К счастью, никто за ними не пошел. Казалось, Гаррета устраивало ее молчание. Ильза приготовила его любимые бутерброды с арахисовым маслом и желе и достала индейку с сыром для себя.

Он выставил на стол два ящика воды и вылил в термос содержимое кофейника. Они пробыли в доме всего несколько дней, казавшихся неделями. И сейчас Ильза не хотела уезжать. Завернув сэндвичи, она сложила их в холодильник, запечатала контейнеры и убрала на место. Она забрала последний хлеб, ведь сверхлюди, способные справиться с «физическими угрозами», в состоянии сами сходить в магазин.

Гаррет забрал холодильник сразу же, как только Ильза его закрыла. Вскипев от негодования, она с трудом сдержалась. Ильза могла сама понести холодильник, но Гаррет даже не спросил ее, поставив его поверх ящиков с водой и утащив в гараж.

Следуя за ним, Ильза гадала, почему никто не пришел проводить их. Конечно, героям нужно было заняться делом. Животное передвигалось пешком, но никто не знал, как долго оно было в пути.

Ильза терпеливо ждала, пока Гаррет не загрузил в фургон оставшиеся коробки и сумки. Закрыв дверь, он посмотрел на Ильзу.

— Ильза, все будет хорошо.

— Знаю. Вы, ребята, со всем разберетесь. А я просто поеду, как еще одна сумка, — отрезала она, поджав губы. Ильза знала, что должна быть выше капризов. Ей привели логичные доводы. Не стоило усложнять и без того запутанную ситуацию. Но Ильза не хотела уезжать.

Открыв пассажирскую дверь, Гаррет едва заметно улыбнулся.

— Ты не сумка. Ты — ценный союзник и ресурс. Я… мы… не хотим потерять тебя, — звучало уже не так обидно.

Ильза заставила себя улыбнуться. Она никогда не вела себя по-детски и не знала, с чего вдруг начала сейчас.

— Я понимаю. Разумом, — ударив себя пальцем по лбу, Ильза забралась в фургон и вытянула ноги.

Когда она устроилась удобнее, Гаррет закрыл дверь.

— Ждать сложнее всего, — сказал он, заняв водительское сидение. Гаррет завел двигатель и нажал на кнопку, открывавшую гаражные ворота. — Что ничуть не умаляет твоей значимости. Если бы Майклу сошло с рук отослать Рори, он бы так и сделал.

— Да? — как ни странно, его аргументы утешали.

— Да, — Гаррет пожал плечами и, развернув фургон, поехал по длинной проселочной дороге к магистрали. — Он хочет ее защитить.

Солнечный свет слепил. День подходил к концу. Ильза думала, что на дворе раннее утро, но солнце на западе уже клонилось к горизонту. В доме с закрытыми ставнями она потеряла счет времени. Потянувшись к бардачку, Гаррет открыл его и достал солнцезащитные очки. На нем самом были такие же.

— Спасибо, — поблагодарила Ильза. Вина пересилила негодование. Гаррет заботился о ней, хоть она на него и злилась.

— Пожалуйста.

— Мне жаль, что тебе приходится со мной нянчиться. Не сомневаюсь, ты предпочел бы разбираться с угрозой.

— Нет другого места, где я хочу быть, — Гаррет протянул руку в перчатке, и краткую секунду Ильза ожидала прикосновения, но он лишь ухватился за рычаг передач.

«Так близко. И так далеко», — подняв ногу, Ильза обхватила колено и сцепила пальцы. Лучше было не трогать Гаррета. Она посмотрела вниз на его руку. Он неспроста носил перчатки, о чем ненавязчиво напомнила боль в ее левом запястье. Он не хотел дотрагиваться до Ильзы. Не хотел контакта.

Гаррет ее защищал.

Она вздохнула. Разум воевал с эмоциями. Аргументы Гаррета были логичными, и здравый смысл возобладал над примитивными потребностями.

— Извини, — Ильза признала, что была помехой.

— За что? — покосился он на нее.

— За то, что я сегодня упрямая и озлобленная. Ума не приложу, что на меня нашло. Ты абсолютно прав. Я просто… хочу принести больше пользы.

— Ильза, на твою долю выпало немало испытаний, — от нежности и доброты в его голосе Ильза почувствовала себя еще более виноватой. — Мы понимаем. Все получится. Очень скоро мы вернемся домой.

— Вернемся ли? Или мы закончим работу, и ты отправишь меня в «безопасное место»? — она помнила, о чем Гаррет говорил по телефону, когда считал ее с головой погруженной в работу. Ильза слышала все до последнего слова, просто из вежливости молчала.

