просто нет.

Я снова промокаю рану. По-прежнему никакой реакции. Если ему и больно, боль не такая уж сильная. Хотя бы это радует. Рана длинная, но неглубокая, которая уже покрывается коркой засохшей крови. Он истекает кровью так же, как человек — думаю, меня должно это радовать. И он не оказывает негативную реакцию на мою заботу. Вместо этого его глаза постоянно перескакивают между золотым и черным, и он издает тихое, гортанное урчание, полное удовольствия.

И почему-то эти звуки вгоняют меня в краску.

— Остынь, Ромео, — ворчу я, проводя последний раз по его руке, прежде чем перейти к его груди. — Хочу уже закончить с этим.

Чувствую огромное облегчение, увидев, насколько легко с его груди смывается вся эта кровь, и что у него всего несколько царапин. Просто… до меня доходит, что сейчас я полностью завишу от него, и если в моих планах вернуться к Эми — или, черт возьми, просто выйти из этого живой — он должен оставаться целым и невредимым.

Я осуждающе напоминаю себе, что мне больше стоило бы думать об Эми. О том, как я намерена вернуться обратно в Форт-Даллас, к своей сестренке. Вместо этого я зациклена на Кэйле и сегодняшнем жутком похищении. Как подумаю, что могло произойти…

Но нет, я не собираюсь бросаться с головой в эту кроличью нору. Сейчас я не могу добраться до Эми. Проблема с другим драконом решена, так что теперь мне просто нужно сосредоточиться на том, с чем я могу справиться. А сейчас я могу позаботиться о Кэйле. Поэтому я прижимаю влажные салфетки к уголку его рта, заметив, насколько полные у него губы, однако острые зубы — источники угрозы — находятся прямо за ними. Если бы он держал рот закрытым, чтобы скрыть клыки, и закрыл глаза, наверное, он выглядел бы вполне человеком. Черты его лица строгие, но не такие уж и нечеловеческие и не привлекающие. Честно говоря, он настоящий красавчик. Поначалу я думала, что выглядит он потрясающе, но теперь я осознаю, что не могу перестать на него любоваться. А еще у него самые длинные ресницы, которые мне доводилось видеть среди всех человеческих мужчин. Длинные и густые, такие же, как и густые волны янтарных волос у него на голове, как мне кажется.

Он огромный, пугающий и переходит все границы, но я как бы привыкла к этому. И для меня он совсем не страшный. Прежде всего, он полностью сосредоточен на мне. Я задумываюсь о его реакции, когда другой дракон похитил меня. Кэйл был разъярен, тем не менее, он держался сзади, на случай, если второй дракон бросит меня вниз. Все выглядело так, будто он и правда был больше обеспокоен моей безопасностью, чем тем, что у него украли его любимую игрушку.

Я бережно мою его щеку, глядя на него, пока этим занимаюсь.

— Даже не знаю, что бы я делала, если бы тот другой дракон утащил меня, а ты не пришел бы за мной.

Я даже думать об этом не хочу, но на самом деле это вполне возможно. Сегодня я чуть не умерла. Или… едва ли не превратились в чью-то человеческую игрушку. Кэйл хочет меня — он это дал ясно понять — но он, по крайней мере, терпелив, внимателен и добр в своем драконовском понимании. Как будто мое счастье по-настоящему для него важно.

А у другого дракона было бы такое же отношение ко мне? Что-то я сильно сомневаюсь. Так и вижу, как изуродованный шрамами золотой самец откусывает мне голову. А может,… и нет. Он похитил и не хотел меня отдавать, вместо того, чтобы просто съесть меня как сосиску. Это должно означать, что он хотел чего-то подобное тому, чего хочет Кэйл — то есть любовные отношения, со мной, реальные.

Да уж, это было бы не очень приятно.

