Глава 27

Габриэль

— Отчет? — спрашиваю я, сидя на одном из стульев гостиной номера.

Голова слишком тяжелая, чтобы самостоятельно держаться на плечах, поэтому я кладу ее на руки.

— Девушка, которую ты поймал в лифте — Дженнифер Миллер, из команды тура, работает осветителем, — отвечает Джулс неуверенно и мягко.

Прискорбно, но, видимо, я довольно хорошо умею пугать женщин. Копье боли пронзает сердце. Я прочищаю горло, с трудом обретая голос.

— Продолжай.

Она делает вдох, больше похожий на вздох.

— Согласно ее заявлению, она хотела переспать с Джаксом. Увидев, что ему трудно добраться до лифта, Дженнифер предложила свою помощь.

Ладно, добавьте девушке очков за то, что она приспособленка. Не следовало бы переживать по этому поводу, но сейчас мне настолько больно, что я едва сдерживаю смех.

— А этот дрочила? Как он попал внутрь?

Сквозь пальцы вижу, как губы Джулс кривятся в ухмылке прежде, чем она сжимает их.

— Он... э-э-э… подошел к ним у лифта. Сказал Дженнифер, что старый друг... — она покашливает, отводя взгляд.

— Софи? — подсказываю я.

Черт возьми, больно произносить ее имя. Не знаю, как мне удается сделать это без надлома.

Софи. Она отступила в спальню после того, как я налетел на нее хуже, чем кто-либо мне известный. Она ушла со спокойным достоинством, а я почувствовал себя маленьким и полным сожаления. Из всех людей, о ком заботился, не могу и вспомнить такого, с которым я действительно потерял самообладание. Для этого есть причина. Я, словно хирург скальпелем, вскрываю людей своими словами.

Однако этот членосос Мартин... сжимаю руки в кулаки. Это все, что я могу сделать, чтобы не выследить этого сосунка и не вырвать ему глотку. Меня пробирает дрожь. Возвращаюсь к своей дикой юности, когда был в нескольких шагах от того, чтобы стать малолетним головорезом.

Джулс устало смотрит на меня.

Мое лицо принимает, надеюсь, вежливое выражение.

— Ну?

— Да, так и сказала. И он предложил свою поддержку. Джакс впустил их обоих.

Когда провожу рукой по лицу, она холодная и липкая.

— Что случилось в комнате?

— По словам Дженнифер, она начала... э-э-э, зависать с Джаксом. Он не противился.

Значит, он был настолько в отключке, что позволил цыпочке делать все, что она хочет. Машу рукой, призывая Джулс ускориться. Я с трудом выношу сидение на месте, слушая это. Хочется пройтись. Хочется выследить Софи и забраться с ней в постель, умоляя простить меня за крик.

Нет, нельзя становиться тряпкой. Она тоже была не права. Лгала, отказывалась объяснять и попрекала меня взыскательностью. Мы никогда не двинемся вперед на равных, если я буду единственным, кто признает свои недостатки.

Не похоже, что ты дал ей шанс объясниться, приятель.

Не то чтобы она пыталась объясниться.

К черту все, я сейчас спорю сам с собой.

Джулс продолжает, и я заставляю себя сосредоточиться.

— Мартин начал делать их фотографии. Он подумал, что вместе они выглядят мило и Дженнифер хотела бы... — Джулс вздрагивает. — Сувенир.

— Гребаный ад.

— Ага, — тихо соглашается она. — В любом случае, Джакса внезапно стошнило. На Дженнифер.

Она замолкает, и наши взгляды встречаются. Не могу удержаться и немного улыбаюсь. Как и Джулс.

— Дальше, — говорю я, пытаясь скрыть улыбку.

— Она побежала, но ее поймала Софи, которая, видимо, хотела узнать, что происходит, и попыталась затащить ее назад.

Моя Софи. Вела себя так, как повел бы я. В горле, словно осколки стекла, скапливается вина.

— Дженнифер вырвалась, похоже, тогда вы и обнаружили ее в лифте.

— Да.

Это был неприятный сюрприз — увидеть бьющуюся в истерике, покрытую рвотой женщину, когда открылись двери лифта. Мы с Киллианом шокировано таращились на нее, прежде чем вытянуть наружу и доставить прямиком к охране, которая прочесывала территорию.

Со вздохом откидываюсь на спинку стула. Мне больно. Везде. И я знаю, что это от горя.

— Передай все это Киллиану и остальным парням. — Потому что я прекрасно знаю, что Киллиан им все уже рассказал. — Не хочу, чтобы они плохо думали о Софи.

Это больно произносить. Даже думать больно. Софи не понимала, что сама мысль о том, что они ее не любят, превратится в рану в моем сердце. Она слишком важна для меня, чтобы стать причиной раздора.

Джулс кивает.

— А Дженнифер?

— Уволена. Выплати ей выходное пособие за две недели и билет домой.

— Полагаю, не в первый класс? — Шутка Джулс проваливается. И ее улыбка гаснет. — Слишком рано?

Не утруждая себя ответом, я встаю и сжимаю напряженный затылок.

— И напомни ей о соглашении о неразглашении, которое она подписала. Убедись, что если заговорит, она осознает последствия.

Мы оба оборачиваемся на звук. Софи стоит на пороге столовой. Ее влажные волосы свободно падают на плечи. Она выглядит маленькой и ослабленной. Свет исчез из ее красивых глаз.

Я сделал это с ней. В груди колотится сердце, ударяясь о ребра, которые сжимаются при взгляде на нее.

— Софи. Мы закончили.

— Да, вижу, — она звучит как тень самой себя.

