Скотт присел на бортик небольшого фонтана, в центре которого стояла скульптура длинноволосой женщины, завернутой в традиционное мексиканское пончо.

— Здесь так красиво, — проговорил он, когда рядом плюхнулся Мин. — Вон там… это часовня?

Мин посмотрел, куда он показывал.

— Да. Совершенно потрясающая внутри — с витражами, фресками, скамьями, обитыми кожей. Они проводят свадебные обряды, и это словно жениться в сердце старого Мехико. — Он вздохнул, потом лукаво спросил: — Что, присматриваешь подходящее место?

Когда до Скотта дошло, что имелось в виду, он фыркнул.

— Нет.

Мин подсел ближе.

— А почему нет? — Он улыбнулся. — Будь у меня такой сладкий малыш, я сделал бы все, чтобы привязать его к себе навсегда.

— Он сказал, что любит меня.

Отбросив игривость, Мин взял его за руку.

— И это тебя до смерти испугало. — Его голос был ласковым, но серьезным. — Я вижу, у тебя все написано на лице. Но куколка, почему?

Художница неподалеку от них установила мольберт, села и принялась деловито смешивать краски.

— Потому что он говорил искренне. Не как все остальные, которые признавались, что любят меня, потому что им нравилась моя внешность, — пробурчал Скотт. — Или потому что я подарил им оргазм.

— Вот именно, он не такой, как все остальные. Он будет рядом всегда — и в горе, и в радости. Когда ты пострадал, он так хорошо заботился о тебе. Почему ты не доверяешь ему?

— Доверяю. Просто… ему лучше не доверять ответственность за свое счастье мне.

Мин вытаращил глаза, а потом шлепнул его по руке.

— Что за бред!

— Нет, не бред! — огрызнулся Скотт. — С чего ты это решил?

— С того, что за счастье Райлана несет ответственность лишь один человек — это сам Райлан. Он не рассчитывает, что счастливым его «сделаешь» ты. — Мин изобразил кавычки. — Его счастье зависит от многих вещей в его жизни, и он просто хочет, чтобы ты был ее частью.

— Ага. А потом я облажаюсь, и он… он уйдет.

Мин потер то место на его руке, которое только что стукнул.

— Знаешь, что самое важное? Райлан любит тебя, зная, кто ты такой и откуда. От тебя требуется только одно: быть собой. Тем человеком, которого Райлан и любит. — Он тряхнул головой. — Можно ли при этом менять себя к лучшему? Конечно! Можно и нужно. Всегда. Но занимайся этим с поддержкой его любви. Лично мне это подарило бы чувство свободы, а не стало пугать.

— Мин, я боюсь, потому что никогда не буду нужен ему так же сильно, как он нужен мне.

Взгляд Мина смягчился.

— Понимаю. Говорят, что в паре всегда один любит, а второй позволяет любить себя.

— Если что-то нас разлучит, то он без меня вполне обойдется. А вот я без него…

— Поэтому лучше не сходиться вообще?

Скотт пожал плечами, и Мин поцеловал его в щеку.

— Мы оба знаем, какой плохой может быть жизнь. Но она может быть и хорошей. Даже отличной. Не бойся в это поверить. Ты не меньше других имеешь право на счастье.

Он начал вставать, но Скотт потянул его за руку и усадил обратно.

— Ну а что у тебя? Как все идет с Крисом?

Пришла очередь Мина пожимать плечами.

— Он знает, как завести меня своим членом и красивыми разговорами, но это всего лишь секс. Завтра он мне надоест. Самое позднее — в среду.

В этот момент Крис вышел из галереи, заметил их и зашагал к фонтану. На его губах играла чувственная улыбка, а зеркальные солнцезащитные очки придавали ему вид опасного, сексуального хищника, что очень шло его высокой худощавой фигуре и обветренному лицу.

— О боже, — выдохнул Мин, впиваясь в руку Скотта ногтями. — Или не в среду, а в пятницу. Да. До пятницы я его потерплю, а потом брошу.

Крис остановился перед ними и приласкал гладкую щеку Мина костяшками пальцев.

— Так какие у тебя на сегодня планы, красавец? Я целиком твой.

Скотт с веселой оторопью увидел, как лицо Мина смягчилось, стало мечтательным. Встав, его друг взял Криса под руку и прилепился к его боку.

— План только один: провести все время с тобой.

Его взгляд светился таким обожанием, что Скотту стоило большого труда не закатить глаза. Когда они на пару шагов отошли, он все-таки фыркнул — и сразу расхохотался, потому что Мин, не оглядываясь, показал ему за спиной средний палец.

Райлана нигде не было видно, поэтому Скотт поднялся и побрел вдоль по улице, разглядывая магазины и лавки. Его внимание привлекла скульптура в одной из витрин, и остановившись, он заметил в углу другую, размером поменьше.

Завороженный ее причудливой формой, Скотт наклонился, чтобы получше ее рассмотреть. Скульптура была похожа на дерево, ветви которого переплетались в хаотичном порядке, нигде не заканчиваясь, но сливаясь друг с другом и создавая сложный узор. Она выглядела нарочито неаккуратной, однако в ней все же была какая-то странная, гипнотическая красота.

— Вам нравится?

От неожиданности Скотт подскочил, и задавший вопрос человек рассмеялся и придержал его за плечо.

— Извините, я не хотел вас испугать.

Скотт сконфуженно хмыкнул.

— Я слегка отключился, пытаясь понять, что это такое. — Он указал на скульптуру. — Это какое-то… дерево?