Несмотря на все наши различия, я чувствую, что между нами с Кэйлом есть связь. Мы общаемся — в каком-то смысле — и между нами есть взаимное влечение. Опять же, в каком-то смысле. Влечение, вызывающее недоумение, если честно. Другой дракон был бы далеко не таким терпеливым, как Кэйл. И потом, странно даже думать о «драконах» и «терпении» в одном предложении, и это заставляет меня задуматься. Я заканчиваю смывать кровь с его лица, после чего поднимаю на него взгляд и расплываюсь в улыбке.

— Хочешь ты того или нет, но раз уж мне суждено застрять с драконом, я счастлива заполучить именно тебя, Кэйл.

При звуке его имени его глаза темнеют, и он притягивает меня к себе.

— Клау-да.

Я начинаю краснеть, почувствовав, как ствол его эрекции прижимается к моему животу, и это заставляет меня остро осознавать, что перед ним я совершенно голая. Похоже, я теряю уже не только одежду рядом с этим парнем. Драконом. Кем бы он ни был.

— Ты не очень-то хорошо умеешь принимать «нет» за ответ, да?

Он наклоняет голову, а в его глазах вспыхивает чернота.

— Нет?

Ну, конечно же, из всего прочего он выберет именно это чертово слово. Я даже немного нервничаю из-за того, насколько черными горят его глаза. Скорее всего, из-за своей недавней битвы он до сих пор чувствует себя собственником, и говорить ему сейчас «нет» видимо не самая удачная мысль.

— Я совсем не это имела в виду, — я легонько его похлопываю и разворачиваюсь, чтобы открыть кран побольше.

Он удерживает меня за руку, не давая мне от него отвернуться. Более того, он начинает тихо, гортанно рычать и пытается вернуть меня обратно в свои объятия.

Нахмурившись, я поворачиваюсь к нему, однако в его глазах кружит черный водоворот. Ясно, судя по всему, уход от него даже на пару шагов вызывает в нем раздражение.

— Я всего лишь открою воду побольше, чтобы помыть тебя, — когда он не отпускает меня даже после этого, я окидываю его возмущенным взглядом. — Клаудия принадлежит только Кэйлу, понятно? Мне больше никто не нужен.

На этом он меня отпускает.

Я подхожу к раковинам включить кран, чтобы вода лилась потоком. Даже по прошествии нескольких дней, в течении которых у меня есть водопроводная вода, мне до сих пор это кажется истинным наслаждением, и я прихожу в ужас от того, что она вот-вот иссякнет, поэтому я никогда не оставляю ее включенной. Но в тот самый момент, когда я тянусь включить воду, его рука скользит вокруг моей талии, отчего я своей задницей наталкиваюсь прямо на его твердую, эрегированную длину.

Стоя позади меня, он утыкается носом в мои волосы, и на моем плече я чувствую его дыхание.

— Клау-да… Кэйл?

О Боже. Меня бросает в жар, и в то же время из-за предчувствия назревающей опасности у меня по телу начинают бегать мурашки. Я наблюдаю за ним в отражении треснувшего зеркала. Его глаза — черные и прищуренные от испытываемого удовольствия, а большая рука, которая обвилась вокруг моей талии, очень нежная. Он проводит губами вдоль моего плеча, а потом я чувствую, что он начинает двигать бедрами, потираясь своим членом о мою задницу в бесстыдно откровенном движении.

Возможно, я… сказала ему что-то не то. Моей целью было сказать ему, что я принадлежу ему и никому другому, чтобы он успокоился. Похоже, он решил, что я дала ему согласие, чтобы он, ну…, овладел мною.

Всеми способами, которые только можно вообразить.

Я издаю слабое рычание, протестуя против, когда, снова прижавшись к моей заднице, он принимается всей своей длиной поглаживать между моих ягодиц. Ну…, все это как-то неправильно…

…но ощущения от этого просто потрясающие. Господи, я — ненормальная, окончательно спятившая девица, потому что хочу, чтобы он проделал это снова.