Смутно осознаю, что Джулс уходит. Я смотрю только на Софи.

Повисает тишина. Делаю шаг в ее направлении, но ее голос меня останавливает.

— Ты был прав. Мне не место в этом туре. Меня это больше не забавляет.

— Не забавляет? — Слова будто пощечина.

— Ага, забава. Ну, знаешь, идея, которую тебе трудно принять.

Я вздрагиваю.

И она вздрагивает.

— Прости. Прозвучало дерьмово. Я не это имела в виду.

— Ты бы не произнесла этого, если бы не имела в виду.

Она прищуривается.

— Так ты имел в виду каждое слово, которое сказал в мой адрес?

А вот и ловушка. Вижу, как она лежит, ожидая, когда я попадусь. Только понятия не имею, как обойти эту чертову штуку.

— Мне не стоило кричать на тебя, — говорю я. — Я сожалею, что был таким... — Злобным. — Агрессивным.

— Но не сожалеешь о сказанном.

Простая констатация факта.

Во мне вспыхивает раздражение.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал, Софи? Мы поссорились. Все пары ссорятся.

А потом мирятся. Почему мы не можем перейти к части с примирением?

Похоже, мы и близко не подобрались к этой части.

Выражение ее лица становится холоднее.

— Пары доверяют друг другу.

— Опять? Ты солгала мне, — рявкаю я.

Тем самым причинила мне боль. Почему-то это признать труднее.

— И я извинилась, — огрызается она.

Мне стоит отпустить ситуацию. Я знаю это.

— Ты солгала мне о ком-то, кто... к херам все, Софи. Он был внутри тебя.

Я даже не понимаю, что говорю, только мысль о нем с Софи сводит с ума, и мне хочется что-нибудь стукнуть.

Она открывает рот.

— Ты ревнуешь? К Мартину?

Ее голос, когда она произносит его имя, выводит меня из себя.

— Скорее чувствую отвращение к твоему жизненному выбору.

Дерьмо.

Она ахает. Я не могу забрать слова обратно.

— Софи... Я не...

— Сначала я незрелая, а теперь отвратительная?

— Ты не отвратительная. — Делаю еще шаг к ней. — Я ляпнул необдуманно. Я ревнивый придурок. Не ожидал, что таким стану, но это так.

Подхожу ближе. Если только смогу добраться до Софи, просто удержать ее, все будет в порядке. Должно быть.

Но она выставляет руку, удерживая меня на расстоянии.

— Слушай, сегодня я останусь у Бренны.

Это неправильно. Ей нельзя уходить.

— Тебе стоит остаться.

Горькая улыбка растягивает ее губы.

— Но я не хочу.

Я так тяжело сглатываю, что даже больно.

— Ох.

Блестящий ответ. Чертовски блестящий.

Она издает горловой звук, словно думает о том же самом.

— Как и сказала, в туре я тоже оставаться не хочу.

Я замираю напротив нее.

— Почему?

Больше похоже на мольбу, чем вопрос.

Она беззвучно смеется.

— Господи, ты не можешь быть таким тупым. Ты поставил мне ультиматум. Повзрослеть или убираться из тура. И судя по тому, что я слышала от тебя сегодня вечером, это в любом случае уже неактуально. И знаешь что? Я не хочу взрослеть. Нет, если это означает быть таким холодным циником, как ты, так что я сваливаю.

Она хватает чемодан, который я только сейчас замечаю, и направляется к двери. Мои ноги приросли к полу. Нужно заставить их двигаться, последовать за ней. Я чувствую себя опустошенным и онемевшим. В голове пульсируют сказанные ею злые слова.

— Подожди, — произношу я.

Софи не поворачивается.

— Знаешь, — говорит она, — ты нравишься мне таким, какой есть, с ошибками и все такое. Но ты точно не принимаешь меня такой, какая я есть.

— Это неправда! — Теперь я иду быстрее. Но она уже открывает дверь. — Софи.

Она останавливается, но не смотрит в мою сторону.

— Оставь меня в покое, Габриэль. Сегодня лимит исчерпан. Я больше не могу разговаривать с тобой.

Дать ей пространство. Разве не так должен поступить мужчина, когда женщина просит об этом? Не знаю. Прежде у меня никогда не было женщины, которую я хотел бы назвать своей. Мне кажется так поступать неправильно, но на данный момент я все сделал неправильно. Так что отбрасываю протесты в сторону.

— Хорошо. Спокойной ночи, Софи.

— Прощай.

С тихим щелчком дверь закрывается, и я остаюсь один.

Софи

Только доберись до двери. Только покинь комнату, а потом сможешь сорваться.

Он позволил мне уйти с мягким пожеланием доброй ночи. Словно не разрывал меня на части снова и снова.

Будто не сказал Джулс, что я вылетела. Без первого класса на этот раз? Тогда пошел ты и твои билеты в первый класс.

Рыдание пытается вырваться на свободу, но усилием воли я удерживаю его. Ноги несут меня дальше по коридору, но тело пульсирует от ужасной, тупой боли. Он уволил меня? А потом вел себя так, будто все произошло по моей вине?

Стоило бросить ему это в лицо. Но мне так больно, я так шокирована. Не знаю, что сказать. Не могу трезво рассуждать. Я думала, он меня любит. По правде, он никогда этого не говорил, но каждый взгляд, каждое действие... Это любовь. Должна была быть.

И все же я снова здесь, на втором месте для мужчины. Не то чтобы в этот раз не было тревожных звоночков. Я знала, что Габриэль поставил группу на первое место. Но надеялась, что для меня найдется место на той же ступеньке пьедестала.