Глава 8

Я ОТПРАВИЛАСЬ К ВЫХОДУ со Спайком на плече. Наконец-то перестав бороться со своей юбкой, оторвала подол выше колен, прежде чем позволить Луне вывести меня из сада. Как было хорошо идти, не ощущая постоянного чувства, что сейчас в споткнусь и упаду. Это единственное, давало чувство облегчения.

Как только я позвоню Луидэд, все будет в ее руках, не в моих. Луна была права. Ситуация требует крайних мер, и Луидэд примерно настолько экстремальна, что это ей можно поручить.

Изначальная Луидэд, как и ее брат, не жили бы так долго если бы были добрыми. Ни у кого из Изначальных этого нет. Возможно, что более важно, Луидэд является одной из детей Мейв, и их очень мало. Жестокость всегда давалась легче детям Титании; единственные оставшиеся в живых из линии Мейв — это те, кто позволяет себе учиться тому, как стать монстрами. Дети Титании холодные, непреклонные и красивые. Дети Мейв горячие и странные и приходят в любой форме. Оберон не претендует на большинство своих потомков, оставляя их на милость своих матерей. Те немногие расы, которые он утверждает… это дети Оберона. Дети Оберона — герои.

Луидэд жила в Сан-Франциско в течение столетия или более, и знакомство с ним породило определенную степень презрения. Вы можете провести всю свою жизнь в этом городе и никогда не увидеть ее; родители фейри используют ее как угрозу для детей, которые плохо себя ведут или не хотят есть овощи. Некоторые люди думают, что она мертва или просто ушла, но я знаю правду. Она настоящая, она опасная, и она единственный человек, которого я когда-либо встречала.

Когда мы встретились в первый раз, мы договорились о том что я могу задать ей три вопроса, а она обязана на них ответить. Она поклялась убить меня, когда я задам последний вопрос, и я верю ей. Я хотела находиться у нее в долгу столько, сколько могла, но обстоятельства сговорились против меня… и она не убила меня, я думала, в основном потому, что я не трогаю ее. Через месяц я появилась у нее на пороге, и она потребовала ответить, где я была, черт возьми. Я снова начала ее навещать. Мы много играли в шахматы, я не о чем не спрашивала. И почти перестала вздрагивать каждый раз, когда она повышает голос. И теперь пришло время вернуть все это назад.

В парке никого не было. Я спустилась с холма бегом, не особо заботясь о том, кто меня видел. Я была одета по-идиотски, но выглядела как человек, и это имело значение. Люди могут оправдать почти все, если это не оснащено острыми ушами.

Моя машина находилась всего в нескольких ярдах от телефона. Сбросив Спайка на капот поскакала, чтобы схватить трубку, не проверяя гудок перед набором номера, прежде чем набирать цифры по часовой стрелке. «Джек Спрат не мог есть жира, его жена не могла есть мяса». Острая боль пронзила мой лоб, сказав, что заклинание было брошено. Ведь магия, это не слова, которые имеют значение, а вера в них. Я верила, что Луидэд услышит меня.

Линия, наполнилась шипением и щелчком реле, устанавливая связь между сетями, у которых нет реальных причин для встречи. Шипение исчезло, его заменил звук отдаленного сердцебиения. Луидэд любит навязчивые звуковые эффекты. Думаю в один прекрасный день, я позвоню ей и услышу бонго-барабанов, и крики Тарзана. Сердцебиение замерло на середине, сменившись тишиной. Я начала задаваться вопросом, изменила ли она номер. Можете ли вы изменить число, которого технически не существует? Заклинание явно работало, но это не означало, что оно должно было соединить меня с Луидэд.

Я уже собиралась повесить трубку, как вдруг линия заорала, и знакомый голос спросил: «Кто ты и чего хочешь?»

«Луидэд, это Тоби».

«Какого черта ты делаешь на моем телефоне? Ты опять забыла бублики?»

«Я не должна приходить завтра, Луидэд."Вот где мое мужество подвело меня — или попыталось. Я закрыла глаза и сказала " " Дело не в том, что я приду, по крайней мере, не в этом. Мне нужна твоя помощь.»

Она молчала достаточно долго, чтобы я испугалась, что она повесила трубку. Затем она тихо спросила: «Почему? Ты знаешь, я обещала убить тебя после прошлого раза."Это было мое воображение, или в ее словах было сожаление?

«Я знаю.»

«И ты все еще хочешь моей помощи. Почему ты такая глупая?»

Момент истины. «Потому что Луна Торквилл передала мне сообщение для тебя.» Если бы Луна была неправа в том, чтобы отправлять к Луидэд за помощью, я была уже мертвой женщиной. Смутно задавался вопросом, успею ли я позвонить ночным призракам, прежде чем она доберется до меня. Они были бы рады услышать о моей предстоящей смерти; они сделали мне одолжение не так давно, и из того, что я видела, они любят висцеральные окупаемости.

«Сообщение от Луны?» Она казалась заинтересованной, непохоже на нее. «Что это?»

«Он едет, — сказала я и стала ждать. Следующие слова должны были быть ее.

«Сколько детей?» Спросила она после долгой паузы. Эти слова были тяжелыми.

«Не менее восьми. Может больше.»