— Вроде того. — Мужчина протянул ему руку. — Педро Хименес.

— Скотт Эшворт. — Они обменялись рукопожатием, и Скотт спросил: — Это вы ее сделали?

— Да. — На вид Педро было немного за шестьдесят. Его смуглое лицо покрывала сетка морщин, а длинные черные волосы были собраны в тонкую косу, свисавшую до середины спины. — Очень люблю эту работу.

— Она необычная и красивая, — искренне произнес Скотт. — Мне нравится.

— Она символизирует все наши решения, принятые на протяжении жизни, то, как они переплетаются и порой заводят нас в совершенно неожиданные места. Взять, например, мою жизнь. В прошлом году у меня обнаружили рак, и это вынудило меня сесть и подвести итоги.

Скотт не знал, что сказать, и потому просто промолвил:

— Сочувствую.

Педро улыбнулся.

— От сожалений, конечно, никуда не уйти, но все принятые нами решения складываются в неповторимый узор нашей жизни. Мой узор интересен, и следовательно я интересная личность. — Он рассмеялся. — По крайней мере, так видится мне. Вам мой узор может показаться уродливым, но для кого-то еще он прекрасен. Как эта скульптура.

— Я не могу оторвать от нее взгляд. Она завораживает.

Педро вновь рассмеялся.

— А вот одна дама сказала на днях, что это бездарная мерзость, которой не место в одной витрине с настоящим искусством. — Он улыбался и не выглядел ни расстроенным, ни задетым. — Что в точности передает ее суть. Я бы сам не смог сказать лучше.

— Ого.

Педро потрепал его по плечу.

— Всегда рад познакомиться с понимающим человеком. Ну, удачи, сынок. — Он ушел назад в лавку, а Скотт, услышав, как его окликнули, обернулся.

К нему подошел Райлан.

— О чем вы так увлеченно беседовали? — спросил он с улыбкой.

Скотт рассказал, и Райлан поразмыслил немного.

— Да, интересный у него взгляд на вещи. Если бы я не решил делать проект в Аризоне, мы бы с тобой сейчас здесь не стояли. — Его тон был шутливым и легким, и он подтолкнул Скотта плечом.

— А если бы я не принял решения уехать с Таннером? — Слова вырвались сами собой и повисли в воздухе между ними. Скотт вздохнул. — Прости, — пробормотал он. — Обычно я не позволяю себе гадать, что было бы, если.

Райлан помолчал.

— Давай представим, что ты никуда не уехал. Разве жизнь в Пейсе была бы автоматической гарантией счастья? Вдруг тебе не понравилось бы летное дело? Или я не захотел бы расставаться с тобой, не уехал бы в колледж и не стал бы фотографом. Или уехал бы, но за время разлуки мы бы рассорились или влюбились в других. — Его пробрала дрожь. — Может, в итоге мы стали бы ненавидеть друг друга.

— А может, — отрывисто вымолвил Скотт, — я бы имел возможность следить, чтобы Хизер не делала глупостей, и они с твоим отцом остались бы вместе. Может, если б я не уехал, мы с тобой стали бы еще ближе и сейчас жили бы в полном блаженстве и счастье где-нибудь на берегу океана.

Райлан потерся о его плечо щекой.

— Не спорю, могло случиться и это. Но знать точно нам не дано, ведь все уже сложилось иначе. Наши решения закалили нас и привели в текущий момент. Да, дорога сюда была долгой и трудной, но теперь она позади.

— Такова жизнь, — пробормотал Скотт, и Райлан улыбнулся.

— Верно. И мы следуем выбранному пути прямо сначала. — Он фыркнул. — Офигенные у нас мантры, да?

Скотт обнял его за плечи, прижал к себе, и они пошли искать Мина и Криса.

— Вон они. — Райлан указал на дворик перед часовней, где Мин крайне взволнованно разговаривал с незнакомой им молодой парой. Когда они подошли ближе, Скотт с тревогой заметил, что девушка плачет.

— Милая, это ужасно! — говорил Мин. — С ними можно как-то связаться? Дай мне их номер, и я их отматерю.

— У меня есть их номер, но там говорят, что он отключен и больше не обслуживается, — причитала девушка. — Я перепробовала все!

— Что здесь происходит? — спросил Скотт. Мин с рукой на бедре повернулся к нему и указал на пару.

— Этих приятных молодых людей обманули со свадебным пакетом услуг!

Все разом заговорили, и в какофонии звуков Скотт с трудом разобрал суть проблемы: пара получила письмо с предложением соблазнительной скидки на свадьбу в часовне Тлакепаке, но оно оказалось мошенничеством.

— Если предложение слишком заманчивое, то скорее всего существует какой-то подвох, — заметил Райлан. — Сочувствую. Потерять шестьсот долларов очень обидно. Это приличная сумма.

— Что ж, удачи вам с… — начал Крис, но Мин ткнул его локтем.

— Что?

— Наверняка мы можем как-то помочь, — сказал Мин, и Крис округлил глаза.

— Мы? Чем?

— Ну, для начала, у нас есть человек с лицензией заключать браки и два фотографа!

Вид у Криса стал вконец озадаченным.

— А у кого из нас есть такая лицензия?

— У меня! — Мин ткнул себя в грудь. — Дорогой, Тина Тиз поженила в «Спектре» минимум двадцать пар — и гомо, и гетеро — и все эти браки абсолютно законны. — Он обратился к девушке: — Джулия, умоляю, скажи, что в этот «пакет» не входило еще и брачное разрешение.