Незапамятник

— Мисс Уилер! Мисс Уилер!

Мэрион Уилер только что закончила плановый осмотр SCP-8473 и собирается выйти покурить. За дверями камеры содержания SCP-8473 к ней кто-то подбегает. Уилер узнаёт д-ра Эли Морено, которая вступила в отдел антимеметики всего полгода назад и сейчас проходит стажировку в экспедиционных исследованиях.

— Доктор Морено. Чем могу помочь?

— Гм, — Морено нервно переплетает пальцы. Она выше Уилер на целую голову и вдвое моложе, волосы взъерошены, на глазах — толстенные очки. Ей не хватает опыта. Но ума ей не занимать, и она очень быстро учится. Через год она станет одной из лучших в отделе, если не в истории отдела, и Уилер ждёт этого с нетерпением. Компетентные люди нравятся ей едва ли не больше всего другого.

Но пауза затягивается и день обретения компетентности кажется далёким.

— Д-р Морено, обычно я ожидаю от своих сотрудников более быстрого перехода к делу.

— Там… в лесу за Зоной есть глыба, — выпаливает Морено. Монументальная. Она как небоскрёб, заслоняет солнце. Вы в курсе, о чём я говорю?

— Да.

— Но я никогда раньше её не видела. Я не понимаю, как так может быть, что я её не видела. Тень от глыбы накрывает всю Зону. В смысле… она всегда там была?

— Да.

— Это из-за того…

— …что сегодня утром вы приняли свою первую ежедневную дозу мнестиков для оперативной работы, да.

Морено кажется встревоженной.

— Оно так и устроено? Такая громадина может быть на самом виду, и мы просто её не увидим?

— Ага, — Уилер глядит на часы и переставляет в уме расписание на день. Продлить «перекур» до конца обеда. Плановый осмотр SCP-3125 произвести в срок. Списки на повышение посмотреть после спортзала, а не до. Поужинать… такими темпами не придётся…/

Морено душат незаданные вопросы, но в конце концов один из них вырывается наружу.

— Что это такое?

Уилер делает жест влево, вдоль коридора, указывая, что сейчас она пойдёт туда и Морено следует пойти с ней.

— Я покажу.

По базе объект проходит как SCP-9429. Морено эту карточку не читала, поскольку не имеет допуска.

Это цельный монолит тёмного базальта, размером 91 на 91 на 147 метров, с вертикальными гранями. Он стоит под небольшим углом и слегка наклонён в сторону севера. Ровные углы чётко указывают на то, что камень рукотворный и был когда-то вырезан. Он возвышается над лесом к востоку от Зоны 41, и, если смотреть из окна главного корпуса, его высотное преимущество почти абсолютно. По объёму он гораздо больше самой Зоны, даже с учётом подземных помещений. Он доминирует и подавляет. Его абсолютно невозможно проглядеть. Мысль о том, что можно в течение сколько-либо долгого времени не замечать эту глыбу, изрядно выбивает из равновесия, и Уилер это признаёт.

Уилер ведёт Морено по короткой лесной тропинке в сторону камня, потом — направо, под его тень, огибая периметр глыбы. На улице моросит, дождь капает с верха монолита и с веток хвойных деревьев, которые растут поблизости. Дождь создаёт постоянный белый шум, приглушая прочие звуки.

— Его окружает слабый антимеметический эффект, — объясняет Уилер, ведя Морено по тропинке. — Для большинства людей он, по сути, невидим. Уверена, вы взбирались на некоторые здешние холмы. С них камень тоже должен был быть чётко виден, но вы смотрели куда угодно, но не на него. Это в порядке вещей. Есть связанный с этим эффект, который вычищает воспоминания у тех, кто отдаляется от камня, посетив его. Этот эффект гораздо сильнее, пересилит и ваш набор мнестиков, и мой.

— То есть мы это всё забудем?

Уилер в ответ демонстрирует потёртый блокнотик и дешёвую синюю ручку. Морено понимает; у неё с собой тоже есть блокнот и ручка. Подавление информации — дело тонкое. Иногда из области, в которой подавляются воспоминания, цифровые данные, радиосигналы и даже слышимый звук, может выбраться простая записка. Многие оперативники отдела антимеметики держат при себе не только табельные телефоны-«кирпичики», но и кассетные диктофоны, ноутбуки, рации, полароиды…

Хотя Морено не ожидала, что ей сегодня понадобится что-нибудь такое.

— Конечно, — продолжает Уилер, — один из побочных эффектов заключается в том, что я не точно помню дорогу. Думаю, можно было бы поставить указатели, но почему-то их пока так и не поставили… сами понимаете, не из-за антимеметических свойств, банальная лень. А, вот и путь наверх.

В грани камня виден проход. По сути это не проход, а невероятно глубокая борозда, идущая от верха глыбы к её основанию. Видны ступеньки и кусочек закрытого облаками неба над ними. Уилер начинает подниматься, Морено идёт следом. Несколько минут они идут молча. Морено время от времени останавливается, делает запись-другую, сутулясь над блокнотом, чтобы прикрыть его от дождя. А потом догоняет Уилер, которая шагает целенаправленно и безразлично.