«Черт возьми!» Ее голос взвизгнул. Я слышала, как голос содрогается, но не могла сказать, бросает ли она их или вырывается из сочувствия. «Черт возьми, черт возьми, черт возьми, почему, черт возьми, она посылает тебя ко мне?»

«Потому что она думала, что ты сможешь помочь.» Потому что требуется тьма, чтобы понять тьму.

Ее сердце было разбито, когда она снова заговорила. «Почему я? Почему вы не можете оставить меня в покое?»

— Потому что ты нам нужна, Луидэд. Потому что ты мне нужна.»

Отдышавшись она задержала дыхание на мгновение. Затем, медленно, произнесла, «я могу помочь.»

«Я знаю», — соврала я. Я ничего не знала. Я надеялась. После того, что Луна сказала мне, Надежда показалась мне лучшим вариантом действий.

— Это не дешево. Ты дашь не заполненный чек?

Я вздрогнул. «Да. Я.»

«Ты все еще дура», - сказала она и засмеялась, низко и горько. «Приятно знать, что некоторые вещи никогда не меняются. Ты в Тени Холмов?»

— Да.

— Повесь трубку и приходи сюда, пока я не передумала. Мне нужно, чтобы ты сделала именно то, что я тебе скажу. Ты справишься с этим?

— Думаю да.

— Тебе лучше знать, или мы закончим, прежде чем начнем. Уходи сейчас же. Не возвращайся домой. Как только ты выйдешь на дорогу, не останавливайся, не оглядывайся назад. Ты ела сегодня?»

— Немного. Съела около половины яйца, картофель фри, два укуса пирога с ежевикой, три чашки кофе и чай у Лили.

«Можешь обойти это стороной. Тащи свою задницу сюда.»

Линия оборвалась. Я повесила трубку и повернулась к машине, массируя пульсирующий висок ладонью руки. Я не оглядывалась назад, что становилось все труднее, когда я села в машину и выехала с парковки. В конце концов я решила, что» не оглядываться назад " — это буквальная команда, и я буду в порядке, пока я на самом деле не поверну голову, чтобы увидеть, что позади меня. Это был обман, но это было лучшее, чем то что у меня было.

Поездка до Луидэд заняла более полутора часов, благодаря знаменитому трафику в Сан-Франциско. Она живет рядом с доками; туда нелегко добраться, даже когда не сезон на туристов. Улицы заполнены идиотами, которые хотят увидеть Пирс 39 «Еще раз», и Вам повезет, если вы сможете добраться до воды, не застряв в пробке. Моя головная боль переросла в мигрень, когда я добралась до ее района.

Яркие туристические маршруты сменились полуразрушенными зданиями, которые выглядели так, как будто ждали только повода рухнуть. Они прижимались друг к другу, создавая коридор из близко расположенных нависающих стен. Воздух вонял затхлой водой и гниющей рыбой. Я привыкла к этому — чем чаще посещаешь это место тем легче его переносить, но все равно я постоянно задумывалась, как она может жить с этим каждый день. Полагаю, ответ прост. Луитдэд была рождена на болоте и в тех, местах где земля и море встречаются, приятелями, и разрушают друг друга. Она там жила.

Спайк ютился у меня на коленях, наблюдая за пейзажем и изредка издавая небольшое, испуганное нытье. Судя по его реакции, он знал, кого мы навещаем, и не одобрял. Ему не нравилась Луидэд. Никогда не нравилась.

«Все в порядке, Спайк», - сказала я. «Она вряд ли оторвет тебе голову и покажет ее."Это удовольствие было зарезервировано для меня.

Я замедлила ход, когда строение Луидэд появилось слева. Это была куча крошащейся кирпичной кладки и краски, которая выглядела так, будто разрушиться в любой день. Думаю, она единственная арендатор — по крайней мере, надеюсь, что одна. Никто не должен жить таким образом, если это не их выбор. Я заехала на первое свободное место. Скуля, Спайк последовал за мной из машины. Я не могла успокоить его. Черт, я даже не могла успокоить себя.

Дверь Луидэд была установлена глубоко в тени, защищенная шаткой пожарной лестницей. Рама была затемнена и деформирована годами пренебрежения к уходу. Не было никаких коридоров, они ей не были нужны. Подняв одну руку, я постучала.

— Открыто!

Отлично, портал самообслуживания в ад. Как раз то, чего я всегда хотела.

Дверь бесшумно открылась, когда я повернула ручку; Луидэд любит специальные эффекты, а не клише. Я вошла внутрь и задохнулась, стараясь не вдыхать смешанные запахи водорослей, плесени и гниющей рыбы. Темный коридор был заполнен хламом и полупроницаемыми препятствиями; на другом конце, очень далеко, вспыхнул свет. Спайк прижался к моим лодыжкам, прежде чем забраться на бок, чтобы сесть мне на плечо. Дав ему то, что я надеялась, выглядело как обнадеживающие похлопыванием, я начала пробираться сквозь мусор на полу. Вещи двигались в темноте у стен, качались и шипели, и я внезапно обрадовалась, что ночное зрение не такое хорошее, как у моей матери. Спайк прошипел. Я погладила его по голове одной рукой продолжая идти.

Луидэд была на кухне, рылась в картонной коробке с водой. Газовые лампы наполняли комнату смещающимся, тревожным свечением. Она подняла глаза, когда я вошла, спрашивая: «Ты оглядывалась?»