— Я собираюсь рассказать Джорджу о том, что происходит.

— Нет, ты этого не сделаешь!

— Он должен знать на случай, если что-то случится.

Я сужаю глаза.

— И что же мой брат может сделать?

— Ты спрашивала себя об этом, прежде чем он украл твои деньги? А затем, когда позвонил, требуя ещё? Он позвонил твой маме, сказал, что работает под прикрытием. Ты что, не видишь, как, чёрт побери, всё серьёзно?

— Да, я вижу, как, чёрт побери, всё серьёзно! — кричу я, поднимаясь с кровати, и смотрю на Тревора, лежащего на своём месте. — Он мой брат. Тот, кто заботился обо мне после смерти отца, — моя грудь вздымается и опускается. — Так что прошу прощения, что не позвонила в полицию или не рассказала маме. Я стараюсь помочь ему единственным способом, который он просит. Он сказал, ему нужно больше времени, и я даю его ему, — я выскакиваю из кровати.

Понимая, что сейчас я голая, шагаю к комоду и хватаю рубашку. Входя в ванную, я хлопаю дверью и включаю душ.

— Не уходи, когда мы разговариваем.

Я слышу его голос, когда он открывает дверь.

— Ты разговаривал, мистер Я-знаю-обо-всём-на-свете, — говорю я, притянув занавески душа, чтобы закрыться от него.

Я хватаю шампунь и от злости выливаю половину бутылки себе на руку, что бесит меня ещё сильней. Это дорогой шампунь, и его можно использовать по чуть-чуть. Я слышу, как открываются занавески душа, но игнорирую это и продолжаю мыть голову.

— Малышка, ты выводишь меня из себя.

— Малышка, ты выводишь меня из себя, — дразню я его.

Не могу ничего с собой поделать. Он так бесит меня, что я возвращаюсь в пятилетний возраст. Я слышу его смех. Мне хочется ударить его.

— Я тебе не говорил, какая ты милая, когда злишься?

Я открываю один глаз, чтобы посмотреть на него. Конечно же, на его лице расплылась широкая улыбка. Он подходит ко мне, его руки поднимаются к моим волосам.

— Я знаю, что ты любишь своего брата, малышка, но ты должна знать, что если что-то случится потому, что ты продолжала защищать его, то в итоге почувствуешь себя дерьмово из-за того, что раньше могла бы обо всём рассказать.

Я знаю, что он прав, но разрываюсь. Мой брат и я были близки после смерти отца, когда мама замкнулась в себе. Он был всем для меня долгое время. Я закрываю глаза и прижимаюсь лицом к груди Тревора. Он отходит назад, чтобы я встала под душ и начала мыть волосы. Затем он наклоняется и берет бальзам. Сжав бутылку, он начинает нежно втирать его мне в волосы.

— Я знаю, что ты прав, — шепчу я, съедаемая виной. — Я всё ещё молюсь, что Тим вернётся домой и всё исправит, но в глубине души я знаю, что этого не произойдёт. Но я не хочу бросать его.

— Ты не бросаешь его. Ты даёшь ему шанс и позволяешь людям, которым могут причинить боль, подготовиться.

— Как я могу хотеть поцеловать тебя и ударить одновременно? — спрашиваю я, наклоняя голову.

— Такая вот ты странная, — говорит он, откидывая мою голову назад.

Прежде чем я могу ответить что-то умное, его губы касаются моих, его руки движутся по моим бокам к заднице и поднимают. Я оборачиваю ноги вокруг его бёдер.

— Ранее я не использовал презерватив, — говорит он напротив моих губ.

Я замираю, отстраняясь.

— Я чист, — он поворачивается, прижимая меня спиной к плитке.

Я глотаю. Почему я раньше об этом не подумала? Я качаю головой.

— Я сижу на контрацептивах, — говорю я, скорее, напоминая себе об этом.

Затем он входит в меня.

— Новембер забеременела, хотя сделала себе инъекцию, — говорю я вслух для себя, а потом стону, когда он выходит для того, чтобы войти с новой силой. Моя голова прислоняется к плитке. Он ничего не говорит, просто продолжает входить в меня. Его рот посасывает и лижет мою шею, ключицу и грудь. Когда его зубы царапают мой сосок, я чувствую, как начинаю сжиматься вокруг него. Мои ногти впиваются в его плечи, ноги сжимаются, удерживая его глубоко внутри.

— Господи, у тебя самая узкая и влажная киска, чёрт побери.

Он сильно сжимает мою задницу руками и ещё выше поднимает меня, входя быстрыми и резкими толчками.

— Я словно попал в рай, — бормочет он, всё больше ускоряя темп.

Я чувствую удары о шейку матки. В результате небольшой боли меня настигает ещё один оргазм. Он начинает набухать, я снова кончаю, прислонившись к нему и кусая его за плечо. Мы оба тяжело дышим, когда я отстраняюсь.

— Мне жаль, — я прикасаюсь к следам, которые оставили мои зубы на его плече.

— Не стоит. Мне нравится, что я могу заставить тебя потерять контроль. Вот как я хочу тебя. Это то, что ты заставляешь меня чувствовать. Справедливо, что я заставляю тебя чувствовать то же самое.

— Ты всегда держишь себя под контролем.

— Но не с тобой

Он стискивает зубы, выглядя разозлённым.

— Это так плохо? — я спрашиваю, вглядываясь в его лицо.

— Не всегда, — он разглядывает плитку позади меня. — Если только ты не закрываешь кого-то подальше от всех, чтобы никто плохой не мог прикоснуться.

