— Мы готовы завтракать, мама, — говорит Тревор, стоя в дверях спальни. Ханна сидит у него на бедре, засунув палец в рот, положив голову на плечо отца, и наблюдая за мной.

— Привет, милая крошка. — Я смотрю, как она поднимает голову и протягивает руки в мою сторону, чтобы я взяла ее. Я наклоняюсь вперед, хватаю рубашку Тревора с края кровати, натягиваю ее через голову, затем свешиваю ноги с кровати и протягиваю руки, чтобы взять мою милую девочку. Когда я наконец-то обнимаю ее, она прижимается ко мне. Нет ничего лучше таких моментов, когда она хочет обниматься и быть любимой. Теперь, когда она начала держаться за вещи и ходить, таких моментов становится все меньше и меньше, если только она не хочет спать или плохо себя чувствует.

— Похоже, сегодня утром я готовлю завтрак для своих девочек. — Тревор наклоняется вперед, целует меня и Ханну лоб, прежде чем выйти из комнаты.

— Пойдем, понаблюдаем за папой. Ты же знаешь, что происходит, когда он остается один на кухне и готовит что-нибудь, кроме протеинового коктейля. — Ханна смеется, бормоча «па-па». — Ты думаешь это смешно? — Я поднимаю ее, дуя на мягкий живот, заставляя смеяться еще громче, пока мы идем по коридору. Как только мы добираемся до кухни, я вижу, что Тревор уже начал устраивать беспорядок. На столе молоко, яйца и коробка с блинной смесью. — Почему бы тебе не взять ее, а я приготовлю завтрак.

— Ты уверена, детка? Я не против готовить.

— Да, она все равно хочет тебя. — Я протягиваю Ханну, целую ее в лицо, заставляя суетиться. Я люблю своего мужчину и ценю, когда он готовит, но он большой неряха. Будет проще, если я буду готовить и убирать по ходу дела. Я готовлю завтрак, а Тревор вытаскивает ходунки Ханны и сажает ее в них, чтобы она могла побродить по кухне и гостиной. Он кладет ей несколько хлопьев «Чериос», она их не ест, но скармливает Лолли всякий раз, когда та оказывается рядом. Каждый раз, когда она дает «Чериос» Лолли, она смеется, быстро отдергивая руку, не уверенная, нравится ли ей ощущения от языка Лолли.

— Тебе нужна помощь, детка? — спрашивает Тревор, подойдя ко мне сзади, его руки обвились вокруг моей талии.

— Нет, спасибо. Я уже почти закончила, — отвечаю я, переворачивая последний блин. Его рот тянется к моей шее, его утренняя щетина царапает мою кожу. — Ты не можешь делать это прямо сейчас, — тихо говорю я. Его руки изгибаются на моих бедрах, притягивая мою задницу к нему.

— Ты так хорошо пахнешь, детка. Я просто хочу съесть тебя. — Я сильно прикусываю губу, стараясь не застонать. — Как только Ханна заснет, я съем тебя, а потом трахну твою тугую, влажную киску, пока ты не начнешь умолять меня остановиться.

— Тревор…

— Нет, ты мне должна, — рычит он, кусая меня за мочку уха, прижимаясь бедрами ко мне, прежде чем отступить и подойти к Ханне, пока я заканчиваю готовить завтрак.

***

— Она заснула. — Я подпрыгиваю от звука голоса Тревора. Я пыталась постирать, когда он вошел.

— С ней все в порядке?

— Ага, снимай шорты.

— Тревор…

— Я, нахрен, не шучу, детка. Снимай шорты. — Я чувствую, что с каждым его словом становлюсь все более влажной. Я вылезаю из джинсовых шорт и еще до того, как они падают на пол, оказываюсь на стиральной машинке. Тревор обнимает меня. Я слышу, как начинает работать стиральная машина, а потом она начинает трястись подо мной. Он разводит мои ноги в стороны, просовывает свое лицо между моих бедер и нападает на меня, облизывает, кусает и сосет. Его рот и вибрации от стиральной машины приближают меня все ближе и ближе к оргазму. — Объезди мой язык, детка. Заставь себя кончить.

— Тревор! — Я громко стону, моя киска содрогается, когда миллиарды разноцветных вспышек мелькают перед глазами, а все мое тело гудит. Тревор встает и тянет меня вперед, его губы встречаются с моими. Я чувствую свой вкус на нем, когда он пожирает мой рот так же, как только что поедал мою киску. Его пальцы, скользящие внутри меня, приближают меня к очередному оргазму. Я отрываю свой рот от него, откидываю голову назад. Поднимаю руки вверх. Моя рубашка исчезла, и его рот вцепился в мою грудь через ткань, прежде чем сорвать чашечку лифчика и поднять меня с машинки. Тревор разворачивает меня, моя грудь прижимается к холодной поверхности стиральной машины, бедром он раздвигает мои ноги, и входит в меня.

— Черт возьми, да… Я хотел этого весь день.

— Сильнее. — Мои руки тянутся к его заднице, притягивая ближе его к себе.

— Ты хочешь, чтобы это было жестко, детка? — Он начинает вколачиваться в меня так сильно, что машинка начинает раскачиваться, и мне приходится встать на цыпочки. — Я люблю твою киску, всегда такую тугую и теплую, детка. — Его зубы прикусывают мое ухо, потом шею. — Дотронься до себя. Я хочу чувствовать, как ты кончаешь на мой член, пока я трахаю твою тугую маленькую киску. — Я хнычу. Я люблю его рот, слова, которые он говорит так же хороши, как и то, что он делает своим ртом. — Я чувствую это. Ты ведь кончаешь, правда?

— Да... — Я выгибаю спину, когда Тревор начинает вдалбливаться еще сильнее. Мои пальцы больше не касаются пола. Он впивается зубами в мою шею, почти полностью выходя из меня, а затем с такой силой врезается в меня, что стиральная машина ударяется о стену. Его удары замедляются, он стонет в мою шею и бережно снимает меня с машинки. Мы оба покрыты потом и тяжело дышим. Я прижалась лбом к стиральной машине, наслаждаясь прохладой на разгоряченной коже.

— Мне это было нужно, — говорит он мне в шею, заставляя смеяться.

— Не веди себя так, будто ты ничего не получил прошлой ночью.

— Это было вчера.

— Ты сумасшедший, — говорю я ему, оглядываясь через плечо.

— Люблю тебя, детка. — Мое сердце тает. Я не могу поверить, что мое счастье только увеличивается со временем. Я действительно была благословлена теми отношениями, которые у нас есть.

— Люблю тебя больше, — шепчу я, откидывая на него голову.

— Невозможно.