Глава 10

— Гаррет, — голос матери проник в его сон, лишив единственного дозволенного спасения. — Гаррет, ты должен проснуться.

Разлепив веки, он закряхтел и посмотрел в истощенное лицо красивой женщины с такими же, как у него, зелеными глазами.

— Я заснул.

— Знаю. Прости, — она говорила хриплым шепотом, едва слышимым через плексиглас, разделявший их камеры. Прижав ладонь к стеклу, женщина с надеждой ждала. Гаррет сел и повторил ее жест, раздвинув пальцы. За прошедшие годы он вырос. Некогда крошечные, теперь его руки превосходили длиной и шириной материнские, хоть он и был еще совсем молодым. — Но это важно.

Скинув марево сна, Гаррет мимоходом осмотрел их лабораторные камеры. Снаружи было темно. Приборы сигналили, контролируя показатели жизнедеятельности и записывая их для ученых, уже спавших в собственных домах и кроватях вдали от камер. Гаррет и его мать остались наедине. Настолько, насколько это возможно.

— Что случилось?

Порой мама будила его, чтобы рассказать о своей жизни до плена. До того, как мир полетел ко всем чертям. Когда ее личность еще имела значение.

Или же мама будила Гаррета, если теряла надежду и могла выстоять лишь благодаря нему. Две недели назад она перестала есть. И он считал, что на этот раз она не отойдет от края пропасти. Она провела в плену десять лет…всю его жизнь.

— Мама?

Она встряхнулась, поняв, что слишком долго всматривалась в его лицо.

— Иногда ты так похож на своего отца. Я невыносимо по нему скучаю. Он был единственным, кто мог до меня дотронуться. Единственным, кого не отпугнуло, кто я и на что способна. Он был бы рад увидеть тебя. Ты ведь знаешь, правда?

Он знал, потому что мама все время говорила ему об этом.

— Да, знаю. Он бы не позволил никому посадить тебя в клетку, мама.

— Да. Он бы не позволил. Он пытался остановить их. И очень долго ему удавалось, — она вздохнула, и ее взгляд стал отрешенным.

Гаррет хотел последовать за ней туда, куда бы ни перенесли ее мысли. Туда, за пределы камеры, где узнал бы, каково это — быть свободным.

— Я скучаю по нему, Гаррет, и все эти годы ждала, чтобы воссоединиться с ним.

От горя у него свело грудь, но он понял. Мама держалась только ради него.

— Завтра тебе исполнится десять. Хотела бы я оставить тебя в лучшем мире, в сильном мире. В мире, который принял бы тебя и не наказывал за то, что ты отличаешься от остальных. Прости, малыш, что не смогла тебе этого дать, — на последних словах ее голос надломился. — Но я хочу снова увидеть твоего отца и больше не могу — просто не в силах — терпеть.

— Все в порядке, мам, — Гаррет посмотрел на приборы сбоку от нее. Они замеряли ее пульс и частоту дыхания. Оба показателя снижались.

Прижав ладонь к стеклу, Гаррет отчаянно желал расплавить его, как плавил людей, или же отравить и разрушить. Тогда он смог бы протянуть руки и обнять маму.

Ей нужно было объятие.

— Не в порядке. Я должна быть сильней, — она сдалась. — Я так долго пыталась…

— Ты сильная. Всегда была сильной.

Она столь многое вынесла. Бесчисленные опыты, мучительные процедуры, нескончаемую боль и все ради того, чтобы быть с сыном. Гаррет не знал, как пахли ее волосы. Никогда не прикасался к ней, не чувствовал тепла ее кожи или объятий. У него в горле застыло рыдание, и он сглотнул. Мама слишком долго была сильной. Теперь пришла его очередь.

— Сегодня они придут за мной. Им нужны новые образцы. За последние несколько месяцев лаборанты потеряли бдительность.

Потому что она перестала сопротивляться. Гаррет понял, о чем она говорила. Врачи больше не приводили вооруженных охранников. Ученые были довольны своими лабораторными крысами.

— Гаррет, когда они придут, пообещай мне, что не будешь смотреть.

— Мама…

— Пообещай, — дрожь в ее голосе сменилась твердым непреклонным тоном. — Ты отвернешься, ляжешь и будешь держать руки за головой. Покажешь, что непричастен. Хорошо?

— Да, мама, — обещание кромсало его душу. — Я могу помочь.

— Не можешь. Скорее всего, тебе причинят боль в наказание мне. Но на этот раз я не остановлюсь, — по ее щеке скатилась слеза — молчаливое торжественное доказательство печали в сердце. — Прости, что не могу быть сильнее.

— Я люблю тебя, мама.

— Я тоже тебя люблю. Ты выберешься отсюда. За тобой придут. Я знаю, что до сих пор есть герои. Просто продержись еще немного, договорились? — она погладила стекло, разделявшее их руки, и Гаррет вообразил, что они соприкасаются кожей к коже.

— Я продержусь, — сколько бы ни потребовалось. Он бы продержался, а затем убил бы их всех. Уничтожил бы их за то, что сломили прекрасную женщину.

Вздохнув, она прижалась лбом к стеклу и закрыла глаза. Пришло время немного отдохнуть.

Спать и ждать, когда ученые придут в ее камеру.

Гаррет резко проснулся со слезами на глазах. Осмотрев темную комнату, он остановил взгляд на женщине, свернувшейся в кресле напротив. Светлые волосы скрывали половину ее лица, и она положила голову на руку, словно на подушку. Вытерев слезы, Гаррет заставил себя дышать ровнее. Он десятилетиями не вспоминал о той ночи, когда его мать сделала свой последний выбор.