— По одной проблеме за раз, — ответ не нес успокоения.

Отвернувшись, Ильза посмотрела в окно. Она была не прочь часами наблюдать за Гарретом, но тогда неизбежно захотела бы его. Лучше было не жаждать того, что он не желал и не мог ей дать.

Осенью солнце садилось рано. Воздух становился прохладнее. Поверх майки и шорт Ильза надела спортивные штаны и легкую куртку. Но никакая одежда не унимала холод душевого одиночества.

— Расскажешь мне о своей родине? — раньше Ильза не спрашивала, отгораживаясь от чувств и руководствуясь подтвержденными фактами. Она должна была искать доказательства, а не следовать интуиции.

— Нечего рассказывать, — больше Гаррет ничего не сказал, пока они ехали по магистрали в соответствии с дорожными знаками прочь от оазиса Хэмптон.

— Серьезно? Ты пришел из будущего настолько ужасного, что переместился во времени на сто пятьдесят лет, лишь бы предотвратить его, но тебе нечего рассказать? — разве ее интерес не был оправданным?

— Ильза, я родом из отвратительной эпохи, уродливой и лишенной надежды, — несмотря на ровный тон, в словах Гаррета крылась печаль.

— Я пытаюсь представить ее. Ты же знаешь, что в будущем мы мечтаем увидеть летающие автомобили, авиаперевозки и лекарства от всех болезней. Полететь к звездам, колонизировать Луну и Марс, — достигло ли человечество хоть чего-нибудь?

— У нас есть летающие машины, — один пункт из пяти. Не очень обнадеживающе. — Многие болезни исчезли. Но неожиданно вместо них появились другие. В колониях живут лишь те, кому хватает денег.

— Но? — Ильза посмотрела на Гаррета. С каждым днем она все лучше распознавала эмоции, отражавшиеся на его невыразительном лице. Гаррету не нравился разговор.

— Но хорошего мало. Межклассовые различия разительны. Миром правит один процент населения, диктующий свою волю всем остальным. В основу правительства легли корпорации, поэтому законы принимают директора и советы. Они решают, кому сделать прививки, кому нет. Планету разделили на сектора и приказали вооруженным силам сторожить границы. Никто никогда не покинет родную зону. Всякий, кто противостоит властям или пытается повысить уровень жизни, исчезает. Тех, кому повезет, убивают.

Ильза поняла, что Гаррету не повезло.

— А остальных?

— Остальные попадают в лагеря интернирования для перепрограммирования и экспериментов. Людям со сверхспособностями везет еще меньше, — он маскировал эмоции холодным тоном, каменным выражением лица и непоколебимым самоконтролем.

— Сколько, Гаррет? Как долго ты пробыл в лагере?

— Девятнадцать лет, — он крепко сжал рычаг передач. — Девятнадцать лет, прежде чем меня нашла команда.

Солнце продолжало клониться к закату, и на дорогу опускалась тьма. Лучи фар разрезали мрак, подчеркивавший резкость черт Гаррета. Ильза опустила руку на тыльную сторону его ладони поверх рычага передач. Гаррет вздрогнул, но не отстранился. Она мимоходом отметила, какими горячими были его перчатки. Он был невыносимо одинок.

Она ничего не сказала. Едва ли какие-нибудь слова могли осветлить воспоминания об аде. Ильза больше ни о чем не спрашивала. Несмотря на любопытство, ей не хотелось вынуждать Гаррета снова переживать наихудшие моменты его жизни. Ильза прикасалась к нему, но осторожно, чтобы не навязываться, не гладить и не вызывать у него желание отодвинуться.

Откинув голову на подголовник, она постаралась предоставить Гаррету некое подобие уединения. Мысли у нее в голове носились кругами, вырисовывая мир под пятой корпораций. Похоже, в какой-то момент Ильза заснула, поскольку проснулась от сильного рывка и визга шин. Попытавшись выпрямиться, Ильза увидела в свете фар удлиненную лохматую морду.

Гаррет выругался и, выхватив пистолет, зажал его в руке. Что-то с металлическим стуком влетело в крышу, от силы удара прогнувшуюся вовнутрь. Фургон с заносом слетел в кювет, и Гаррет свободной рукой прижал Ильзу к сидению.

Вскоре вращение замедлилось, стук повторился, раздался визг шин и вскрик Гаррета.

Схватив его за руку, Ильза почувствовала жгучий жар голой кожи. Они упали, и через стон металла она не расслышала даже свой собственный крик.