— Думаю, это называют похищением, — я улыбаюсь, а он качает головой, встречаясь со мной взглядом.

— Ты единственное, что пугает меня. Твоя власть надо мной пугает меня.

— Ты тоже пугаешь меня, — я кладу голову ему на плечо.

Он поднимает меня, и чувствую, как его член выскальзывает из меня. Он целует меня в волосы и отпускает. Я скольжу вдоль его тела вниз. Когда мои ноги касаются пола душа, я целую минуту прихожу в равновесие. Руки Тревора держат моё лицо, когда он целует мой лоб, нос и губы.

— Со мной ты всегда будешь в безопасности.

Я не уверена, что он прав. Наступит время, когда он потребует больше, чем я смогу предложить ему. Будет несправедливо, если я буду удерживать его от создания семьи. Даже если бы это убивало меня, я бы не смогла дать подобное.

— Ты свободна завтра?

Я качаю головой. Ком в горле не позволяет мне говорить. Он моет меня, и особенно нежно — между ног. Когда он заканчивает, я выхожу из ванной, стараясь не глядеть на него, хватаю полотенце и прячу в него своё лицо, делая глубокий вдох.

— Ты работаешь завтра? — спрашиваю я, поднимая голову, когда беру свои эмоции под контроль.

— Да, но вернусь домой пораньше. А ты когда завтра освободишься?

— Ну, мама завтра уезжает, и завтра мой последний день перед тем, как мы улетим. Бэмби присмотрит за магазином, пока нас не будет, и Новембер тоже поможет.

— Ты уверена, что Бэмби можно доверять? — спрашивает он, когда мы входим в спальню.

Я смеюсь, а он сужает глаза.

— О, прекрати. Только то, что у неё есть иммунитет к мужскому полу Мейсонов, не значит, что она плохой человек.

— Ты с лёгкостью доверяешь людям.

— Новембер будет с ней часть дня. Мне нужно иметь людей, на которых я смогу оставить свой бизнес, или я закончу свою жизнь, работая без передышки.

— Я узнаю, сможет ли мама прийти на пару дней.

— Тревор... эм... а что у тебя за второе имя? Как я не могла раньше знать об этом? — я прикусываю губу, пытаясь вспомнить, если я когда-нибудь слышала его.

— Мне жаль, но это секретная информация, — ухмыляется он, подходя к комоду.

Я наблюдаю, как сжимаются и разжимаются его мышцы на бёдрах при ходьбе, демонстрируя родовую татуировку, начинающуюся на запястье, движущуюся вверх по груди и рёбрам, затем спускающуюся вниз, вдоль его бока, и заканчивающуюся на бедре. Мне нравится эта татуировка. Я хочу облизать и проследить её всю своим языком. С каждым его шагом мой рот наполняется слюной. Когда он смотрит через плечо, я смотрю в противоположную сторону, быстро натягивая полотенце на себя ещё плотнее. До этой секунды я никогда не чувствовала себя скромницей по отношению к своему внешнему виду. Глядя на него без намёка на каплю жира, я думаю, что должна сделать пару приседаний или даже не пару.

— Если ты продолжишь думать о грязных делишках, малышка, то я сорву с тебя полотенце и трахну у стены.

— Я не думала о грязных делишках. Не такие уж они и грязные, — бормочу я себе под нос.

Я подхожу к своей сумке, которая спрятана под кровать, достаю её и хватаю пару трусиков, которые надеваю под полотенцем. Затем нахожу майку и надеваю через голову, снимая под ней полотенце. Я ищу пару подходящих шортиков. Только я наклонилась их надеть, как у меня их вырывают из рук.

— Эй! Я собиралась надеть их! — возмущаюсь я, уставившись на Тревора, который сжал мои шорты в кулак.

— Такая же сексуальная, как и шоу, что показала, — говорит он, качая своей головой. — Ты в моём доме. Я трахнул тебя пальцем, поглощал твою киску и был внутри без резинки. Ты не будешь прятать это тело от меня.

— Ты такой придурок, — говорю я, чувствуя, как моё лицо горит огнём.

— Только потому, что ты не поступаешь по-моему, — он пожимает плечами, бросая мои шорты на кровать, прежде чем выйти.

Я тянусь поперёк кровати, чтобы схватить свои шорты, когда на мою задницу обрушивается шлепок. Он перекидывает меня через свое голое плечо и несёт на кухню, где усаживает на стойку. Мой мозг пытается наверстать упущенное. Я даже не могу сформировать мысль.

— Будешь бутерброд? — спокойно спрашивает он и идёт к холодильнику.

Он достаёт нарезанное мясо и сыр. Затем кладёт их рядом со мной, прежде чем взять хлеб.

— Ты будешь бутерброд? — снова спрашивает он.

Я смотрю на него, готовая взорваться и накричать на него, что он не мой босс, и он не может говорить мне, что делать, что надевать и носить, когда ему захочется. Только я открыла рот, как собачья дверка открылась. Я посмотрела в сторону, ожидая увидеть Лолли, но вместо этого возник розовый носик, а затем маленькая чёрная голова. Я моргаю несколько раз, пытаясь понять, что я не вообразила это себе, когда длинное чёрное тело с белой полоской посередине заходит до конца.

— Тревор, — шепчу я, привлекая его внимание.

Его голова в холодильнике, и он не слышит меня.

— Тревор, — я шепчу немного громче, когда начинаю залезать на столешницу.

Скунс останавливается возле миски Лолли с едой и начинает есть.

— О, Боже! — пищу я, прикрывая рот рукой.

Тревор оборачивает и смотрит на меня с улыбкой.