Морено теряет было счёт ступенькам, как вскоре борозда сворачивает налево под прямым углом и идёт дальше вверх. Уилер останавливается, глядя на Морено сверху вниз, и решает устроить блиц-опрос.

— Что успели понять?

— Что это за место? — спрашивает Морено.

— Вы мне скажите.

— Гм, — Морено медлит, не понимая, к чему Уилер завела этот разговор. — Ладно. С геологической точки зрения этому камню здесь не место. Поначалу я думала, что раньше здесь была гора, которую люди обтесали до такой формы. Но сам камень неправильный. Отличается от того, что бывает здесь в горах и холмах. Чтобы найти похожий базальт, надо проехать километров пятьсот как минимум. Следовательно, его где-то выкопали, возможно, обтесали на месте и доставили сюда.

Уилер ничего не говорит, но по её виду ясно, что Морено на правильном пути.

— А это невозможно, — продолжает та. — Камень монолитный. Судя по размерам и плотности, масса должна быть за три миллиона тонн. В нынешнем виде, после обтёсывания. А это невыполнимо. Человеческая цивилизация не в состоянии перемещать предметы такого размера, не деля их на части. Нет такой технологии.

— Верно.

— Так как он сюда попал?

— Хороший вопрос.

Морено выжидает. У неё нет ответа на этот вопрос, так что она ждёт, пока Уилер даст ей этот ответ.

Но та не отвечает.

— Что ещё?

— …Он покрыт гравировкой, — говорит Морено, показывая на стены длинного пролёта. — С помощью инструментов. И я заметила, что внешние грани тоже ею покрыты. Сильно сказалась эрозия, но местами под налётом биологической гадости виден очень чёткий, повторяющийся узор. Вот, как здесь, видите? Крохотные вертикальные прямоугольники. Как… как прямоугольный курсор на старом компьютерном терминале.

█ █ █ █ █ █ █ █ █ █ █ █ █ █ █

█ █ █ █ █ █ █ █ █ █ █ █ █ █ █

█ █ █ █ █ █ █ █ █ █ █ █ █ █ █

— Или как символ «надгробия» в типографии, — предлагает Уилер.

Это заставляет Морено сморгнуть.

— … Да. Узор равномерный. Работа очень тонкая, для этого нужны весьма качественные инструменты, даже по современным меркам. Думаю, узор должен был покрывать всю внешнюю поверхность камня. А если это так, то с такими крохотными блоками и таким громадным камнем их изначально должно было быть несколько сотен миллионов.

— Верно, — повторяется Уилер. — Что-нибудь ещё?

Морено на минуту задумывается. Она поднимает голову, глядит на дождь и проникается атмосферой, исходящей от камня — хотя ей кажется, ему бы больше подошло название «памятник». Одиночество, безмолвие, запустение, благоговение… внушительность. И немного страха. Хотя, несмотря, на пугающую атмосферу, она не чувствует опасности. Не ощущает угроз.

— Мы считали себя культурой, которая многого достигла, — произносит она вслух.

Уилер слышит эту фразу, но не спешит уточнять. Судя по её виду, она довольна ответом. Она разворачивается и продолжает шагать вверх; Морено следует за ней.

Проход делает ещё несколько поворотов, образуя неровную ломаную линию. Морено больше не делает записей. К тому моменту, когда они добираются до верха, её колени уже готовы взорваться.

Моргая, они выходят на свет, на слегка скошенное плато, омываемое дождём и обдуваемое ветрами. Верхняя грань монолита тоже покрыта крохотными значками-надгробиями. До краёв камня довольно далеко, но они никак не отмечены — тёмно-серая поверхность просто обрывается, горизонта за ней не видно. От этого у Морено кружится голова, особенно с учётом того, что поверхность наклонена в одну сторону, а покрытый значками базальт стал скользким от дождя и намокает всё сильнее.

Поблизости под навесом сгрудились массивные модули Фондовского научного оборудования во всепогодном исполнении. Стоит стол, на нём — видавший виды терминал. Сейчас он выключен. Чуть подальше — дизельный генератор.

Уилер не глядит на оборудование и направляется в другую сторону, не глядя на Морено. Она смотрит на небо и поигрывает зажигалкой, хотя ничего и не пытается зажечь. На самом деле зажигалка — крохотная пропановая горелка для поджига газовых плит, предсмертный подарок матери. Уилер этого уже не помнит.

Морено некоторое время ждёт, прижимает руки к груди, пытаясь согреться, и постепенно промокает. Она не идёт под навес, потому что туда не пошла Уилер. Она чувствует, что сейчас что-то произойдёт. Обычно Уилер ведёт себя уравновешенно и не выдаёт своих эмоций, но сейчас она кажется насторожённой, даже немного на взводе. Уилер пристально глядит на огонёк зажигалки и избегает смотреть Морено в глаза, как будто не хочет переходить к следующему пункту повестки дня. Что бы это могло быть? Вводная лекция? Инициация? Неуставщина?

И что она там говорила насчёт перехода к сути вопроса?

— Это памятник, — заявляет Морено.

— Хмх.

Уилер щелчком закрывает зажигалку и отправляет её в карман. Морено удалось произвести на неё впечатление. Хотя и не слишком сильное.

— Правильно. Хотя конечно, я это сказала почти открытым текстом, когда упомянула про надгробия…