— Ты проснулся, — зевнув, Ильза села и вытянула перед собой ноги. На ее щеке остался отпечаток ладони. — Как себя чувствуешь?

— Пить, — голос вышел хриплым, сдавленным и тихим.

Ильза медленно поднялась, и Гаррет вздрогнул при виде ее перевязанного запястья. Он причинил ей боль. Рядом с кроватью стоял кувшин. Налив в стакан холодной воды, Ильза осторожно протянула его двумя пальцами, чтобы не коснуться Гаррета.

Он слабо улыбнулся и выпил все до дна.

— Сколько времени я был без сознания?

Она попятилась к креслу и, взгромоздившись на краю, оперлась локтями на колени.

— Почти сутки. Рекс приехал и перенес тебя сюда. Он все еще здесь, но «проверяет периметр», — последние слова были сказаны как бы в кавычках.

Гаррет медленно кивнул. Головная боль, раньше пульсировавшая позади глаз, исчезла. Честно говоря, прошли все его мигрени. Не стало и непрерывного жужжания, изо дня в день едва слышимо звучавшего в ушах.

— Что случилось?

— Я заблокировала твой чип, и он, как мне кажется, перезагрузился. Но мы не узнаем, пока он повторно не активируется, — Ильза избегала встречаться с Гарретом взглядом и терзала зубами нижнюю губу.

Выпрямившись, он натянул одеяло до талии. Гаррет был голым. Ему следовало бы поколотить Рекса, но тот, скорее всего, просто сжег отравленную потом одежду. Не помогло и то, что у Гаррета встал член, особенно когда Ильза выглядела такой лакомой с заспанными глазами и отпечатком ладони на щеке.

Гаррет сосредоточился на ней.

Определена цель: Ильза Блейн, доктор наук и потенциальная пара

Специализация: нейробиология и смежные направления

Способности: проектировка и программирование биоизделий, изучение химии головного мозга

Предложенная оборона: защитить ее

Предложенное нападение: не навредить ей

Слова пронеслись у него перед глазами, подкрепленные новыми фотографиями, на одной из которых Ильза стояла с вафлей в руке. Без косметики, с собранными в хвостик волосами и розовато-желтым лаком на поджатых пальцах ног. Тело Гаррета отреагировало на изображение.

Тем не менее, дополнительное определение «потенциальной пары» было новым и тревожащим.

— Он активировался.

— Ощущения изменились? — тут же встрепенулась Ильза, и Гаррет вздохнул. Он ценил ее ум и жажду знаний. В отличие от уродов, терзавших его мать, она не была бессердечной или бесчувственной.

— Нет, — солгал Гаррет. — Не очень, — он замолк и все обдумал. Раньше на большинстве кадров Ильза была в лаборатории R.E.X. Теперь же дома. Но чип мог просто получить доступ к воспоминаниям о ней.

— И? — выгнув брови, она выпрямилась. — Что-то изменилось.

— Я не вижу разницы, — «обманщик». — Разве что не так громко, — а вот это было правдой. При мысли о R.E.X. чип выдал новый поток информации: проекты и даты, в особенности биологические усовершенствования, включая регенерацию конечностей, восстановление зрения и стимуляцию мозга, призванную помочь пациентам с болезнями Альцгеймера и Паркинсона…

— Более того, я как будто просто знаю без подсказок чипа, — вклад Ильзы в проекты был неизмерим. После разработки имплантатов прогресс компании стремительно ускорился. На протяжении пятидесяти лет она придерживалась принципов сострадания и помощи. А вот после ее смерти…

Сердце Гаррета сжалось при мысли о том, что жизнь Ильзы закончится. Мучительная боль резанула его живот, словно ножом.

— Ты не можешь вернуться в R.E.X. Мы найдем способ финансировать твои разработки и исследования, но не с ними.

Компания нажилась на работе Ильзы и каким-то образом перевернула мир вверх дном. Гаррет не мог повернуть вспять прогресс, которого она уже достигла, но не позволил бы группировке воров и убийц за счет нее уничтожить будущее.

— Хорошо. Мы еще не обсуждали мое возвращение к работе. На самом деле я до сих пор не знаю, почему директор приказал арестовать меня, — она говорила терпеливо, даже слишком. — Чип выдал тебе какую-нибудь новую информацию?

Ордер на арест № 20170210 по обвинению в биотерроризме. Доктор Ильза Блейн была заключена в тюрьму на десять месяцев до полного расследования. Ее права были восстановлены в 2018 году. Осенью 2019 года она вернулась к работе в исследовательском центре R.E.X., Нью-Йорк

Не обратив внимания на громкие заголовки, Гаррет сосредоточился на снимках Ильзы в статьях. Темные круги под глазами. Неопрятная стрижка. На зернистой фотографии задорный блеск потух в ее глазах, ставших безжизненными и пустыми.

— Эй, — Ильза положила ладонь на ногу Гаррета. Хоть одеяло и препятствовало прямому контакту, ее прикосновение обжигало, распаляя нервные окончания.

— Да. Но ты не вернешься к работе, — это даже не обсуждалось. Она должна была оставаться там, где Гаррет мог ее защитить. Он видел то же самое затравленное выражение на лице своей матери. Вот что делали с людьми клетки. Гаррет не хотел видеть, как из-за сфабрикованных обвинений дух Ильзы угаснет под пятой корпорации. Он умел читать между строк. Она отказалась сотрудничать, и ее бросили за решетку. После возвращения Ильзы директора R.E.X. играли в героев, защитивших ведущего ученого, после чего началась ее работа над биологическими усовершенствованиями.